«Семя священного инжира» Мохаммада Расулофа: В сердце тьмы

«Семя священного инжира» Мохаммада Расулофа, режиссера из Ирана, который чудом покинул страну и обосновался в Германии, — один из лучших фильмов 2024 года. Премьера психологического триллера прошла в основном конкурсе Канн. Картина активно участвует в наградном сезоне. В центре сюжета — семья судьи-следователя Революционного суда во время протестов в стране. Объясняем, чем хорош триллер и почему это не просто важное политическое высказывание.

Юрист Иман (Мисса Зарех) пахал 20 лет и наконец заслужил повышение до должности судьи-следователя в Революционном суде. Может быть, скоро ему, жене Наджме (Сохейла Голестани) и дочкам Резван (Махса Ростами) и младшей Сане (Сетаре Малек) удастся перебраться в трехкомнатную квартиру. Пока студентка Резван и старшеклассница Сана вынуждены ютиться в одной комнате. На улицах Тегерана разгорается масштабный протест. Иману приходится работать чуть ли не круглые сутки и по приказу начальства лишь штамповать приговоры, в том числе смертные. Никаких расследований нет, с оппозиционерами разговор короткий. Поначалу Иман переживает, но Наджме успокаивает, ведь в чужих смертях он не виноват, а лишь выполняет приказы начальства.

Спать спокойно получается недолго. Протестующие начали публичить данные прокуроров и судей, так что разгневанные граждане могут добраться и до винтиков бездушной машины. Иману на всякий пожарный выдают на работе пистолет. В случае чего судье-следователю предстоит самому защищать жену и дочерей. Когда оружие бесследно пропадает, Иман начинает подозревать Наджме, Резван и Сану, устраивая им допросы. За пропажу пистолета главе семейства грозит реальный срок. Ситуация в квартире накаляется, родственники больше не доверяют друг другу.

Иранским режиссерам-оппозиционерам всегда было непросто показывать свое кино на престижных европейских фестивалях. Обладатель «Золотого льва», «Золотого медведя» и «Золотого леопарда» Джафар Панахи в 2010-м был осужден на шесть лет заключения за антиправительственную деятельность и участие в акциях протеста против официальных итогов выборов 2009 года. Также режиссеру нельзя было снимать кино и давать интервью в течение 20 лет. Но законы в Иране устроены странным образом. В 2011-м Панахи снял кино у себя в квартире — называется «Это не фильм». Картину вывезли из страны на флешке, спрятанной в торте, и показали в Каннах. В 2013-м «Закрытый занавес» Панахи, снятый у режиссера на вилле на берегу Каспийского моря, добрался до конкурса Берлинале. А в 2015-м постановщик сел за руль и колесил по улицам Тегерана в фильме «Такси», взяв главный приз киносмотра в столице Германии. С тех пор Панахи продолжает снимать свои маленькие картины.

У Мохаммада Расулофа с иранскими властями тоже давние проблемы. Как и Панахи, автор был осужден в 2010-м на шесть лет, но через год был выпущен из тюрьмы под залог. В 2017-м у Расулофа отняли паспорт и запретили выезд из страны. Автор работать не перестал. В начале 2020-го с картиной «Зла не существует» он победил на Берлинале, а в марте был осужден на год за съемки трех фильмов, направленных против власти. Расулофу было запрещено на два года заниматься профессией. Но самый страшный срок режиссер получил в мае 2024-го. Уже после отбора «Семени священного инжира» в конкурс Канн Расулофа приговорили к восьми годам тюрьмы. Режиссер смог пешком пересечь границу и покинуть страну. Весь его путь занял 28 дней. Расулоф благополучно добрался до Германии, где попросил политическое убежище, а затем смог лично представить свою новую работу в конкурсе Канн. А вот актеров на премьеру иранское правительство из страны не пустило. В ближайшие годы режиссер точно не сможет вернуться на родину.

В Каннах «Семя священного инжира» взяло пять наград, в том числе спецприз жюри и приз ФИПРЕССИ. В конце года фильм попадает во многие списки лучших в 2024-м. «Семя священного инжира» номинировано на «Золотой глобус» и по праву считается одним из фаворитов «Оскара». Это фильм, который родился вопреки цензуре, репрессиям и бесконечным запретам. Сам факт его появления — уже чудо. Картину трудно рассматривать вне контекста судьбы режиссера, но это исключительно сильное и смелое кино, которое далеко не сводится к одному только лобовому политическому месседжу.

В последние годы казалось, что иранский кинематограф если не находится в кризисе, то самоповторяется. Одна моральная притча о сложном выборе в авторитарной стране следовала за другой. «Семя священного инжира» выходит за рамки несколько утомившего жанра. Расулоф демонстрирует мастер-класс по режиссуре. В первой половине фильм развивается почти что в двух локациях: дома и на работе у Имана. В квартире мы видим, как дочери всё больше проникаются симпатией к революционерам, смотрят страшные ролики в интернете и чувствуют разрыв поколений. На работе Иман беседует с более опытным коллегой, который объясняет правила игры внутри системы и многократно напоминает о последствиях неправильных решений. Из обвинителя превратиться в обвиняемого можно в две секунды. Лишь во второй половине герои будут вынуждены покинуть четыре стены.

Расулоф смог уйти от эзопова языка и фигур умолчаний и снять честное кино о судьбе родной страны. Видео из социальных сетей, которые прерывают мерное течение фильма, шокируют. Резван и Сана читают о страшном случае, когда одна из протестующих была избита сотрудниками Назидательного патруля после ареста за «неподобающее ношение хиджаба», а затем скончалась в больнице. Это прямая отсылка на гибель Махсы Амини в сентябре 2022-го. Если в первой половине семейство судьи-следователя пытается спрятаться в коконе и сделать дом своей крепостью, то уже в середине протестное движение врывается в укромный уголок. Резван приводит в жилище подругу, которой выстрелили дробью в лицо, а Наджве приходится вытаскивать из плоти осколки пули. Частное и общественное в несвободной стране неотделимы, так что укрыться не получится.

Фактически после пропажи пистолета Иман превращает собственный дом в тюрьму, запирая дочерей на ключ. Вводится военное положение на нескольких десятках квадратных метров. К родственникам он теперь относится как к обвиняемым, так что и разграничить страшную работу и семейную жизнь невозможно. Расулоф нагнетает напряжение с каждой секундой, в Имане происходят необратимые изменения, им овладевает паранойя, теперь врагов он видит на каждом углу, а разборки внутри одной ячейки общества становятся метафорой противостояния на территории всей страны. Квартира стала полем битвы поколений, консерваторов и либералов, борцов за свободу и сторонников традиционных ценностей. Вроде бы благополучный семьянин превращается в жестокого тирана, холодного монстра, и нет на него никакой управы. Зрелище получается пугающее и сюрреалистическое.

«Семя священного инжира» отлично смотрится и как детектив о пропаже пистолета, и как драма о развале семьи, и как притча о судьбе страны. Однако в первую очередь это глубоко гуманистическое кино, которое с грустью рассуждает о судьбах сотен тысяч репрессированных и констатирует, что безжалостный режим убивает и противников, и сторонников. Вчера ты был палачом, а сегодня стал жертвой. История России знает множество подобных примеров, оттого иранская картина вовсе не кажется далекой и непонятной. Нет, это кино об авторитаризме в целом и его универсальных нечеловеческих законах.