Семейка монстров: Испанская семейная комедия «Дом в огне»

17 июля в российский прокат выходит испанская комедия «Дом в огне» о страстях в пределах одной семьи. Впервые фильм показали в прошлом году на фестивале в Барселоне, а российская премьера состоялась на ММКФ. Рассказываем о любопытной картине про семейные разборки.

Каталонская семья приезжает в свою виллу на берегу моря, где они уже сто лет не собирались вместе. Повод не самый веселый: мать семейства Монтсе (Эмма Виларасау) хочет продать дом, чтобы оплатить бабушке дом престарелых. Дети не против: младшему сыну Давиду (Энрик Окер) деньги нужны на запись музыкального альбома, а старшей дочери Джулии (Мария Родригес Сото) — на собственное жилье. Протестует разве что отец Карлос (Альберто Сан Хуан), давно ушедший из семьи и приехавший на виллу с новой пассией, психологом Бланкой (Клара Сегура).

«Дом в огне» — представитель отдельного жанра фильмов о том, как проблемная семья собирается вместе, чтобы решить общую проблему, но в итоге делает всё только хуже. Эдакая каталонская «Семейка Тененбаум» или «Истории семьи Майровиц», только близкие переехали из мрачного Нью-Йорка на солнечный испанский пляж. У каждого героя здесь отдельная беда: творческий Давид заявляется с новой девушкой Мартой (Макарена Гарсия), в которую по уши влюблен, но та, кажется, к отношениям относится намного проще; у Джулии давно есть муж и две дочери, но вот уже полтора года она изменяет супругу с молодым любовником; Карлос никак не может признаться бывшей жене, что давно переписал дом на себя и продать его она не может чисто юридически, поэтому выдумывает разные способы сплотить семью, чтобы вопрос о продаже виллы отпал сам собой. Самый жуткий скелет в шкафу (почти буквальный) у Монтсе. Она узнала, что бабушка на самом деле умерла, но оставила тело лежать в квартире и никому об этом не сказала. Зачем — большой вопрос.

Все родственники в «Доме в огне» по-своему ужасные люди, и таких персонажей легко сделать карикатурами. Давид — заискивающий нарцисс, способный удерживать партнера угрозами самоубийства. Джулия — строгая жена-лицемерка. Карлос — жуткий эгоист. Монтсе — манипулятор по-настоящему страшного масштаба. В фильме хватает сцен, которые в другой интонации легко могли бы стать частью кринж-комедии: в одной, например, Марта бросает Давида прямо перед прыжком с парашютом, вот только проблема в том, что лететь они будут привязанными друг к другу, а кольцо может дернуть только парень. Но режиссер Дани де ла Орден и его соавтор Эдуард Сола не акцентируют внимание на комизме эпизодов. А карикатуры их не интересуют.

Создатели наделяют героев человечностью, какой-то тихой трогательностью, которая не дает им стать совсем уж невыносимыми. На зрителя не давят грустными фактами из детства, но из деталей отношений близких мы сами выводим банальную истину: это глубоко травмированная, дисфункциональная семья, в которой за долгое время так и не научились разговаривать. Поездка на виллу — обычная формальность типа встречи с дальними родственниками, которую надо просто перетерпеть. Скоро все разъедутся, и можно будет дальше спокойно жить. Вот только в этот раз так легко отделаться не выйдет. Дом уже в огне — и тушить его некому.

Сола и де ла Орден незаметно сгущают тучи над героями: от вроде бы абсолютно будничных, иногда нелепых, а порой и просто дурацких сцен мы постепенно переходим к эпизодам куда более тревожным — и эту метаморфозу не успевают заметить ни зрители, ни сами герои. В финале, разумеется, всех ждет разрушительный каскад неудач. Впрочем, удивительным образом именно это и окажется катализатором семейного примирения. Закономерный, вроде бы даже счастливый, но на деле глубоко печальный конец: дисфункциональная семья может существовать только в постоянной дисфункции.

Удачные находки авторов слегка теряются за излишней тональной постоянностью. Жанр «Дома в огне» сложно определить, потому что все сцены тут — смешные, печальные, страшные, какие угодно — решены примерно в одном и том же настроении. На фоне всегда играет заунывное пианино, а режиссер в любой ситуации как будто смотрит на историю отстраненно, не позволяет себе вторгнуться в пространство фильма и расставить хоть какие-то яркие акценты. Стремление понятно: он хочет дать жизни течь своим чередом и посмотреть, что будет. Но эта нейтральность, типичная для среднестатистического фестивального кино, фильм совсем не красит. Такие герои заслуживают более твердой режиссерской руки — она бы, может, смогла привести их в чувство.