«Рыцари справедливости»: Мадс Миккельсен наносит ответный удар

В Okko появилась неординарная криминальная комедия Андерса Томаса Йенсена, в которой бывший солдат вместе с группой безумных математиков-аутсайдеров мстит банде байкеров. Рассказываем, почему «Рыцари справедливости» заслуживают вашего внимания.

После череды случайностей — кражи велосипеда, поломанной машины, несвоевременного звонка мужа и неудачно выбранного места в поезде — погибает жена Маркуса (Мадс Миккельсен), который теперь вынужден вернуться домой и оставить контрактную службу в армии. Он молча скорбит и безуспешно пытается наладить связь с дочерью Матильдой (Андреа Хеик Гадеберг), которая убеждает отца обратиться за профессиональной психологической помощью. Маркус, впрочем, находит другой способ бороться с утратой. К нему приходит группа программистов-математиков (Николай Ли Каас, Ларс Брюгманн, Николас Бро) и заявляет, что, согласно статистике, та авария не могла быть случайной: ее, скорее всего, подстроила банда байкеров «Рыцари справедливости». Им нужно было убрать важного свидетеля на судебном процессе против их лидера. Маркус решает лично уничтожить всю преступную группировку, предположительно, ответственную за смерть его жены.

Андерс Томас Йенсен — один из главных условно зрительских режиссеров Дании (можно было бы отдать ему пальму первенства, если бы не Винтерберг с его триумфальным фильма «Еще по одной»). Даже если вы никогда раньше не слышали это имя, то, вероятно, что-то знаете об «Адамовых яблоках» или «Мужчинах и цыплятах». «Рыцари справедливости» по синопсису могут показаться стандартным боевиком о мести, но на деле любимые актеры Йенсена в очередной раз разыгрывают странную историю между драмой и комедией, жестоким и добрым, эксцентричным и сдержанным.

Как и прошлые работы режиссера, это мультижанровая картина о мужском коллективе чудаков, пытающихся помириться с окружением и самими собой. В «Адамовых яблоках» примерный священник пытался перевоспитать неонациста, в «Мужчинах и цыплятах» пятеро генетически модифицированных братьев с трудом уживались вместе, в «Мерцающих огнях» компания молодых гангстеров скрывалась в заброшенном помещении от преследования. В «Рыцарях» же военный с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) невольно завязывает дружбу с группой немного сумасшедших нердов, чтобы вместе отомстить преступникам (позже к ним еще присоединится украинский беженец, которого они спасут из сексуального рабства).

Йенсен любит работать с гиперболой и контрастами: замкнутый солдат и неуклюжий хакер с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР), скромный профессор и его сексуально одержимый брат, неонацист и священник. В столкновении настолько непохожих личностей он находит, во-первых, источник комедии (с этим всё более-менее понятно: так работает любой бадди-муви), во-вторых, что интереснее, способ поговорить об универсальных проблемах, заострить внутренний конфликт, который в ином случае было бы сложно зафиксировать, а на контрасте каждая психологическая особенность героев становится более отчетливой.

Этой легкости помогают и как бы жанровые сюжеты — еще один повторяющийся прием Йенсена, нашедший себе место и в «Рыцарях справедливости». Режиссер ставит перед героями предельно понятную цель и загоняет их в рамки классического сюжета о мести, но лишь затем, чтобы отбросить его на второй план и сконцентрироваться на биомеханике отношений внутри их неординарного коллектива. В «Рыцарях» среди гиперреалистичных и стремительных экшен-сцен происходят вещи на первый взгляд второстепенные, но куда более интересные: комичные перепалки, внезапные истерики и другие сугубо человеческие истории, свидетельствующие, что перед нами вовсе не классические персонажи боевика. Они могут плакать из-за увиденного убийства (а потом включить радио, чтобы как-то заглушить боль) или крушить всё вокруг от собственного бессилия.

Меж тем за сплавом из разных жанров и интонаций в «Рыцарях справедливости» (как опять же в большинстве картин Йенсена) скрывается мощная драма о значении семьи, причем не так уж важно, что именно скрывается за этим понятием. Ключевой линией в картине оказывается вовсе не месть за убитую жену, а попытки сойтись с дочерью — немного неловко срифмованные с судьбой другого героя, уже дочь потерявшего.

Еще любопытнее воспринимать «Рыцарей справедливости» как эдакое метакино: сюжетный твист в нем (раскрывать мы его, конечно, не будем) полностью переворачивает жанровую структуру, превращает фильм, по сути, в ревизионистское размышление о метафизическом и психологическом значении мести. Дочь Маркуса в нескольких сценах клеит по стенам стикеры, на которых расписывает все события, приведшие ее мать к трагедии — тот самый украденный велосипед, звонок и прочее-прочее. То есть пытается рационализировать трагедию, сделать из спонтанного системное. Тем же занимаются и главные герои, нашедшие или нафантазировавшие призрачную связь между аварией и преступной группировкой просто потому, что так проще поверить, что смерть любимого человека не оказалась глупой случайностью.

Не зря эти самые стикеры — любимый инструмент многих сценаристов, которые до создания финального драфта часто расписывают сюжет на таких вот листках, пытаясь систематизировать события. И Маркус, и его дочь в «Рыцарях справедливости» — те же писатели, пытающиеся обуздать хаос жизни с помощью понятных жанровых схем: сюжетов о мести и криминальной хроники. Но жизнь, как бы говорит нам Йенсен, так не работает. Она не подчиняется жанру, не следует логическим цепочкам. В этой, казалось бы, простой мысли главная сила его фильма, и главное его открытие. «Рыцари» делают с драмой о мести то же, что пару лет сделало «Лето 84» с хоррорами про детей-детективов: раскладывает на запчасти и находит жизнь там, где обычно главенствуют клише.