«Присутствие» Стивена Содерберга: Дом, одержимый камерой

В российский прокат вышел новый фильм Стивена Содерберга «Присутствие». На этот раз автор «Траффика», «Друзей Оушена», «Больницы Никербокер» и прочих очень-очень хороших проектов берется за сюжет о несчастной семье и одном призраке, чтобы в очередной раз поиграться со зрительскими ожиданиями и сверхподвижной цифровой камерой. Рассказываем, почему «Присутствие» — не хоррор и в этом нет никаких проблем.

«Один из самых страшных фильмов, которые вы увидите в этом году», — такую цитату беззастенчиво дают в трейлере «Присутствия» (на фоне, разумеется, буянит расстроенная скрипка). Что ж, студия Neon, с прошлого года превратившаяся в полноправного конкурента A24, любит агрессивный маркетинг. Но подстраивать под него ожидания не стоит, ведь на них и прогореть легко. Эта участь, к слову, постигла многих на том же «Собирателе душ». Но если любитель сатаны и аберраций человеческой психики Осгуд Перкинс вполне способен снять самое страшное кино с самым смешным Николасом Кейджем в роли злодея, то со Стивеном Содербергом подобное промо никак не вяжется. Да и не поверит никто. Этот режиссер никогда не был про непостижимое, дьявольское или первобытное. Он скорее про чистый кинематографический трюк и его разоблачение в контексте современных веяний. Причем неважно, технический он или нарративный. И в этом плане «Присутствие», якобы хоррор про одержимый призраками дом, напрямую подчиняется одному конкретному оптическому приему и становится даже не ревизионистским упражнением в жанре, а высоколобым упражнением в аттракционе. Но обо всём по порядку.

Фильм начинается с блуждания по пустому дому от первого лица. Примерно так же ответственный риелтор бродит от комнаты к комнате, дотошно запечатлевая все особенности своего объекта. Широченная оптика, полная раскрепощенность движения при соблюдении четкой траектории — суть приема заявлена сразу: пресловутое присутствие касается в первую очередь камеры. В поле ее зрения сначала попадает риелтор (издевательская в своей скоротечности роль Джулии Фокс), а следом и дисфункциональная семья главных героев: Ребекка (Люси Лью) — холодная мать-карьеристка, Крис (Крис Салливан) — сердобольный и неуверенный отец, Тайлер (Эдди Мэдэй) — занимающийся плаванием золотой сын-буллер, Хлоя (Каллина Лян) — замкнутая дочь с шестым чувством, чья лучшая подруга Надя недавно умерла от передозировки. Без долгих раздумий мать решает за всех, что отныне они будут жить здесь.

Все перечисленные выше характеристики персонажей, разумеется, раскрываются по ходу повествования. Оно строится на череде планов-эпизодов, отделяемых друг от друга двухсекундными черными склейками. Каждый из отрезков экранного действия подразумевает присутствие камеры ровно там, где происходят важные для сюжета события. Примерно с пятой секунды становится ясно, что мы наблюдаем за происходящим глазами вольного в пределах дома призрака. Этот прием довольно быстро наталкивает на другое принципиальное открытие: привидение всегда знает, в какой момент и в каком месте ему нужно находиться, чтобы мы как зрители могли следить за очень ясным драматургическим развитием. Более того, призрак всегда знает, когда нужно закрыть свои «глаза», а когда открыть, чтобы сопрячь между собой снятые одним кадром события, оторванные друг от друга разными временными промежутками. Иными словами, местная потусторонняя сущность не просто носитель невидимой для героев камеры — она еще и режиссер.

На этом моменте, однако, придется уткнуться в стену. Избегая спойлеров, разбирать «Присутствие», каждый аспект которого, а особенно сюжетный, подвязан к техническому приему (изображению от первого лица, к тому же от лица призрака), практически невозможно. Фильм Содерберга герметичен в своей техничности: никакого сквозняка, никаких размытостей и лирических длиннот. За каждым жестом, словом, поворотом камеры, интерьерным нюансом есть подоплека, суть которой раскрывается в последние минуты фильма. В них заключена разгадка призрачной фигуры, в том числе касающаяся и ее «режиссерского дара». Без раскрытия этой информации порассуждать о связях всех экранных компонентов друг с другом нельзя. Это касается и моментов странных, даже ошибочных. Так, например, непонятно, откуда берется закадровая музыка, которая подчеркивает интонацию того или иного эпизода.

Находящееся во власти одного сюжетного поворота и одного трюка «Присутствие» можно расположить где-то посередине между «Подозрительными лицами» Брайана Сингера и «Экстазом» Гаспара Ноэ. В фильме Содерберга, разумеется, и финальный панч скромнее, и общий событийный ход куда более щадящий. Хотя некоторые наиболее неуютные сцены, связанные отнюдь не с паранормальщиной, поставлены в духе лютующего франко-аргентинца. Так, призрак, а вслед за ним и зритель долго-долго в упор наблюдают за материнским грумингом сыночка-амбала — ее сладкие напевы об избранности последнего и двусмысленные поглаживания по руке страшнее любого присутствия. Люси Лью отыгрывает всю эту манипулятивную хтонь с исключительной достоверностью. Подобный дискомфорт, который в предфинальном эпизоде закономерно достигает высшей точки, обусловлен статусом камеры — этот взгляд извне, который знает всю причинно-следственную связь между событиями из жизни нездоровой семьи, наделен сознанием экранного героя, пусть и парящего над ситуацией. А это значит, что ему присущ садизм по отношению к зрителю, выраженный через мазохизм. Такая ключевая особенность «Присутствия» слишком крупна для тесных оков заявленного хоррора, зато ей очень комфортно в просторных залах семейной драмы. Если камере приходится буквально подглядывать (из шкафа, из окна или из-за угла), значит, мы находимся в зоне комфорта. Если она замирает прямо перед лицом события из личной жизни того или иного героя — вот тогда и начинается самое страшное.

Всё это наталкивает на очевидные выводы через приставку «не»: «Присутствие» — не фильм ужасов, и уж тем более не один из самых страшных, это также и не формалистский эксперимент. Это еще один фильм Стивена Содерберга со всеми вытекающими. Человека, сопрягающего роли режиссера, оператора и персонажа-призрака в единую сущность. Чем не повод поудивляться перед экраном?