«На пороге смерти»: Не волнуйся, он далеко не уйдет

В российский прокат вышел испанский хоррор «На пороге смерти». В нем вязкая и неуютная эстетика студии А24 сталкивается с жестоким геронтофобским эксплотейшеном. А размышления о тяжкой участи пожилых людей то и дело сменяются экологическими страшилками про глобальное потепление и апокалипсис. Всем этим балаганом заведует баскский певец и исполнитель главной роли Сорион Эгилеор — он начал сниматься в кино на седьмом десятке. Рассказываем, что удалось молодым режиссерам Раулю Сересо и Фернандо Гонсалесу Гомесу и почему после хоррора вам, возможно, захочется позвонить бабушкам и дедушкам.

Пожилой мужчина Мануэль (Сорион Эгилеор) перебирается к сыну после таинственной смерти жены. Та на фоне палящей знойной жары сбросилась с балкона средь бела дня. Приезд родственника все встречают по-разному. Отпрыск Марио (Густаво Сальмерон) пытается ужиться с пережившим трагедию папой, несмотря на его сложный характер, и волнуется, что новая возлюбленная Лена (Ирене Анула) не сможет найти общего языка со стариком. Зато Мануэля полностью поддерживает внучка Найя (Паула Гальего): она гуляет с дедушкой, слушает его однообразные рассказы и всерьез беспокоится за психическое здоровье пожилого мужчины. Чем сильнее жара на улице, тем чаще он слышит голоса и бесцельно бродит по дому, будто бы забыв, зачем и куда шел.

Молодые режиссеры Рауль Сересо и Фернандо Гонсалес Гомес с первых минут задают тон фильма. На экране пожилые люди совершают невообразимо безумные поступки, на фоне завывают тревожные и макабрические струнные, а сама картина манерно поделена на акты: только вместо остроумных и претенциозных заголовков здесь — взмывающая до невообразимых величин уличная температура. Постановщики ищут свой стиль и в проекте явно ориентируются на новомодную жанровую студию А24. То же медленно тлеющее напряжение, та же мрачная семейная история и, в конце концов, почти идентичные кинематографические и сценарные приемы: от долгих наездов камеры на безучастные лица демонических антигероев до многозначной открытой концовки.

Впрочем, авторы не стесняются черпать вдохновение и в беззастенчиво грубом жанровом кино. Чем-то в духе шьямалановского «Визита» или «Х» Тая Уэста, где пожилые люди изображались непредсказуемыми и крайне опасными монстрами. Поэтому монотонные сцены в хипстерской эстетике периодически разбавляются одиозными эпизодами селфхарма: с кровью, разрезанным телом и внедрением чужеродных предметов под кожу.

Правда, золотая середина так и остается недостижимой. Для А24 у режиссерского дуэта слишком ремесленнический глаз — ни тебе живописных кадров, ни переосмысления жанровых канонов. Скорее в меру талантливое механическое упражнение в подражании: вот только на фоне оригинала копия моментально превращается в тыкву. Неистовости и провокационности эксплуатационного кино тоже, откровенно говоря, не хватает: все редкие шок-сцены происходят ближе к финалу. Чтобы доковылять до этого момента, нужно пересилить череду телевизионных по качеству диалогов и не заканчивающихся ничем монструозным напряженных эпизодов. 

Нехитрые подтексты тоже плавятся на знойной жаре. Эко-проблематика развивается на уровне фильмов-катастроф Роланда Эммериха: от постоянных душных напоминаний про тесную связь человека и природы хочется открыть окно. А остросоциальные размышления про пожилых людей и их одиночество с каждой минутой всё больше напоминают социальную рекламу. В отличие от остроумной «Реликвии» на схожую тематику, «На пороге смерти» по-старчески отмахивается от неоднозначных выводов и манипулятивно уговаривает зрителя: «Позвони родителям и проведай их». По-своему здравая мысль отторгается всякий раз, когда герои назойливо проговаривают ее вслух.

Зато перфоманс Эгилеора определенно удался. Пожилой музыкант, ставший любимчиком хоррормейкеров только в последние пять лет (самая известная работа — небольшая роль в «Платформе»), бродит по декорациям с пустым взглядом и совмещает старческую беззащитность с одержимостью уличного маньяка. «На пороге смерти» — тот случай, когда движущей силой фильма ужасов оказывается не внушительный режиссерский инструментарий, а всего один мощный актерский образ.