«Мое преступление»: Секс-скандал, или как сделать карьеру

В Okko вышла новая комедия одного из главных любимцев российской публики — Франсуа Озона. Российская премьера «Моего преступления» состоялась в Петербурге на фестивале «Пример интонации». Рассказываем, чем удивляет, казалось бы, фарсовый фильм французского мастера.

Богемный Париж 1930-х годов. Начинающая артистка Мадлен Вердье (Надя Терешкевич) выпрашивает у большого продюсера заметную роль на сцене. Тот, по показаниям актрисы, идет навстречу, но с одним условием: Мадлен должна периодически ублажать его. Оскорбленная предложением девушка убегает из его дома. Вскоре продюсера находят с простреленной головой, и все подозревают милейшую Мадлен. Ее подруга, адвокатка, быстро смекает, что грядущее судебное разбирательство можно легко капитализировать: ведь преступление актриса, вероятно, совершила в целях самозащиты. И действительно, Мадлен выигрывает суд и становится суперзвездой, культовой фигурой. Вскоре ее начинает шантажировать настоящая убийца, героиня Изабель Юппер, которая завистливо требует причитающегося вознаграждения. 

Синопсис подсказывает, что у Озона получился не столько исторический фильм с реальным кейсом сексуального домогательства, сколько фарсово-ретроспективная фантазия на тему современных тенденций, протекающих в киноиндустрии (сексуальный скандал с Харви Вайнштейном — первое, что приходит в голову). Режиссер возводит в гротеск основные фем-положения, представляя всех мужчин полным идиотами и сладострастниками, а также раздувает правозащитный триумф Мадлен настолько, что убийство мужчин становится главным писком моды во Франции. Хочешь быстро подняться вверх по карьерной лестнице? Пусти какому-нибудь похотливому жлобу пулю в лоб!

При всей игривости сюжет имеет историческую подоплеку. Неспроста прокурор восклицает в зале суда, что «мужчины уже боятся женщин». Ведь именно в те годы во Франции произошла серия жестоких убийств, совершенных женщинами, как правило, из низшего класса. Пожалуй, самым известным остается дело сестер Папен, домработниц, которые убили жену и дочь хозяина дома Ланселена. Тогда большая часть комментаторов этого происшествия называла причиной трагедии жестокую эксплуатацию рабочих (в частности, этой точки зрения придерживался писатель и философ Жан-Поль Сартр). Однако психоаналитик Жак Лакан предложил другое, более убедительное толкование. Он заключил, что девушки страдали параноидальным психозом, проистекающим из их латентной гомоинцестуальности. Впрочем, Озон мало размышляет над этими материями, считая, что если мир и сойдет с ума, то только из прагматического интереса. 

Чисто эстетически «Мое преступление» выполнено в духе «Восьми женщин» и в меньшей степени — «Крысятника». Здесь много буффонады и туалетных шуток. Так, треть фильма посвящена идиотическим допросам в полицейском участке, но, в отличие от картин с условным Лесли Нильсеном, эти диалоги выглядят беззубыми — и поэтому быстро пропадает комический эффект. Вообще, фильм смело можно перенести на театральную сцену, отчего, вероятно, сюжет только выиграет. Но тогда, правда, постановка потеряет забавные сцены стилизации под немое кино, через которые Озон показывает разные варианты убийства продюсера.

При всей антиконъюнктурности сюжета фильм не стоит воспринимать как политическое заявление режиссера. «Мое преступление» совсем не дискредитирует движение MeToo или феминистскую идеологию. Озон не выносит своих вердиктов и не осуждает героинь, в частности, за счет тотальной непринужденности действия и характеров. Хоть Мадлен делает всё, чтобы причислить ее к коварным карьеристкам, в итоге героиню сложно назвать таковой. Даже к карикатурной алчности героини Юппер (актрисы немого кино, которую индустрия выкинула на обочину с приходом звука) относишься снисходительно.

Другой вопрос, стоит ли считать легковесность фильма достоинством. Очевидный ответ — что это дело вкуса, а кто-то даже скажет, что «необязательность» является залогом для зрительского успеха. Но эти ответы не приблизят к оценке «Моего преступления». На содержательном уровне такая стилистика однозначно работает в фильме: Озон не постулирует очередной манифест и не выглядит как реакционер, располагаясь где-то в комфортном «между». Но на формальном уровне, то есть в плоскости комедии, фильм работает не очень убедительно, а то и совсем уныло, повторяя плоские и аккуратные шутки из французских комедий прошлого столетия. Получается, «папино кино» пытается иронизировать на актуальные темы, что редко производит впечатления.