«Лимб»: Росс, Рэйчел, котята из Instagram и Фредди Меркьюри

Англоязычный дебют Бена Шаррока «Лимб» был отобран на прошлогодний Каннский фестиваль и позднее показан в Торонто и Сан-Себастьяне. Рассказываем, как шотландский автор деликатно и поэтично обходится с проблемой миграции и что роднит эту абсурдистскую трагикомедию с картинами «Фокстрот» Самуэля Маоза и «Минари» Ли Айзека Чуна.

Шотландский остров Уист сложен метаморфическими горными породами — льюисовыми гнейсами. Тонкие нити тропинок готовы привести путника к морю или, напротив, поднять его на вершину холма, а пронизывающий ветер не устает напоминать, что жить на этом острове — значит быть одновременно и в центре Вселенной, и находиться на самом краю. Вторая полнометражная картина британского режиссера Бена Шаррока «Лимб» — первый фильм, снятый в этой местности.

Путешествие главного героя по имени Омар (Амир Эль-Манси) в столь живописные края, к сожалению, мало похоже на туризм, ведь он вынужден бежать из родной Сирии, где началась гражданская война. Его родители скрылись в Стамбуле, а старший брат Набиль (Кайс Нашиф) отправился в эпицентр бойни. Омар тоже мог пойти сражаться, однако будучи известным дамасским музыкантом, он выбрал другой путь и на неопределенное время застрял на отдаленном острове в Шотландии, терпеливо ожидая одобрения его прошения о предоставлении убежища. Компаньонами Омара становятся афганец Фархад (Викаш Баи) и названные братья Васеф (Ола Оребийи) и Абеди (Квабена Ансах). Практически лишенные связей с внешним миром, герои проводят время за просмотром «Друзей», изучением местных нравов и обычаев, а также в очереди к телефонной будке — единственной возможностью услышать родных. Никому из беженцев не разрешается работать — им предоставляется минимум средств на существование, а главным развлечением становится посещение занятий о нравах британского общества, где можно узнать, как познакомиться с девушкой на вечеринке или как успешно пройти собеседование на английском языке.

Тридцать два месяца и пять суток — именно столько друг Омара, Фархад, ждет своего ответа из Лондона. Пытаясь внести разнообразие в череду дней, он даже похищает у местных жителей петуха, которого называет в честь фронтмена группы Queen — Фредди-младший — и обещает Омару стать его новым менеджером, чтобы устроить настоящий концерт в местном клубе, когда придет время. Уд уже стал прямым продолжением тела Омара, однако вот уже много месяцев юноша носит гипс, который не позволяет ему играть.

Режиссер Бен Шаррок признается, что начал работу над фильмом еще тринадцать лет назад, во время написания диссертации. За год до начала гражданской войны в Сирии Бен жил в Дамаске и изучал быт и культуру местных жителей. Уже после возвращения домой он решил поступить в киношколу и посвятить себя творческому освещению сложных политических и социальных проблем общества.

Англоязычный дебют шотландского режиссера был отобран на прошлогодний Каннский фестиваль и позднее показан в Торонто и Сан-Себастьяне. У фильма две номинации на премию BAFTA: «Премия имени Александра Корды за выдающийся британский фильм года» и «Награда Карла Формана за лучший дебют британского сценариста, режиссера или продюсера».

История Омара обращает внимание прежде всего на то, как статус беженца может повлиять на разрушение идентичности и как отсутствие возможности проявить себя лишает самого ощущения течения времени. По словам режиссера, ему было важно показать эту неопределенность, чтобы зрители могли разделить чувство с персонажем. И действительно, пройдя сквозь объектив камеры постоянного оператора режиссера Ника Кука, все на шотландском острове застывает. Герои перестают верить в то, что однажды они увидят Лондон, и все реже выходят проверять почту, местные жители лишь изредка перемещаются по острову, бросая едкие комментарии в сторону чужеземцев, а само изображение формата 4:3 едва ли выходит из статики. На Уисте всегда виден горизонт.

После просмотра «Лимба» сразу же вспоминаются затрагивающие тему миграции «Минари» (2020) Ли Айзека Чуна или «Бруклин» (2015) Джона Краули. Оба фильма, кстати, громко звучали не только на фестивале Sundance, но и на премии «Оскар». Однако по духу картина Шаррока оказывается схожа скорее с израильской лентой Самуэля Маоза «Фокстрот» (2017) или французским мини-сериалом Брюно Дюмона «Малыш Кенкен» (2014). Используя юмор в качестве очеловечивания формальных фигур, Шаррок, как и Маоз с Дюмоном, обращается к поэзии и превращает драму в созерцательное полотно, которое не стремится к разрешению конфликта, но настоятельно просит обратить внимание на тех одиноких фигур, что медленно движутся по бескрайним полям к телефонному автомату, пытаясь сообщить родным, что они всё еще ждут решения миграционной службы.