«Империя»: Дюмон, который улетел в космос

Брюно Дюмон вновь берется за комедию и участвует в основном конкурсе Берлинале с фантастическим фильмом «Империя». О космических операх, морских пейзажах и больших вопросах, которыми задается в фильме режиссер, пишет Ирина Марголина.

Всё спокойно на Кот-д’Опаль, светит солнце и бликуют океанские воды. Можно спрятаться в дюнах и загорать нагишом. Именно так и поступает Лин (Лина Кудри), потом неспешно собирает вещи и отправляется бродить по улочкам маленького городка. В это время Джони (Брэндон Влиге) как раз возвращается с уловом домой, там его ждут недовольная мать и малыш-сын, перед которым Джони внезапно преклоняет колено. Что-то с этим парнем не так. Очень скоро выясняется, что не только с ним. Лин, проходя, тоже не удерживается и кланяется. Оказывается, в городе обитают духи двух воюющих империй — Нулей и Единиц. Каждая пытается завербовать как можно больше человеческих душ и населить землю.

Как могло так случиться, что в этой летней неге, среди каждодневных забот и праздности, городских рынков, детворы и туристов развернулась настоящая битва за человеческую душу, Дюмон и сам охотно отвечает: «Мне нравятся космические оперы, потому что это очень действенный способ поговорить о больших вопросах — о происхождении мира, значении времени, бесконечности. В то же время я хотел остаться в том земном измерении, к которому привык, — и я соединил оба». Правда, стоило космической банде осесть в Па-де-Кале, как реалистичное авторское кино оказалось в забытьи, и ему на смену пришел пусть и пародийный, но блокбастер. Вот и вопрос встал куда как проще: так кто же победит — добро или зло?

Брюно Дюмон в кино давно, с начала 1990-х, и еще десять лет назад никто от него и не ждал комедии, не говоря уже о пародии. Он снимал погруженное в сельский ландшафт кино о человеческой душе и о ее маршрутах — про поля, небеса, то земное и святое, которое просвечивает через игру непрофессиональных актеров. Проще говоря, всё про то же добро и зло, только из другого регистра: не Лукас или Артур Кларк/Стэнли Кубрик с их «2001 годом: Космической одиссеей», а Робер Брессон, Жорж Бернанос, да и более ранний французский натурализм. Такими были его и «Жизнь Иисуса» (1996), и «Фландрия» (2006). Но вот в 2014-м, ко всеобщему удивлению и восторгу, вышел мини-сериал «Малыш Кенкен», и оказалось, что играть в жанры и авторски юморить Дюмон тоже умеет и, судя по следующим его работам, любит.

Сразу за «Кенкеном», недетективом о серии преступлений в булонском городке, последовала абсурдистская трагикомедия «В тихом омуте» (2016) — к двум фильмам мысленно и возвращался Дюмон, приступая к «Империи». Не только перетащил в новый фильм чудаковатых следователей из «Кенкена» (в исполнении Бернара Прюво и Филиппа Жора), но и курортную среду из «В тихом омуте» (там тоже были гротескные следователи, но со своими странностями). И всё же с нынешней «Империей» Дюмон ушел в окончательный отрыв — улетел в космос. Буквально.

Именно там, в космических просторах, представители Нулей и Единиц отчитываются перед правителями. Попасть в космос просто: нужно зайти в местную чащу или нырнуть в море. Если нырять — а так делает вторая главная героиня, Джейн (Анамария Вартоломеи), она из империи Единиц — попадешь на космическую станцию Сен-Шапель (ровно так станция и выглядит, как готическая церковь с острова Ситэ). Если пойти в лесок — попадешь в бороздящий космос дворец Казерта (сделанный по кальке с Версаля). Оказывается, что и вправду все эти сакральные архитектурные пустоты идеально ложатся на художественные фантазии сай-фая. На этом сюрпризы не заканчиваются. Джони говорит с трехмерными черными кляксами, а Джейн — со светящимся овалом, который отвечает ей в линчевской манере, словами, записанными задом наперед и перевернутыми обратно. Это — чтобы уж точно не перепутать: мы имеем дело с очень внеземными созданиями и очень земными иерархическими структурами.

Кроме Линча (речь), Кубрика (космические катаклизмы), Лукаса (джедайские мечи), не обделяет вниманием Дюмон и «Солярис» Тарковского: в фильме в какой-то момент появятся деревья и травы, снятые сверху и утопающие в тумане. А если приглядеться, то в помощнике Джейн, Руди (Жюльен Манье), довольно бестолковом, время от времени матерящемся и очень искреннем, можно без труда узнать разом и Джея, и Молчаливого Боба на службе у Вифании (ей тоже было поручено спасти Землю) в «Догме» Кевина Смита.

Дюмон даже свои серьезные фильмы умудряется обыграть, тут всё и усложняется: он не занимается самопародией, он в самом деле проверяет своих прежних героев этим новопридуманным миром. Наблюдает, как они себя поведут в ситуации, когда человеческое только-только начинает замутнять их первичную или, правильнее сказать, двоичную суть. Пародия в конечном итоге для Дюмона не цель, а только средство. И если на слово верить режиссеру, то может показаться, что он и вправду озабочен большими вопросами. Только вот фильм настолько лихой, что, вероятнее всего, Дюмону просто стало интересно — а как будет звучать его собственная космическая опера.