Да приидет Царствие Твое: «Астрал: 13 инкарнаций зла»

27 ноября в российском прокате стартует «Астрал: 13 инкарнаций зла» — корейский фильм-притча, скрывающийся за жанровой оболочкой хоррора и растиражированным названием. За которыми легко пропустить выдающийся актерский каст (от Сон Хе-гё до Ли Джин-ука) и ключевой — абсолютно гуманистический — посыл. Рассказываем, почему не стоит пугаться знакомого заголовка, действительно ли ужас — главная движущая сила фильма и почему его на самом деле стоит смотреть.

Сеульская архиепархия переживает не лучшие времена: после отъезда отца Кима в Ватикан всё меньше церковнослужителей верят в экзорцизм, отдавая предпочтение науке и медицине. Когда в окрестностях города обнаруживается новый случай одержимости, отец Эндрю (Хо Джун-хо) обращается за помощью к сестре Юнии (Сон Хё-ге) — ученице Кима, монахине из ордена Освобождения, чьи молитвы признаны самыми эффективными для изгнания заблудших душ. Однако на этот раз одного молебна недостаточно — в мальчика (Мун У-джин) вселилось одно из 12 явлений, сильнейший демон из приспешников Сатаны.

Для завершения обряда необходимо истинное имя демона. Узнать которое мешают отнюдь не сверхъестественные причины: последователи психоанализа в лечении одержимости выступают против проведения экзорцизма, а епископ не хочет доверять обряд монахине, не посвященной в сан. Вокруг сестры Юнии сплочаются все, кому небезразлична судьба мальчика, причем вне контекста всякой религии — буддистские шаманы (мудан и паксуму), монахини, обладающие духовным зрением, адепты ордена Золотой Зари и даже родовые духи-покровители.

Оригинальное название фильма — «Черные монахини», что позволяет сразу провести параллель с другим корейским хитом 2015 года (между прочим, тоже выходившим на больших экранах России, но без смены заголовка) — «Черными священниками». Формально «Астрал: 13 инкарнаций зла» — не сиквел, но ответвление от основной истории: ключевые персонажи прошлой картины либо мельком появляются на экране, либо оставляют за собой флер из знакомых имен, которые так или иначе влияют на повествование. Если «Черные священники» стали первым фильмом, вводящим в южнокорейский поджанр хоррора христианский взгляд на экзорцизм (в кино Кореи превалирует шаманизм), то новизна продолжения кроется в введении женщин как основных действующих лиц истории про религию, одержимость и церковь.

Квон Хёк-чэ сменил Чан Джэ-хёна в режиссерском кресле, но сохранил эстетику и ключевой посыл оригинала. Это по-прежнему скрупулезно продуманная история, опирающаяся в первую очередь на реальные обряды и символику. Важную роль в повествовании играют церковные реликвии и инсигнии. Так, в кадре появляются колокол Франциска, часть церковного полиптиха «Алтарный образ Поклонения Агнцу Божьему» Хуберта и Яна Ван Эйков, канистры со святой водой и алтарь Вонгудан, расположенный в Инчхоне. А во время экзорцизма монахини не брезгуют пустить в ход пластиковые стяжки, соль, свечи, зеркала и запись кантаты «Восстаните! зовет нас голос» Баха на смартфоне.

Квон в том числе делает шаг вперед по отношению к 2015-му — расширяет универсум ритуалов за счет других духовных практик. Аутентичные шаманские обряды, жертвоприношения, мистицизм в лице колоды карт Золотой Зари и символы родовых существ наподобие хлопчатника. В некотором смысле автор заимствует находки всё того же Чан Джэ-хёна, показанные в «Проклятии: Зов могилы», но интерпретирует их в другом ключе: вместо исследования исторической травмы страны он уповает на общечеловеческие гуманистические максимы.

Во главе «Астрала» стоит не столько мистическое или ужасное. Присвоенный ему жанр хоррора — скорее преувеличение, обусловленное сценическим антуражем. Фильм оказывается ближе к психологической мистерии (мистерия как драма, основанная на библейских сюжетах, и/или детектив, держащий разгадку до самой развязки) или притче, раскрывающейся не за счет сугубо религиозных тематик, а исходя из универсальных принципов, лежащих в основе человеческого существования. Вместо скримеров, шоустопперов, бесконечно нагнетаемого саспенса «Астрал» предлагает зрителю диалоги сократического порядка: обличая людские пороки, они в том числе утверждают и веру. Не столько в Бога, сколько в человека и совершаемые им благие деяния. Зачастую — наперекор здравому смыслу и ради других, которые в «Астрале» — не ад, а спасение.

Неслучайно главными действующими лицами становятся именно женщины, которые, как и всякие великомученицы из библейских сюжетов или ежедневно исполняющие свои обязанности и существующие с нами в одном времени матери, привносят в историю жертвенность. Оттого их путь становится трагичнее мужчин-предшественников. Но это ни в коем случае не памфлет о тяжелой судьбе или избранности. Монахиням в «Астрале» не чуждо ничто человеческое: они едят мороженое, тангулу, пьют колу, курят, болеют, срываются, испытывают страх, совершают ошибки. То есть остаются людьми, а не вымышленным идеалом или возвеличенным примером для подражания.

«Астрал: 13 инкарнаций зла» определенно проигрывает из-за российской локализации: в последние годы прокат захватили посредственные индонезийские хорроры с таким же названием. Это тот случай, когда не стоит судить книгу по обложке — ни по заглавию, ни по постеру, ни по жанру. За всей этой смущающей оберткой скрывается по-настоящему гуманистическое кино, необходимое нашему времени и утверждающее, что, несмотря на все жертвы и препятствия, свет всегда побеждает тьму.