«Авиатор» с Константином Хабенским и Александром Горбатовым: Бог сохраняет всё

В российский прокат вышел фильм «Авиатор» Егора Михалкова-Кончаловского, снятый по одноименному роману Евгения Водолазкина. Писателя называют русским Умберто Эко или русским Маркесом, он признан и премирован, так что первой экранизации Водолазкина ждали. Рассказываем, каким получился фильм, значительно отличающийся от книги.

У «Авиатора» — не самая простая производственная судьба. В 2019 году над сценарием экранизации начали работать Олег и Владимир Пресняковы («Изображая жертву»). В 2022 году режиссерское кресло занял Данила Козловский, а к адаптации сценария подключились Юрий Арабов и Олег Сироткин («Завещание Ленина»). В 2025 году фильм выпустил уже Егор Кончаловский. Интернет-ресурсы педантично перечисляют весь пул сценаристов и описывают мытарства проекта, вероятно, потому что производственный хаос может частично оправдать итоговый продукт. «Авиатор» сильно отошел от первоисточника: во-первых, в романе действие происходило в 1999 году, в фильме его перенесли в 2026 год, во-вторых, главный герой Иннокентий Платонов стал авиаконструктором, хотя в романе он лишь грезил небом. Изменился и основной конфликт — вместо трагедии маленького человека на фоне творящейся большой истории зритель получил любовный треугольник.

Биолог Константин Гейгер (Константин Хабенский) и его супруга Анастасия (Дарья Кукарских) в недрах Секирной горы на Соловецких островах находят Лазаря № 13. В 1929 году в этих местах Советский Союз проводил эксперименты по криоконсервации людей. Все из них закончились неудачей, кроме одного. На столе у Гейгера приходит в себя Иннокентий Платонов (Александр Горбатов). Поначалу он не помнит даже своего имени, но со временем вспоминает больше и больше. Ему примерно 120 лет. Платонов очень нужен олигарху Желткову, мечтающему себя заморозить, так что он щедро спонсирует и Гейгера, и его супругу, и самого Платонова. Его финансовая щедрость несколько портит картину: действие почти всегда происходит в стеклянных особняках, в салонах дорогих машин, на яхтах, в спа-комплексах. Интерьеры отлично подошли бы «Духless», например, или новому сезону «Содержанок», но расходятся с идеей, которую Кончаловский постарался вложить в свой фильм. Противоречие между внутренним содержанием и внешним лоском вызывает недоумение и раздражение: персонажи говорят о вечности там, где вечности быть не может.

«Авиатор» Евгения Водолазкина — это роман о движении истории, о покаянии, о том, что большие политические события — ничто перед судьбой человека, перед божьими коровками, детскими книжками, соснами, облаками и большой настоящей любовью. Многое в этой книге отдано на откуп ее богатому языку. Будучи профессиональным филологом, Водолазкин хорошо знает, в чём его сильные места. Его «Авиатор» — это скорее языковая игра, чем роман с твердой сюжетной архитектурой. В этом смысле сравнения с Эко и Маркесом вполне оправданы. Перенести такую книгу на экран — задача сложная. Даже с упрощенной историей «Авиатор» Кончаловского сюжетно разваливается, но в случае с фильмом слабость драматургии не скомпенсирована красотой киноязыка. Режиссер пытается сделать фильм нарочито красивым, но выходит у него чересчур гламурно. То, что должно было украсить ленту — дорогие машины мчатся по западному скоростному диаметру на фоне Лахта-центра, Анастасия и Иннокентий катаются на велосипедах в полной экипировке, Гейгер лично управляет яхтой, — становится ее слабым местом. В таких лощеных сверхсовременных декорациях существуют не герои фильма о парадоксах человеческого бытия, а персонажи второсортной мелодрамы. И «Авиатор» в конечном итоге оказывается именно такой мелодрамой.

Авиатор Платонов не испытывает почти никакого удивления по поводу изобретений человечества, машин, города и всего прочего, зато его весьма удивляет супруга доктора Гейгера. Он в свою очередь тоже привлекает ее — правда, не очень понятно, чем именно. Анастасия и Иннокентий вдвоем пробуют почти все виды спорта и цитируют друг другу стихотворения Александра Блока. Видимо, по мнению режиссера, именно так и рождается любовь. Почти все романтические линии в фильме — пластмассовые и неправдоподобные. Любовь существует словно бы лишь для того, чтобы доставлять всяческие проблемы доктору Гейгеру. Почему-то именно Гейгер становится таким образом главным героем ленты. Даже имя Хабенского в финальных титрах указано первым. Вокруг него завязываются основные конфликты — жена или слава, дружба или истина, смерть или жизнь. Финализирует арку персонажа нелепая сцена на автомагистрали между Москвой и Петербургом, в которой доктор Гейгер провоцирует массовую аварию, бросает машину на встречке и идет смотреть на воду. Порой складывается ощущение, что «Авиатор» — просто долгая реклама машин. Машины Кончаловский снимает со всех ракурсов — вблизи, издалека, сверху, на фоне леса, на фоне небоскребов, изнутри салона. Примерно так же любил Данила Козловский в фильме «Тренер» снимать пролеты над стадионами.

Кончаловский пытается населить свой фильм символами и образами, но получается довольно примитивно. Когда Анастасия и Иннокентий сидят в машине, на лобовое стекло к ним, конечно, падает игрушечный самолет. Анастасия из начала XX века в воспоминаниях говорит Иннокентию о сборнике Блока «Страшный мир» — и зачем-то напрямую проговаривает, что таков и их собственный мир, хотя это понятно без объяснений. Четыре раза герои повторяют друг другу латинскую фразу Deus conservat omnia — «Бог сохраняет всё». Особенно неуместно она звучит в контексте исследования героем Интернета. Но и в остальных трех случаях поговорка инородна киноязыку фильма. Герои говорят о том, что бессмертие не принесет радости и что истинное бессмертие уже существует на Земле — это сам божественный замысел. В следующем кадре Стычкин устраивает вечеринку с коктейлями на берегу.

Лучшие сцены фильма — сцены прошлого, в которых Платонов гуляет по берегу Куоккалы (сейчас — Репино) с семьей, наблюдает за выступлением авиаторов на празднике воздухоплавания, учится у Николая Жуковского конструировать самолеты, встречает революцию, терпит подселение в квартиру, влюбляется, спорит о коммунизме. Там же, в этом прошлом, случается с ним истинная драма — убийство невиновного. Книжный Платонов много страдает по этому поводу. Кинематографический — вспоминает о преступлении на три секунды в финале. Хорошо прошлое и тем, что Антон Шагин блестяще играет в нём пролетария Зарецкого.

Когда Платонов приходит в себя после векового сна, он плачет, глядя на окружающий мир, а позади него происходит ликование богачей. В эту сцену укладывается весь фильм «Авиатор». Лучше всего он демонстрирует, что порой боль и любовь не могут победить пошлость.