Пацан и джентльмен: За что в России так любят Гая Ричи

Новый фильм русского народного любимца, англичанина Гая Ричи, «Гнев человеческий» уже доступен в Okko. Предлагаем поговорить о том, какие тайные струны русской души удалось затронуть британскому Тарантино.

Большой куш для нормальных пацанов

Первый ответ на риторический вопрос, за что мы любим Гая Ричи, самый очевидный — авантюрная и криминальная романтика. Любому из простых ребят приятно оказаться на экране не таким уж простым. Английские пацаны, мелкие аферисты и большие мафиози, как нарочно, очень похожи на наших: и манерами, и костюмами. Сенсационный дебют Ричи «Карты, деньги, два ствола» случился в пресловутые лихие девяностые, а на рубеже десятилетий контрольным выстрелом прозвучал «Большой куш».

Последний фильм у нас известен и под другим названием, которое нельзя печатать — постарался неформальный переводчик Дмитрий Пучков по кличке Гоблин. Именно здесь он был как нельзя кстати: сложно представить этот перенасыщенный идиомами и непристойностями мир кокни в ином исполнении. Фразочки героев ушли в народ, Джейсон Стэйтем, которому Ричи дал путевку в кино, сделался таким же родным лицом, как Саша Белый — до сих пор в сети гуляют подписанные его именем «пацанские цитаты».

Заметим, что режиссер, полюбившийся разным слоям населения в России, сам почему-то любит русских. Ни один из топовых западных режиссеров не снимал фильмы с русскими героями чаще. И если Борис Бритва из «Большого куша» уморительно карикатурен, то олигарх с подручными из «Рок-н-рольщик» уже серьезен. Ну, а кагебешник Курякин из «Агентов А.Н.К.Л.» в исполнении Арми Хаммера — с нашей точки зрения просто главный герой, на котором держится всё действие.

Их Балабанов

Очевидно, что именно первыми фильмами Ричи, а вовсе не Тарантино, вдохновился Алексей Балабанов при работе над «Жмурками». В «Криминальном чтиве» нет ТАКОГО накала насилия и настолько гротескных персонажей. Гротескна скорее сама реальность тарантиновских фильмов. Но у Ричи и у Балабанова реальность самая узнаваемая. Трикстеры, карнавальные безумцы, кровавые шуты и персонажи комедии дель арте разыгрывают спектакль на фоне заурядных свинцовых улиц, будь они в Лондоне или русской провинции.

Аналогию с Балабановым можно провести и дальше. Во второй половине 1990-х годов они оба смогли переизобрести кино в своем отечестве. О революции «Брата», словно ниоткуда возникшего в постперестроечной пустыне, сказано много. Балабанов дал нам первого с советских времен народного киногероя. Британское народное кино тоже переживало сравнительный упадок, пока не явилась когорта ярких персонажей Гая Ричи.

По статусу герою положено было двигаться в Голливуд. Ричи с радостью взялся за возможность поэкспериментировать. В жанровой всеядности его тоже можно было уподобить Балабанову, легко снимавшему и костюмный артхаус, и религиозные притчи, и про войну, и про любовь. Но поиски Ричи, увы, едва не обернулись для него падением.

Englishman in New York

Мы в России прощали ему больше, чем публика и критика на Западе. Прощали не его фасона мелодраму «Унесенные» про любовников на необитаемом острове, где в главной роли не блистала тогдашняя жена режиссера Мадонна. Находили свои прелести в псевдофилософском «Револьвере», также снятом под влиянием Мадонны с ее увлечением эзотерическим учением каббалы. Облегченно вздыхали, снова увидев стычки британских гопников вокруг культурных ценностей в «Рок-н-рольщике». Благосклонно — впрочем, как и во всем мире, — приняли дилогию о «Шерлоке Холмсе» с Робертом Дауни-младшим, который, конечно, не Ливанов, но чувством юмора не обделен.

Кажется, никто не посмотрел любопытный по задумке «Меч короля Артура» — увы, слишком по-голливудски шаблонное фэнтези. Может быть, к счастью, весьма скромные сборы вынудили компанию Warner отказаться от выпуска еще пяти (!) фильмов предполагаемой франшизы. «Аладдин», напротив, стал самым коммерчески успешным фильмом Ричи, но сказать об этом почти покадровом диснеевском римейке практически нечего.

Наконец, годы ожиданий воздались истинным поклонникам — Ричи снял «Джентльменов». Давние знакомые приблатненные пацаны повзрослели, заматерели, сменили олимпийки и плащи из девяностых на более цветастые фирменные наряды, но не растеряли ни энергии, ни обаяния. Закрученные злоключения наркоторговцев, оргии со свиньями, схватки с рэперами, снова русская мафия — все аплодировали, и в России, кажется, громче всех. Ричи, мы в тебя верили!

Потомственный дворянин с понятиями

Существует некоторое предубеждение, согласно которому хулиганы из девяностых Ричи и Тарантино делали какое-то антиинтеллектуальное кино. Часто вспоминают, что ни тот, ни другой ни окончили школ (действительно). Про Тарантино и вовсе поговаривали, что он не прочитал в жизни ни одной книги (это о человеке, который, приехав в Россию, со слезами припал к надгробию Бориса Пастернака). Впрочем, американский новатор в каком-то смысле действительно был выходцем из низов и самоучкой, а с его британским коллегой всё сложнее.

Ричи, конечно, издалека походил на своих героев. В 1998 году вышло интервью, в котором проснувшийся знаменитым режиссер говорил о своей любви к насилию, «педиках» и жизни по понятиям. Конечно, всё это было ироничной позой потомственного дворянина, который вырос в старинном поместье и никогда не испытывал нужды. А также проблем с работой — Ричи рано начал снимать клипы и рекламу, и мог показать нужным людям свою дебютную короткометражку «Трудное дело». В результате деньги на «Карты…» режиссеру дала Труди Стайлер, актриса, продюсер и жена певца Стинга.

«Я против плохого стиля, я денди, мама»

С подобным бэкграундом Ричи не страшны неудачи и не требуется что-то доказывать. Вся неровность его фильмографии — следствие прихотей благородного дилетанта. Там, где парвеню Тарантино силится удивить, создать сложный объект с несколькими слоями смыслов и метафизическими обобщениями, Ричи интересует только стиль, который в его лучших работах и является содержанием.

Другой англичанин в Америке, Альфред Хичкок, принес в кино магическую формулу, превратившую британский шпионский детектив в голливудский триллер. Ричи взял с собой ворох диковинных визуальных решений, которые даже из заурядной истории делают зрелище. Цыганский поселок, стимпанковский Лондон, свинцовая Европа холодной войны становятся сценой шекспировского театра. Ричи с истинно английский чувством стиля превращает свои истории в маскарад, в котором герои будто бы просто рядятся в гангстеров, разведчиков или сыщиков. Неброский прикид Брэда Питта в «Большом куше» или дорогущий костюм Мэттью МакКонахи в «Джентльменах» — неотъемлемый элемент маскарада и признак определенного социального класса. Временами кажется, что люди — последнее, что интересует Ричи в его визуальных аттракционах с драками, спецэффектами и костюмами. На самом же деле почти все актеры в созданных Ричи образах незабываемы — от Винни Джонса до Колина Фаррелла. Словно маски приросли к лицам.

Зрителю немедленно хочется примерить этот лук, войти в это пространство — отсюда заразность цитат из фильмов Ричи. Автор предлагает нам поучаствовать в карнавале, где всё не то, чем кажется, но очень весело — а иногда страшно. Перефразируя одного из героев режиссерского дебюта британца: кому не хотелось бы порой добавить кровавой краски в серую палитру будней.