Вселенная «Заклятия» Джеймса Вана: Чем пугает зрителей трилогия о семейке демонологов

В Okko теперь можно посмотреть третье «Заклятие» — продолжение голливудской хоррор-франшизы, повествующее о самых пугающих делах в карьере культовых американских демонологов Эда и Лоррейн Уорренов. В этот раз, правда, без своего основателя Джеймса Вана в режиссерском кресле, но с прежним задором и саспенсом.

Триквел стал одним из самых кассовых проектов пандемийной эпохи, тем самым в очередной раз отсрочив смерть кинотеатров, а сама серия, думается, с каждым годом будет расширяться в геометрической прогрессии (и это не стоит забывать об уже имеющихся «Аннабелях», «Проклятии монахини» и других спин-оффах). Рассказываем, в чем секрет флагманской истории Уорренов, которые стали лицами вселенной «Заклятия», и почему зрители так полюбили этот, казалось бы, старомодный сюжет об экзорцизме, демонах и домах с привидениями.

Кто такие Эд и Лоррейн Уоррены?

Одно из важнейших отличий «Заклятия» от других классических хоррор-франшиз (например, «Пилы» или «Кошмара на улице Вязов») заключается в том, что в основу сюжета каждой из частей легли реальные события. Насколько достоверно описанные — вопрос, и об этом мы еще расскажем, но семейка Уорренов, изгоняющая демонов не только верой, но и силой собственной любви, действительно существовала. За 61 год совместной жизни Эд и Лоррейн, по их уверениям, раскрыли около 10 000 паранормальных дел, попутно раздавая интервью на разных телеканалах, выпуская книги и читая лекции о самых своих проблемных клиентах и тревожащей их нечисти. Если муж вооружился только словом божьим, жена, напротив, неоднократно говорила о себе как о медиуме и ясновидящей, способной общаться с духами и предсказывать будущее.

Но все эти регалии едва ли что-то значат для отечественного зрителя. В России Уоррены — не больше чем очередной американский миф, поп-культурное явление, альтернатив у которого на постсоветском пространстве хоть отбавляй. С другой стороны, кто сейчас не слышал (не без помощи, собственно, «Заклятия» и других фильмов, основанных на делах знаменитой парочки) об ужасе Амитивилля или процессе над Арни Джонсоном? Первое — знаменитый случай в одноименном городке, где Рональд Дефео-младший убил всех членов своей семьи якобы по приказу злых духов. Второе — резонансный суд над парнишкой, нанесшим множество ножевых ранений своему коллеге и выстроившим защиту, основываясь на своей одержимости демоном. Последнее дело стало этапным не только для Уорренов, но и для всей Америки: чуть ли не впервые поднялся вопрос о рамках невменяемости подсудимого и том, может ли стать воздействие мистических сил легитимным смягчающим обстоятельством.

Как нетрудно догадаться, у этих исследователей паранормальных сил было полно критиков. Ученые-скептики Стивен Новелла и Перри ДеАнджелис, например, называли Уорренов приятными людьми, но никудышными демонологами, неспособными построить доказательную базу ни на чем, кроме как на вере. И даже Майкл Чавес, постановщик нового «Заклятия», на одной из пресс-конференций сказал, что его мнение касаемо правдоподобности дела Арни Джонсона в фильме должно посторониться и уступить место позиции Уорренов. Этот, в общем-то, довольно увиливающий ответ дает понять, что даже для некоторых творцов вселенной Эд и Лоррейн оказываются величиной скорее поп-культурной, символом. Хотя вот Вера Фармига, исполнившая роль знаменитого медиума, была лично знакома с Лоррейн и при подготовке к съемкам нового фильма позиционировала картину как самый что ни на есть байопик: своими причудливыми нарядами в духе реального прототипа она порой настолько походила на легендарную Уоррен, что это начало не на шутку тревожить создателей.

А кто такой Джеймс Ван?

Если коротко, то отец-основатель франшизы. Бессменный продюсер всех эпизодов вселенной «Заклятия», будь то флагманская трилогия с Эдом и Лоррейн или спин-оффы про куклу Аннабель, а еще автор нашумевшей «Пилы» (на пару с Ли Уоннеллом), и вообще не последний для жанра человек. Причем забавно, что разрабатывался первый фильм задолго до него — идеей в свое время загорелся друг Уорренов и продюсер Тони ДеРоса-Грунд, но на реализацию проекта он потратил полтора десятка лет. Сценарий постоянно ходил от одной студии к другой и неоднократно переписывался, пока не попал в руки к людям из New Line Cinema, которые, в свою очередь, доверили дело Вану. Тот зарекомендовал себя не только как мастер историй о духах (за три года до «Заклятия» режиссер снял невероятно успешный «Астрал» с Патриком Уилсоном, который позже сыграет Эда Уоррена), но и, что важнее, как опытный стилизатор. Его «Мертвая тишина» — талантливое подражание олдскульным ужастикам студии Hammer, эдакий привет из прошлого, сумевший, впрочем, не захлебнуться в цитировании и посмотреть на наследие старых хорроров под новым углом.

В этом смысле наследственность «Заклятия» очевидна. Дома с привидениями, экзорцисты, скрипящие жуткие подвалы и ретро-стилистика (события происходят во второй половине XX века, герои носят старомодные костюмы и слушают шлягеры вроде Call Me группы Blondie) — всё это становится данью уважения классическим «Полтергейсту» и «Изгоняющему дьявола». Ван продолжает вторить канону, но делает это с такой неподдельной любовью и так уникально переосмысляет древние тропы, что сложно наречь «Заклятие» очередной ностальгической франшизой, которая не пытается смотреть дальше своего объекта восхищения. Как раз-таки пытается и удивительным образом находит в старых сюжетах моменты, резонирующие с современным зрителем.

Как и почему «Заклятие» стало классикой хоррора

Вопрос этот провокационный хотя бы потому, что у «Заклятия» на самом деле немало критиков. Да, рейтинги у франшизы для жанра небывало высокие, но вот в фантаской среде серию фильмов о похождениях Эда и Лоррейн Уорренов принято обидно подкалывать то за вечные джампскейры (их здесь действительно много, но сделаны они искусно), то за напускной мелодраматизм. Хотя для вселенной, приносящей студии и ее создателям миллионы долларов в год, звание «будущая классика» подходит как нельзя лучше. «Заклятие» стало брендом, знаком качества или, иначе говоря, франшизой, чьи фильмы гарантируют зрителям тревожные 2 часа брождений по мрачным коридорам и старинным малоэтажным домикам. И вот почему.

Во-первых, дело в инструментарии Вана, который, вопреки расхожему мнению, не ограничивается одними лишь джампскейрами. Пересмотрите первое «Заклятие» и вы поймете, насколько это тонко сделанная работа. Тревожные медленные наезды, сложные сцены, снятые одним дублем, и изобретательные монтажные склейки — спустя 8 лет после выхода фильма все эти детали наверняка легко позабылись, но именно они и делают дилогию такой зрелищной. Это не просто игра в «старое» кино — это и есть старый по духу, довольно неспешный хоррор, который каждую свою сцену хочет сделать настолько визуально выразительной, насколько это вообще возможно. С одной стороны, можно назвать вселенную Вана «Форсажем от мира ужастиков» (тут не только колоссальные сборы, но и главенствующая тема семьи, о которой мы еще поговорим), но корректнее будет сравнить детище австралийского постановщика со спилберговским мейнстримом — фильмами простыми, порой даже слишком понятными, но полюбившимися всем не столько историей, сколько методами ее повествования.

Хотя и история здесь тоже занимает не последнее место. Ее незаменимые протагонисты — демонологи Эд и Лоррейн — за три фильма окончательно успели стать символами франшизы, появляясь чуть ли не во всех картинах вселенной, а их дуэт стал примечателен не только в рамках современного хоррора, но и всего кинематографа. Между персонажами Патрика Уилсона и Веры Фармиги образовалась такая трогательная химия, что нравоучения авторов о семейных ценностях вовсе не кажутся слащавыми мелодраматическими трюизмами. Напротив — эта идейная консервативность (от провозглашения христианских истин до призывов к поддержке близких людей) делает «Заклятие» — и иначе тут не сказать — по-настоящему ламповым, каким-то родным. Вспомните хотя бы эпизод из сиквела, где герой Уилсона, узнав, что у семейки, к которой они приехали, не работает проигрыватель, берет гитару и начинает петь Can’t Help Falling in Love Элвиса Пресли, а затем смотрит на свою жену неподдельно влюбленным взглядом (кстати, напомним, что это настоящее рождественское кино, ведь события происходят в канун праздника). Хоррор уходит куда-то на второй план и уступает место простой драме о том, как важно иметь близкого человека рядом. Наивно, но эффектно.

Наконец, «Заклятие» это просто изобретательно жуткое кино. Не только шараханье по пыльным подвалам и разговоры о природе зла, но и настоящая галерея пугающих образов. Что Валак в обличье монахини, что инфернально хрипящий старик Билл Уилкинс, что, в конце концов, ведьма Батшиба из первой части — все эти антагонисты, само собой, основаны на культурных и биографических прототипах, но Ван со съемочной группой преображают их образы на свой лад. Все вы наверняка помните пугающий вид куклы Аннабель? Так вот, в реальности она выглядит как обычная плюшевая игрушка — скорее до жути смешная, чем зловещая. И в этой фантазии, смешанной с реальностью, и заключается гений создателей — настоящий мир слишком скучен, чтобы беспрекословно ему вторить. И Ван решает наполнить его такими образами, после встречи с которыми вы будете бояться ходить по темным коридорам.

Как новая часть пытается спорить с каноном

«Заклятие 3: По воле дьявола», к сожалению, кажется, всех фанатов франшизы, снимал не Джеймс Ван, а его коллега Майкл Чавес («Проклятие плачущей»). Еще до выпуска фильма постановщик обещал журналистам новый взгляд на классическую историю Уорренов и не обманул. С одной стороны, это очередной хоррор о знаменитом кейсе Эда и Лоррейн: снова демоны, снова экзорцизм, снова мрачные дома и чердаки. Но всё не так просто. Триквел начинается со сцены, которой обычно заканчивались два предыдущих «Заклятия»: изгнанием злого духа и, казалось бы, очередной победой семейки исследователей паранормального. Правда, как раз это и запускает череду ужасающих событий: демон переселяется в Арни Джонсона, который во время обряда находился рядом. Спустя пару дней он жестоко убьет своего коллегу, а на суде заявит, что причиной его помешательства стала одержимость.

Частично третье «Заклятие» — судебная драма, частично (и снова) — кино о доверии и любви, а еще, кроме всего прочего, детектив. Теперь Уоррены не изучают уголки «плохого» дома, а пытаются выяснить, что за демон вселился в Арни и по какой причине парнишка стал его жертвой. Интрига саспенсовая или, иначе говоря, ожидание очередного страшного момента сменяется интригой расследовательской — «Заклятие» по-прежнему пугает зрителей, но еще сильнее хочет их запутать.

И все это на фоне 1981 года — эпохи сатанинской паники, культов, жестоких ритуальных убийств и безумных судебных процессов. «Заклятие» никогда не было настолько тесно связано с социальным контекстом, и триквел, в общем-то, пытается охватить это сложное время в разрезе очередного дела Уорренов. Без Вана (ожидаемо) получается не так изящно, но, кажется, франшиза встала на такие рельсы, что, окажись у руля хоть Уве Болл, всё равно получится достойно. Надеемся, новую часть о приключениях Эда и Лоррейн ждать нам долго не придется — благо в запасе еще 9 997 разрешенных дел.