Сверхбыстрые: Знаменитые актеры, умершие в расцвете сил

Сегодня Хиту Леджеру исполнилось бы всего 45 лет. Актер ушел даже не на пике славы, а в полушаге от реального культового статуса. Звезда «Горбатой горы» и «Истории рыцаря» даже не увидел своей главной роли — Джокера в «Темном рыцаре». Заслуженный «Оскар» за эту работу он тоже получил лишь посмертно — не говоря уже о бесчисленных цитатах и отсылках. Увы, Леджер — не единственный такой актер. Вспоминаем еще нескольких суперзвезд, так и не увидевших реальной славы, но ставших легендами.

Рудольф Валентино

Первая глобальная суперзвезда в мировой истории, Рудольф Валентино во многом задал тон тому, как выглядит жизнь и, главное, посмертный культ любимцев всей планеты. Итальянский эмигрант в Америке, промотавший отцовское наследство, просто не знал, чем заняться, — и какое-то время был жиголо, партнером по танцам с одинокими дамами в клубах. Только случайно он оказался в киноиндустрии — где несколько лет снимался в массовке, пока не был замечен режиссером и продюсером Рексом Ингрэмом, который предложил ему главную роль в своей ленте «Четыре всадника Апокалипсиса». Пластичность и эффектная внешность позволили актеру быстро закрепиться в образе героя-любовника — но настоящую славу актеру принесли не одни роли. Образы экзотических красавцев, шейхов, сердцеедов органично дополнялись бурной биографией самого актера. У него были романы со всеми без исключения красавицами Голливуда: от Аллы Назимовой до Джин Экер. Мимо этих публичных отношений пресса, конечно, не могла пройти — и Валентино быстро стал любимым персонажем светской хроники. Газетчики освещали каждый его шаг, а к середине двадцатых участие Валентино обеспечивало кассу вообще любому фильму.

Апофеозом славы актера стала вовсе не очередная роль, а трагическая смерть. Он еще и успел внести вклад в медицину — врачи приняли приступ открывшейся язвы за аппендицит, что до сих пор называют синдромом Валентино. А уж похороны глобальной суперзвезды и великого героя-любовника превратились в форменное шоу: тело актера выставили на всеобщее обозрение в серебряном гробу, толпы желающих посмотреть на кумира не иссякали, а уже после похорон на могиле экзальтированные фанаты (а особенно фанатки) регулярно кончали с собой.

Заслуги актера в этом, может, и немного — но Валентино стал героем нового времени. Эпохи масс-медиа и фильмов, которые одновременно смотрят во всем мире миллионы зрителей. И, как следствие, массового помешательства на героях экрана.

Джеймс Дин

Но настоящим и непревзойденным образцом звезды, ушедшей на взлете, стал не Валентино, а Джеймс Дин. Актер тоже был любим прессой, которая охотно описывала его любовные похождения — но, справедливости ради, внимания ему уделяли ничуть не больше, чем остальным экранным героям 1950-х. Зато после смерти начался настоящий вал публикаций о Дине — и не кончается до сих пор. Ему приписывали романы с голливудскими звездами и институтскими приятелями. О нем рассказывали как об ЛГБТ-иконе и секс-символе. Целые книги писали только о машине, на которой актер попал в смертельную аварию.

Однако слухи и гибель в юные годы сами по себе не творят мифов. Дин еще и создал особый, новаторский экранный образ, который можно определить по названию фильма, в котором он сыграл звездную роль, — «Бунтарь без причины». Он был ровно тем героем, которого ждало послевоенное время. Не зря одной из лучших и точнейших его работ была экранизация Стейнбека — «К востоку от рая»: до Дина Голливуд не слишком совпадал с культурными и идейными тенденциями. Благодаря нему сравнялся — и встал рядом с новаторскими романами и яростной музыкой. Такой герой не мог жить долго, он должен был умереть в 24.

Евгений Урбанский

«Советский Джеймс Дин» — скорее, журналистский штамп. Есть все-таки разница между 24 годами и 33. Но в смысле характера и попадания в дух времени — безусловно. Разве что Гагарин настолько же олицетворял оттепель, как Евгений Урбанский. Даже в смысле биографии — сын врага народа всё детство скитался по ссылкам и колониям-поселениям.

Как и Дин, Урбанский сыграл две большие и выдающиеся роли — в «Коммунисте» Юлия Райзмана и в «Чистом небе» Григория Чухрая. И если «Коммунист» был еще официозом — биографией пламенного борца за дело революции, то «Чистое небо» само стало революцией. Первый фильм, в котором говорилось о репрессиях: главный герой, красавец-летчик, после плена попадает в лагерь и возвращается оттуда жутким, опустившимся чудовищем. Урбанский и красавца, и чудовище играл одинаково ярко и убедительно. Он в равной степени пугал и притягивал. В нем самом было много рокового — и кончилась его жизнь ровно так же, как у Дина. Только на съемочной площадке — актер погиб, выполняя трюк за рулем грузовика в фильме «Директор».

Франсуаза Дорлеак

Рожденная в актерском семействе, с золотой ложкой во рту, Франсуаза Дорлеак с юных лет имела прекрасную возможность реализоваться в любимом деле — так же, как ее сестра Катрин. Но времена были бурные, идти на поводу у старших не было принято. Наступило время бунтовать — против зануд и резонеров, героев Сопротивления и дружков де Голля, чиновников и военных, буржуа и маменькиных сынков. Сестра Франсуазы даже предпочла в это бурное время выступать под псевдонимом — и теперь мир ее знает как Катрин Денёв. И обе девушки связались с самыми плохими парнями на свете: молодыми режиссерами, которые стремились разрушать представления о допустимом и возможном.

Крестным отцом Дорлеак, как и большинства других прим французского кино, стал Франсуа Трюффо — он предложил молодой актрисе главную женскую роль в картине «Нежная кожа», хронике падения буржуазного мужика, который всё время ищет, кого бы еще унизить и подчинить себе. Дорлеак досталась роль образцового спарринг-партнера — умной красавицы-стюардессы. Она олицетворяла новую девушку — готовую бороться за свои права, уверенную, с прямой спиной. Вместе с сестрой Катрин Франсуаза составляла образцовый дуэт — в чем можно легко убедиться, посмотрев «Девушек из Рошфора», мюзикл о современных барышнях, которые рвутся в бой за права и на хрупких плечах которых лежит будущее мира. Увы, дуэт не повторился. Вскоре после премьеры фильма и на пороге глобальной славы Франсуаза погибла в автокатастрофе, возвращаясь со съемок.

Виктор Цой

Полноправный член «клуба 27», Виктор Цой в этом списке имеет полное право на почетное место. И Сергей Соловьёв, и другие режиссеры ценили его характерную стать — и актерское будущее пророчили богатое. Тот же Соловьёв всерьез думал снимать его в роли Базарова в экранизации «Отцов и детей» — Кирсанова вполне мог бы, по его мнению, сыграть Борис Гребенщиков*(*признан Министерством юстиции России иноагентом).

Но даже одна большая роль — в «Игле» Рашида Нугманова — мгновенно сделала Цоя не только рок-звездой, но идолом популярной культуры. В нем идеально сошлись дух нового времени, узнаваемость и то, чем болела массовая публика того времени. Нормальный советский парень, только Брюс Ли — и дерется соответствующе. Пэтэушник — и рок-звезда. Если и была советская мечта, то Цой был ее олицетворением. И погиб вместе с мечтой и страной.

Ривер Феникс

По степени своей каноничности с Дином сравнится только родной брат Хоакина Феникса, умерший не только на взлете карьеры, но и на сломе. Ему тоже повезло со временем — может, в большей степени, чем кому-либо. Актерская биография Ривера Феникса стартовала в середине 1980-х, в золотой век наглого, визионерского, молодого Голливуда, который уверенно говорил с тинейджерами на их языке. Уже в 16 лет Феникс стал звездой благодаря важнейшей для эпохи драме взросления «Останься со мной».

Пиком же карьеры Феникса стал «Личный штат Айдахо», прорыв того самого нового независимого кино, которое актер олицетворял. Как и прочие юные звезды, Феникс был не только актером. Он боролся за права животных, тусовался в самых модных клубах, попадал в скандалы и проблемы, связанные с употреблением наркотиков, играл во всех подряд группах, дружил с Фли из Red Hot Chili Peppers. И его смерть в 23 года стала своеобразным рубежом для всего шумного поколения, от Деппа и ДиКаприо до Фли и Хоакина Феникса — вечеринка кончилась, началась слава.

Сергей Бодров

При всей своей очевидности без Бодрова список молодых и быстро сгоревших звезд был бы неполным. Единственное, что сгорел он не до конца: очевидно, что мы видели во всех проекциях актера Бодрова, но судьба лишила нас большого режиссера. И снова не роли делали звезду, а время и характер. Бодров был во всем новым — в том числе и в том, насколько отчетливо он, кажется, осознавал вcю ответственность, которую возлагает на него слава и в особенности сам образ Данилы Багрова. Качество для русского и советского актера крайне редкое — видимо, следствие замкнутости культуры. С одной стороны, Бодров наделил своим бронебойным, немного подростковым обаянием, простачковостью киллера, маньяка, напичканного фальшивыми идеологемами и ксенофобскими клише. Заставил миллионы зрителей сопереживать зверюге, монстру, выращенному одуревшим обществом, войной и нищетой. С другой же стороны — тот же Бодров каждую неделю выступал в роли ведущего «Взгляда», голоса современной, молодой России. Он выступал против войны в Чечне (той самой, с которой вернулся Данила) — и во «Взгляде», и на митингах. Он помогал тем, кто нуждался и страдал — как будто искупая все грехи и травмы своего персонажа.

И чем дальше, тем меньше в нем было Данилы — Бодров как будто выдавил из себя этого персонажа. В последние годы он играл уже у Режиса Варнье в «Востоке-Западе», Павла Павликовского в «Стрингере» — и, кажется, первым из отечественных актеров вышел на глобальный уровень. И двигался дальше — в режиссуру, в самостоятельное творчество. Но судьба помешала ему стать отдельно стоящим художником. Сошедший в Кармадонском ущелье ледник уничтожил съемочную группу во главе с Бодровым, остановил его быструю, амбициозную, яркую, полную надежд жизнь. И превратил звезду, народного любимца — в легенду о 1990-х. Времени больших надежд, большой боли и еще больших разочарований.

Хит Леджер

Джеймсом Дином нового века стал именно Хит Леджер — человек, перевернувший представления о допустимом, нормальном и привычном на экране. Буквально каждая его заметная роль была по-своему революционна — не в художественном, а шире, в культурном смысле. «История рыцаря» перевернула представления о Средних веках на экране — вместо сумрака и ролевых игр фильм предложил яростный рок на саундтреке и авантюрный сюжет, совершенно новый стиль. «Горбатая гора» наделала такого шума, что медитативное кино Энга Ли посмотрели все — от школьников до пенсионеров. Шутка ли — мелодрама о любви двух ковбоев, собранная словно по икеевской инструкции: черненький и беленький, дикая природа и красивые молодые тела, большая боль в финале, от которой только у тумбочки сердце не сожмется. Это систематическое перемещение культурных пластов требовало от актера титанических усилий — иной бы счел их сизифовым трудом.

Но сторонний наблюдатель этого упорно не замечал. До поры до времени. Уже после смерти Леджера, когда на экраны вышел «Темный рыцарь», стало ясно, что актер существовал на пределе не профессиональных, а человеческих возможностей. Он менял представления обо всем буквально ценой жизни, нервов, психики, здоровья. И надорвался, меняя мир вокруг нас.

Антон Ельчин

Голливуд как место, где реализуются карьеры, где у каждого равные возможности и каждый может рассказать миру свою историю, жив. И родившийся в Ленинграде Антон Ельчин это очень убедительно доказал. С тех пор как кино заговорило, русские актеры — пусть даже самые расталантливые — не выходили в иерархии индустрии на первый план, оставались исполнителями ролей соседей со смешным акцентом и бандитов.

Ельчин первым вышел на такой высокий уровень. За короткую жизнь — всего 27 лет — он успел столько, сколько мало какой актер играет за полувековую карьеру. Снимался в блокбастерах — «Звездном пути» (там ему досталась, конечно, роль Павла Чехова, русского) и «Терминаторе» (вот тут прорыв: образ Кайла Риза) — и у Джармуша с Кассаветисом. Никто не показал открытость современной киноиндустрии новым лицам и историям так, как это сделал Ельчин, а ранняя смерть только закрепила за ним звание легенды. На сей раз — о том, что всё возможно.