Стоит ли смотреть второй сезон сериала «Никто этого не хочет»: Кому нужна любовь? Никому, конечно!

На Netflix состоялась премьера второго сезона хитовой романтической комедии «Никто этого не хочет» со звездами сериалов нулевых, Кристен Белл из «Вероники Марс» и Адамом Броди из «Одиноких сердец». В рецензии размышляем, удается ли продолжению сериала о том, как сберечь любовь несмотря на обстоятельства, сохранить былую химию.

По сюжету первого сезона ведущая подкаста про секс и дейтинги Джоан (Кристен Белл) влюбляется в раввина Ноа (Адам Броди), во всех смыслах идеального мужчину. Их отношения развиваются как в сказке, но мешают злые языки. Ортодоксальные родители Ноа язвительно называют подружку сына «шиксой». Сестра героини и соведущая подкаста, неудачливая в любви Морган (Джастин Люпе), критикует Джоан за одержимость бойфрендом и пренебрежение их общими карьерными целями. Тем не менее ненавязчивый романчик Ноа и Джоан быстро доходит до разговоров о совместном будущем. Тогда-то и разверзается культурно-религиозная пропасть. Принципиальный Ноа настаивает, чтобы Джоан прошла гиюр (процедуру обращения в иудаизм), но та отказывается, надеясь, что любимый останется с ней вопреки религиозным убеждениям.

Первый сезон заканчивается ссорой, расставанием и примирительным поцелуем: Ноа идет на компромисс, чтобы сохранить отношения с любимой. В продолжении сериала волевое решение раввина обращается в пыль. Интрига романтической истории остается прежней: пока девушка не примет иудаизм, пара не сможет съехаться или пожениться. Нерешительность Джоан и настойчивость Ноа сжимают сюжет в одной точке, усиливая непримиримые противоречия героев. Кажется, еще чуть-чуть, и влюбленные разойдутся по разным дорогам.

В первом сезоне создательница шоу Эрин Фостер показывает все сопутствующие любви сложности и уступки очень живо и честно, при этом без резких перепадов температур и битья тарелок. Вместо болезненных ромкомов нулевых, в которых преобладали эмоционально бурные персонажи, неправдоподобные и часто мизогинные стереотипы о любви и браке, шоу Фостер предлагает зрелый, вместе с тем по-хорошему наивный взгляд на развитие чувств. Герои с первого эпизода много говорят, ничего не замалчивая, открыто признаются в своих уязвимостях и желаниях, вместе решают проблемы и не отворачиваются друг от друга.

Нетипичной для жанра репрезентацией взрослой любви, реалистичными 40-летними персонажами и качественной переработкой комедийно-романтических клише «Никто этого не хочет» и покорил зрителей. Аудитории, привыкшей к бесконечной череде первых свиданий через дейтинг-приложения, полезно иной раз пофантазировать о том, как функционируют здоровые отношения, которые вообще-то возможны.

Но во втором сезоне присущую шоу обаятельно-приторную интонацию уже трудно переварить. Ее портят неизвестно откуда лезущая из героев токсичность, топтание на месте и нереалистичные иллюзии сценаристов. Фостер и ее основной соавтор Райан Вернер слишком заигрываются, моделируя исключительно идеальные картины поведения и реакций людей в ссоре и расставании. Вместо взрыва эмоций или хотя бы искренних слез парочки садятся друг напротив друга, с нейтральными лицами и с помощью одобряемых психологами «я-высказываний» делятся о наболевшем, якобы прорабатывая чувства. Прощаются здесь тоже непозволительно красиво: без обид и упреков — и неважно, месяц они встречаются или живут вместе несколько лет.

Стремясь быть правдивым, шоу забывает, что в реальной жизни люди не общаются как машины, а периодически сталкиваются лбами, порой сильно раня друг друга. Избегая громких ссор, персонажи копят обиды и в лучшем случае срывают их на других. Впрочем, избегание — центральная тема нового сезона: герои бегут не только от конфронтаций, но и от ответственности, упавшей в руки удачи, прошлого и самих себя.

Несмотря на доминирующую в первой половине сезона слащавую идиллию, ко второй сюжет наращивает нерв и становится даже чуть пессимистичным. На мирной глади отношений центральной пары заметны переливы неуверенности и даже маниакальности. Джоан разрывается: боится и потерять бойфренда, и потеряться в нем, не хочет торопить события, но рвется выйти на новый уровень отношений. С сексапильного раввина медленно сползает грим идеального партнера. Ноа давит на любимую, но не решается представить перспективы их будущего, избегая разговоров о переезде, браке и детях. Месяцы идут, объятия крепчают, но пара не сдвигается с мертвой точки.

Из-за неодобряемого общиной романа Ноа вдобавок теряет работу в синагоге и присоединяется к вольнодумной пастве персонажа Сета Рогена, слишком либерально интерпретирующего Танах и Талмуд. Там раввин и понимает, что не готов жертвовать своей консервативной идентичностью и верой ради любви или чего угодно. Слон в комнате комически раздувается, когда мать Джоан на празднике Пурим резко решается стать иудейкой. Проницательные религиозные речи Ноа, комментирующие события или мораль эпизодов, быстрее убедят зрителей обратиться в иудаизм, чем его возлюбленную.

По меркам широких жестов и больших шагов побочных персонажей неопределенность главных героев и их совместная линия кажутся неоправданно стагнирующими. На периферии сюжета происходит больше интересного. У мягкотелого брата Ноа Саши (Тимоти С. Саймонс) нарастает кризис в семейной жизни: его немного ревнивая жена Эстер (Джеки Тон) мечтает освободиться от брака и обязательств, даже стрижет челку в знак решимости. Морган готовится выйти замуж за своего психотерапевта Энди (Ариан Моайед), который «принимает всех ее внутренних демонов», а на деле манипулирует ей.

На примере двух второстепенных пар, движущихся не к сближению, а к расставанию, сезон осмысляет разные ипостаси любви, верно говоря, что чувства иногда остывают, что настоящая любовь не может быть навязана страхом одиночества, обществом, обстоятельствами или привычкой. Но психологизм не компенсирует общую неискренность и необязательность сезона. Ноа и Джоан много говорят, но мало делают. В финале они возвращаются к той же точке, где закончили первый сезон, — все десять новых серий герои просто топтались на месте.