Старые песни о страшном: Как и зачем переснимают классические хорроры

Кинематограф XXI века часто называют эпохой ремейков. На экраны почти ежегодно выходят новые версии культовых и не очень фильмов. Не обошла эта тенденция и жанр ужасов. Попробуем разобраться, почему так произошло и как режиссеры пытаются оживить старые хорроры.

Хорошее повтори и еще раз повтори

Конец 1970-х и 1980-е годы многие справедливо считают золотым веком кинематографа ужасов. «Хэллоуин», «Техасская резня бензопилой», «Кошмар на улице Вязов» и ряд других знаковых хорроров благодаря оригинальным идеям вдохнули новую жизнь в, казалось бы, закостеневший жанр. Вместе с тем они породили бесконечные продолжения — у одной только «Пятницы, 13-го» к девяностым вышло десять сиквелов. За редким исключением эти вторичные ленты высасывали все соки из успешных оригиналов. На фоне поднадоевших самоповторов выделялись новаторские «Кэндимен» (1992), слэшер Уэса Крэйвена «Крик» (1996) и «Ведьма из Блэр» (1999). Но в остальном, пожалуй, можно говорить о спаде интереса к фильмам ужасов. Они раз за разом проваливались в прокате и стали всё реже появляться на больших экранах.

Трудно выделить какую-то одну причину кризиса жанра. Конечно, можно говорить об отсутствии свежих идей. Причем как в общей концепции (исключения упоминались выше), так и в визуальных решениях. Не хватало и харизматичных злодеев, коих полно было в леденящих кровь ужасах восьмидесятых. Жанр словно замкнулся на себе. При этом в девяностые уже вовсю набирал силу конкурент — видеоигры, благодаря своей интерактивности давшие аудитории иную глубину вовлеченности в действие.

На безрыбье продюсеры, подобно чернокнижникам, решили пробудить к жизни старые хорроры. Попытка сыграть на имени успешного оригинала наименее рискованна в финансовом плане. Отчасти это игра на подсознательной консервативности самого зрителя. Он готов пойти в кино на знакомый ему сеттинг и полюбившихся персонажей, хотя бы для того, чтобы разнести новую версию в пух и прах. Благо культовые фильмы восьмидесятых по отношению к нулевым уже успели покрыться пылью ностальгии.

В итоге начало нового века ознаменовалось невиданным доселе количеством ремейков. Пик пришелся на 2009 год, когда появились ремейки фильмов «Пятница, 13-е», «Мой кровавый Валентин», «На греческой улице» (в новой версии — «Крик в общаге») и «Последний дом слева». Через год на экраны вышла новая версия «Кошмара на улице Вязов». Всего же на данный момент родились десятки ремейков олдскульных хорроров. Одновременно в Голливуде начали активно переснимать не только хиты прошлого, но и относительно недавние фильмы, сделанные в других странах. Прежде всего, конечно, азиатские фильмы ужасов. Впрочем, ремейки японских и корейских фильмов — тема для отдельной статьи.

При этом нельзя обвинять создателей ремейков исключительно в алчности. Сами они неоднократно признавались, и, вполне возможно, искренне, что хотели отдать дань уважения любимым фильмам прошлого и приобщить к ним новое поколение зрителей. Да и возможность расширить концепцию оригинала или даже переосмыслить его выглядит весьма заманчивой. И хотя ремейки работают со старым материалом, новшества неизбежны. Рассмотрим некоторые из них.

Не узнаю вас в гриме

Едва ли не главная составляющая успеха любого классного фильма ужасов — это запоминающийся антагонист. В любимых нами хоррорах прошлого они все как на подбор. Даже если кровожадный маньяк за весь фильм не произносит ни слова, а лицо его скрыто маской, точно подобранный визуальный образ остается в нашей памяти навсегда.

Авторы ремейков, как правило, стараются сохранить в первозданном виде облик злодеев. Но можно заметить некоторые изменения в их поведении. Так, в новой «Пятнице, 13-м» Джейсон Вурхиз куда более быстрый и ловкий, чем оригинальный персонаж. Да и внешне выглядит более худощавым и подтянутым. Это привыкший к жизни в лесу молодой мужчина, готовый защищать свою территорию от незнакомцев. Как заметил один из критиков, в ремейке Вурхиз напоминает героя боевиков Джона Рэмбо. Он также расставляет для своих жертв хитроумные ловушки, а еще прекрасно стреляет из лука.

Более проворный по сравнению со своим экранным предшественником и Кожаное лицо в «Техасской резне бензопилой» 2003 года. Отчасти это связано с тем, что первый фильм Тоуб Хупер и его команда делали фактически на коленке, без дублеров и компьютерных спецэффектов. За время съемок один из актеров даже серьезно поранился — особо тут бензопилой не помахаешь.

Еще дальше пошел Зак Снайдер, переснявший «Рассвет мертвецов». Ремейк культового фильма Джорджа Ромеро повсеместно признали удачным, но режиссер отказался от одной из изначальных характеристик зомби — классические живые мертвецы передвигаются медленно. У Снайдера же несчастные зомбаки в погоне за «едой» бегают так, словно в торговом центре для них объявили «черную пятницу».

Очевидно, эти изменения в поведении персонажей ремейков должны были добавить лентам динамизма, однако внешность злодеев практически не изменилась. Поскольку эту внешность, как правило, создает грим, будь то зомби в массовке или маньяк в маске, заменить актера из оригинала можно было безболезненно. Чего не скажешь о Фредди Крюгере в новой версии «Кошмаров на улице Вязов», где его роль вместо Роберта Инглунда исполнил Джеки Эрл Хейли. Все атрибуты Фредди на месте — красно-зеленый свитер, шляпа и перчатка с лезвиями — но это тот случай, когда актер и его маска неразделимы. Кажется, затея с заменой исполнителя главной роли изначально была обречена на провал. Зловещее обаяние Инглунда сыграло огромную роль в популярности Крюгера, и представить кого-то другого в его образе решительно невозможно. При всем старании Хейли был лишь бледной тенью своего предшественника.

По другому пути пошли создатели новой версии «Восставшего из ада» (2022). Режиссер Дэвид Брукнер признавался в интервью, что не хотел копировать Дага Брэдли, сыгравшего главного из сенобитов Пинхеда в восьми частях франшизы, так как в любом случае это было бы лишь пародией на оригинал. Поэтому решился на новую трактовку образов. Сенобиты у Брукнера стали женщинами. При этом режиссер не просто сделал вольный ремейк картины Клайва Баркера, но и во многом вдохновлялся его повестью, по который и был снят первый фильм. В первоисточнике Пинхед описывается как андрогинное существо с женским голосом. Таким образом, версия 2022 года оказалась даже ближе к литературной основе.

Натурализм и психологизм

Некоторые придирчивые зрители, объясняя свою нелюбовь к старым хоррорам, говорят об их физиологической неправдоподобности — мол, вместо крови из трупов течет какой-то сироп, а катящаяся по полу голова совсем уж смехотворно бутафорская. Новые технические возможности позволяют добиться в кадре такого натурализма, который режиссерам слэшеров восьмидесятых, зачастую малобюджетных, пожалуй, и не снился. Зато их преемники пользуются этим сполна, и кажется, что порой не к месту. Так, если в ремейке мрачной и брутальной «Техасской резни бензопилой» подобный хардкор еще можно понять, то, к примеру, новым «Зловещим мертвецам» (2013) он совсем не к лицу.

При всем кровавом изобилии сцены насилия в оригинальном фильме Сэма Рэйми визуально выглядят достаточно условно, что роднит его с театром гиньоля. Можно предположить, что дело не только в мизерных средствах на создание картины, но и в самом методе. Тем более в последующих двух частях Рэйми правдоподобия не прибавилось ни на йоту. Зато черного юмора хоть отбавляй, что едва ли бы сработало при чрезмерном натурализме. В конце концов, правдоподобие в хоррорах — это просто скучно.

В ремейке Федерико Альвареса полно отрезанных рук и прочих частей тела, и отдельные сцены весьма изобретательны, но всё предельно серьезно. Ко всему прочему, авторы добавили персонажам психологизма. Одна из героинь борется с наркозависимостью и клянется друзьям до конца уик-энда не прикасаться к нехорошему пакетику. Заодно мы вынужденно узнаем о ее сложных отношениях с братом и с нетерпением ждем, когда там уже появятся дедайты.

Психологизма в ремейках добавили не только протагонистам, но и тем, кто должен быть источником страха. В «Хэллоуине 2007» от Роба Зомби зрителям решили показать, откуда у маньяка Майкла Майерса взялись садистские наклонности. Всё дело в детских травмах — неблагополучная семья с отцом-алкоголиком и матерью-проституткой — да в школьном буллинге. И длятся эти объяснения полчаса, после чего сюжет практически полностью повторяет первый фильм.

В оригинальном «Хэллоуине» и практически во всех других классических слэшерах, так любимых авторами ремейков, мотивация маньяков предельно проста, а характер в лучшем случае прорисован пунктиром. Так, у Джона Карпентера вся предыстория Майерса занимает первые несколько минут, а природу его маньячества наблюдавший за ним психиатр объясняет так: «Чистое зло».

И дело, кажется, не только в легковесности жанра, не требующего, казалось бы, особой психологической глубины. Многие популярные хорроры восьмидесятых наследуют страшным сказкам, где природа зла необъяснима. Оно есть, и никакими таблетками и психотерапией его не излечить. Остается только взяться за револьвер и уничтожить его. Что движет убийцей в маске, не имеет значения, важно, что зло всегда где-то рядом.

При этом многое в лучших произведениях жанра дается подтекстом или подчеркнуто двусмысленно. В уже упомянутом ремейке «Кошмара на улице Вязов» авторы в лоб говорят, что Крюгер был растлителем детей. В оригинале у Крэйвена нет на это прямых указаний, по крайней мере в первых двух фильмах. Более того, есть весьма убедительные фанатские теории о том, что Крюгер мог быть обвинен в своих злодеяниях по ошибке.

Оригинал как источник вдохновения

Коварство ремейков в том, что губительным для них может быть как небрежное отхождение от образца, так и излишний пиетет перед ним. В лучших ремейках первоначальная история переосмысливается режиссером. Оригинал — не просто объект для подражания, а отправная точка для собственного высказывания. Автор может как следовать сюжету, так и совершенно отойти от него. Удачных примеров немного, остановимся на двух самых запоминающихся.

Французскому режиссеру Александру Ажа переснять «У холмов есть глаза» предложил сам автор оригинала Уэс Крэйвен, впечатлившийся его предыдущим фильмом «Кровавая жатва». Для молодого режиссера эта работа стала первым американским проектом. В ремейке Ажа последовательно воспроизвел сюжетную канву оригинала, но изменил концепт. На путешествующую по просторам Америки семью напали не пещерные людоеды, а мутанты, родившиеся неподалеку от полигона, где проводились ядерные испытания. Одна из остроумных находок Ажа — заброшенный городок мутантов с кучей манекенов. А одного из злодеев герой убивает, воткнув в него американский флаг. В итоге у француза получилась не просто образцовая жанровая картина, но и злая политическая сатира. При этом в изобретательности Ажа местами даже превзошел мэтра. В любом случае оба остались довольны результатом: фильм успешно прошел в прокате, а молодых фанатов хорроров сподвиг пересмотреть киноклассику.

Особняком среди ремейков последних лет стоит, конечно же, «Суспирия» Луки Гуаданьино. Хотя ремейком в привычном смысле слова эту картину назвать никак нельзя. Это скорее фильм, вдохновленный другим фильмом. Гуаданьино признавался, что в детстве его настолько впечатлила «Суспирия» Дарио Ардженто, что он впоследствии годами вынашивал идею ее переснять. От легендарного оригинала в картине остались только завязка, время и место действия. Эстетская страшная сказка о ведьмах в руках Гуаданьино обрела другие смыслы. Его «Суспирию» можно рассматривать как фильм об исторической памяти, вине и прощении, но пространство для трактовок тут обширно. Изучить стоит обе картины — в каждой зритель найдет что-то свое.

Ждать от ремейков россыпи бриллиантов, конечно, было бы странно. Все-таки в силу своей природы штука эта, как правило, вторичная. Но в талантливых руках оригинал может засиять новыми красками. Так что как минимум один ремейк любители ужасов уже предвкушают — в следующем году на экраны выйдет «Носферату» от одного из самых интересных молодых режиссеров современности Роберта Эггерса.