Сериал «Маканай: готовим для дома майко»: Лекарство от меланхолии

Продолжается восточная экспансия на стримингах: на Netflix состоялась премьера сериала «Маканай: готовим для дома майко» по мотивам манги, ставшей бестселлером в Японии. Вот о чем это милое и донельзя самобытное произведение.

Переведем название. Маканай — это повар, которая работает для персонала заведения. Майко — это ученица, будущая гейко (так в Киото называют гейш). История посвящена как тонкостям японской кулинарии, так и обучению юных девушек уникальному гейко-искусству.

Две лучшие подруги, Киё (Нана Мори) и Сумирэ (Нацуки Дэгути), приезжают в Киото из маленькой северной деревушки в провинции Аомори. Обе хотят стать майко, но наставница и «матушки» заведения сразу определяют: у Сумирэ врожденный огромный дар, а вот неуклюжую Майко учить бесполезно. Подруги, поклявшиеся быть вместе, не хотят разлучаться, но тут у отчисленной девушки появляется шанс проявить себя. Старая кухарка болеет, и Киё решает накормить майко. В результате она практически сразу становится маканай.

В этом качестве главная героиня живет в Киото и поддерживает Сумирэ, оказавшуюся главной надеждой школы гейко. Киё нашла свое подлинное предназначение, о чем нисколько не жалеет. Талант у каждого свой, и долг человека — следовать своей судьбе. Она разная и у других персонажей. У вульгарной и взбалмошной бывшей гейко, вернувшейся в «родной дом» после неудачного замужества. У матушек, каждой с несложившейся личной жизнью. У главной звезды гейко, ждущей предложения руки и сердца от стеснительного архитектора, который мог бы перестроить «гнилой» исторический Киото с его традиционными кварталами. Наконец, у мальчика Кенто — друга детства главных героинь, в которого, кажется, тайно влюблены они обе (здесь есть потенциал для продолжения серий).

Это совершенно японская история, которая на взгляд европейского и американского зрителя может показаться практически бесконфликтной, следовательно, даже бессмысленной. На родине же публика была в восторге от манги и вышедшего по ее мотивам одноименного аниме: оно представляет собой скорее серию виньеток вперемешку с кулинарными рецептами. В этом смысле следует отдать должное Netflix: студия взялась не просто за внешне экзотическое, но внутренне иное искусство.

Сама тема гейш остается на Западе недопонятой. Большинство иностранцев, вероятно, по-прежнему считают гейко слегка припудренным видом элитной проституции. Примерно в таком ключе был снят популярный фильм Роба Маршалла по книге Артура Голдена «Мемуары гейши» — тогда попытка Голливуда зайти на внутреннюю японскую территорию окончилась скандалом.

Те, кто разбирается в этой культуре чуть глубже, всё же не всегда способны понять символический смысл театрализованного искусства. Присутствие гейш осеняет светом и теплом вечно одинокие вечера японских мужчин. Туристам-гайдзинам же, как правило, вход в этот мир закрыт, да и не все японцы представляют его тонкости. А вестернизированным гражданам идея всё равно кажется сомнительной. Поэтому возглавивший команду постановщиков титулованный Хирокадзу Корээда особо отмечает, что «на самом деле» в майко не готовят несовершеннолетних девочек — очень похоже на простодушное проговаривание.

Дело же в том, что образ гейши — светлая сторона японского мифа. Это абсолютная красота, умеренность, одухотворенность и даже невинность. Поэтому жизнь в историческом квартале и доме майко представлена столь же идиллической. Здесь все — мамы, сестры и братья. Дружба не омрачена завистью, а любовь, даже безответная, — разочарованием. Здесь нет плохих людей. Если на что этот мир отчасти и похож, то на вселенную английской детской литературы (неслучайно любимой японскими аниматорами) и на подозрительно счастливые комедии сталинского кинематографа вроде «Сердец четырех». 

Разумеется, у любой доброй сказки есть скрытый теневой коррелят. В «Маканай» он воплощен иронически-карнавально: старшая гейко со своим ухажером смотрит «Ночь живых мертвецов» Ромеро, пугая того до полусмерти, а затем разыгрывает с майко театрализованное представление «Рассвета мертвецов». Зомби для японского общества — метафора очень близкая.

Корээда как режиссер явно наследует самым национальным из своих соотечественников. Прежде всего, сентиментальному Микио Нарусэ, также обращавшемуся к жизни гейш, и Ясудзиро Одзу. От последнего в «Маканай», например, ненавязчивость операторской работы: камера как бы присаживается с героями за низким японским столом или деликатным посетителем замирает в дверях. Картинка в теплых полутонах — и полутонами же передаются слабо аффектированные, хотя порой очень сильные чувства персонажей. С Одзу связано и особое отношение к еде. Это и способ собрать всех вместе, и комплимент, и признание, и лекарство. Неудивительно, что именно на Киё держится внутренняя гармония всего дома.

Заодно кулинария в Японии — способ национального единения. В фильме говорится (а в манге еще больше) о разнице вкусовых пристрастий в разных провинциях — и о важности создать такое меню для майко, чтобы угодить всем. Киё-кулинар оказывается еще и проводником японской философии, где мимолетное — как еда — связано с вечным. Потому старшая гейко, побеседовав с девочкой, решает отказаться от своей привычки говорить уходящему мгновению «прощай», а взамен решает здороваться с каждым новым мигом и ловить его.

Характер Киё еще в начале определяет ее подруга Сумирэ: она никогда не приходила первой, но всегда доходила до конца. Киё — та самая улитка, ползущая по склону Фудзи до самой вершины. Стоическая постоянность важнее порыва и стремления к первенству, а атмосфера сериала важнее перипетий и завершенности финала. Принимая во внимание весь этот контекст, можно понять, что пресловутый «кавай» — не просто милота японского маркетинга, но часть определенного взгляда на мир. Взгляда, который может дать отдых усталой и вечно взбудораженной психике западного жителя и зрителя. Тем же, кто не готов отдыхать, эта микстура может показаться чересчур приторной.