Русская история в картинках: Репортаж со съемок сериала «Враги» Душана Глигорова

Подходят к концу съемки «Врагов» Душана Глигорова — режиссера «Аутсорса», «Трассы» и «Хрустального». Новый проект, посвященный соседским войнам, обещает стать самым неожиданным в карьере Глигорова и сценариста и продюсера Олега Маловичко, известного в первую очередь исторически-криминальными проектами. После почти двух месяцев съемок в Башкирии группа приехала на несколько дней в Елец (Липецкая область), куда я отправился, чтобы посмотреть на рабочий процесс. Мне также удалось поговорить с художником-постановщиком Денисом Исаевым, оператором Батыром Моргачёвым и режиссером Душаном Глигоровым. Подробности об одном съемочном дне в Ельце — в репортаже.

По сюжету «Врагов» семья Телегиных (Дмитрий Ендальцев и Любовь Аксёнова) построила в глухой деревне под Ельцом модный барнхаус, вложив в проект все сбережения. Переехать из Москвы потребовало здоровье их сына, которому рекомендовали жизнь в экологически чистой местности. Идиллию в деревне нарушают соседи Кулешовы, местные старожилы во главе с матриархом Тамарой (Анна Михалкова). Для них москвичи с их «выпендрежной» дачей — как кость в горле. Бытовое хамство постепенно перерастает в открытое противостояние между двумя семьями.

Сцена у ЗАГСа

После ночного поезда из Москвы я пешком добрался до первой точки съемок в ветреную и промозглую погоду — к зданию ЗАГСа возле городской администрации. Утренний Елец произвел впечатление застывшего города: полупустые улицы с советской застройкой, скучающие таксисты да сонно бредущие в школу дети. Из воображаемых 80-х выбивали лишь неоновые вывески пунктов выдачи. В исторической части было не особо оживленней, зато типовой городской пейзаж сменился на «открыточный».

Когда я подошел, актеры массовки в свадебных нарядах разыгрывали соответствующую сцену; чью свадьбу изображают — я так и не понял. Машины на обочине были украшены праздничными лентами (традиция, сохранившаяся, кажется, лишь в небольших городах России).

Затем начались натурные съемки с главными артистами — Анной Михалковой и Леонидом Тележинским в образе роскошно одетого провинциального кутилы. Из-за шума ветра и расстояния было не разобрать, о чем они говорят, но, судя по жестам, героиня Михалковой предлагала прыгнуть в старую «волгу» и продолжить праздник. Параллельно съемочная группа мягко отсекала любопытных местных жителей, пытавшихся рассмотреть происходящее вблизи. Сняв кадр, команда начала собирать оборудование и готовиться к новой локации.

Сцена на рынке

Мы приехали на продуктовый рынок, где продавцы и завсегдатаи сперва с любопытством наблюдали, как съемочная группа занимает торговые ряды. Вскоре интерес сменился легким недовольством: некоторые покупатели, увидев непривычный ажиотаж, не решались подойти к прилавкам. После сцены с проходом по торговым рядам Анны Михалковой и Фархада Махмудова местный мужчина отчаянно пытался вспомнить, где он видел Махмудова (ему подсказали — в «Бригаде»), а затем добивался у членов съемочной группы вознаграждения за некоего «парнишку», который помогал с реквизитом. Тем временем мне удалось на несколько минут задержать для разговора художника-постановщика «Врагов».

Денис Исаев, художник-постановщик

— Как вы сформулировали художественный концепт проекта?

Денис Исаев: Главная идея — показать, что жизнь бывает разная. Мы изобразили, как мир условных москвичей и деревенских жителей сталкивается в одной локации. Задача была сделать стороны максимально контрастными. Мы подчеркнули в деревенских домах всё, что касается аутентичности сельской жизни, но и оставили все ее проявления уюта. Особый акцент был поставлен на домашнее тепло: лампы, ковры, деревянные окрашенные полы. Это не ностальгическая история про какую-то загибающуюся провинцию, это что-то более светлое.

В Башкирии мы выбрали живую деревню, где много коров, коз, кур и лошадей. И мы их постоянно видим в кадре. Важно, что это не потемкинская деревня. Таких в России много — да, может быть, не совсем рядом с Москвой, — поэтому мы проехали пол-Башкирии, чтобы их найти, но они существуют, и мы хотели это показать.

— Почему именно Башкирия?

Денис Исаев: Это было неочевидное решение и довольно тяжелое для нашей администрации, потому что далеко, сложная логистика, трудные условия. Но Башкирия — это аутентично, красиво, разнообразно. Уральские горы на юге выглядят не как горы, а скорее как холмы, волны. Природа там меняется каждые пять километров — то лес, то степь, то поля.

И главное — там яркая жизнь. Люди не боятся цвета: наличники, заборы выкрашены сочно, художественно. Там в деревнях действительно живут люди — держат коров, и не по одной, дети ходят в школу, никто не рвется в город. Короче, радость в деревенском укладе там есть, она чувствуется.

И вот что удивительно: когда я делал декорацию, повесил шторки, связанные в старой традиции, я не знал, откуда именно этот узор, а потом, когда искал реквизит в соседнем доме, встретил бабушку, которая вяжет точно такие же шторки и салфетки! То есть мы буквально попали туда, куда стремились, — в живую традицию.

— Расскажите про дом москвичей.

Денис Исаев: Модульный дом, барнхаус, который можно купить в два клика и перевезти в любое место. Это была исходная идея, а дальше мы отталкивались от места. Оно было настолько красивое, что мы подумали: герои, решившие поставить дом здесь, наверняка хотели бы видеть природу. Так появились панорамные окна. Более того, в нашем случае — панорамные, прозрачные стены. Но есть и обратная сторона: ты чувствуешь себя как рыба в аквариуме, абсолютно незащищенным, ведь взгляд из леса или из деревни может пронзить тебя в собственном доме.

И это вышел очень сильный, главный контраст по сравнению с деревянными домами, которые, конечно, закрыты, с небольшими окошками, — это исторически правильно из-за холодных зим. Они со ставнями, шторками, занавесками.

— То есть столичные герои не совсем городские пошляки?

Денис Исаев: Я бы их описал как условный средний класс. Они выбрали дом, который зачастую выходит дешевле квартиры в Москве. Это продвинутая семья, они любят и уважают природу. У них даже есть разделение на органические и неорганические отходы. Хоть это и забавно в насквозь «органической» деревне.

— Почему вы выбрали Елец для финала съемок?

Денис Исаев: Это должно было быть не очень далеко от Москвы, но при этом не Подмосковье. Расстояние, которое реально преодолеть на машине без пробок, — около 4–5 часов. Можно было найти другой городок, но в Ельце есть какая-то аура, такая русскость, левитановская красота, которую мы стремились подчеркнуть в интерьерах и в самой деревне. Мы стремились показать нашу деревню не как утопическую, а просто как русскую. Не грязное и тяжелое место для жизни, мы хотели вернуться к базовой красоте России.

Сцена у храма

После обеденного перерыва команда переместилась на центральную улицу, захватив сразу две локации: дорогу у Великокняжеского храма — символа местной купеческой благотворительности — и прилегающий двор, который открывается в пространство типичного деревенского быта с лавочками и сараями.

Во дворе оператор Батыр Моргачёв ждет, когда выглянувшее солнце спрячется за облака, чтобы успеть снять дубль. Тем временем звон колоколов оповестил о начале вечерней службы. Вместе со мной в храме оказались несколько ребят из команды и Анна Михалкова, которая только что снялась в сцене проезда на старой «волге». На выходе я встретил режиссера.

Душан Глигоров, режиссер

— Обычно тема конфликта соседей раскрывается в комедии, где всё часто начинается с какой-то мелочи, пустяка. А вот «Враги» — что это за жанр?

Душан Глигоров: Драма с элементами комедии. Причем комедии ироничной, где-то даже абсурдной. Но в основе — все-таки драма. Это не комедия в ее чистом, гэговом виде. Конфликт здесь обостряется до комических ситуаций, но корень его глубоко драматичный.

— Мне сразу вспомнился фильм «Соломенные псы», где приезжие городские сталкиваются с агрессивной провинциальной средой.

Душан Глигоров: Мне кажется, эта тема универсальна для всех стран и народов. Ту же самую ситуацию можно легко представить, например, на моей родине — в Сербии: такая же деревушка, такое же столкновение «своих» и «чужих». Это ведь архетипическая история. В принципе, у всех нас заложено это противопоставление «свой — чужой». Глубинная, почти животная потребность сбиваться в группы, отстаивать территорию.

— За вами закрепилась репутация постановщика, который демонстрирует не самые приятные стороны человеческой души. Продолжаете ли вы подобное исследование здесь?

Душан Глигоров: Да, и здесь я пытаюсь заглянуть в те же самые потаенные уголки души, в которые нам не всегда хочется смотреть. Когда я читал сценарий, я видел в героях себя, своих соседей, коллег. Я узнавал не самые приятные проявления, которые мне, может, и не хотелось бы в себе раскапывать, хотелось бы, чтобы их не было. Но их надо признать.

— Расскажите про визуальный концепт.

Душан Глигоров: Мы придерживались максимальной достоверности. Чтобы ничто не отвлекало от отношений героев, от хода истории. Главная ценность — мощный сценарий Олега Маловичко, который так хорошо работает, что кажется, что любые другие, более внешне эффектные изобразительные средства могут испортить его восприятие. Поэтому всё построено прежде всего на игре актеров, на их существовании в кадре.

— Получается, это ваш наиболее психологический проект?

Душан Глигоров: Думаю, да. Хотя, конечно, стиль есть — мы пытались идти в сторону русской классической живописи, передвижников. Ряд кадров снят так, словно перед зрителем возникает живая картина — очень насыщенная, многофигурная, с глубиной и перспективой.

— Почему Елец?

Душан Глигоров: Город Елец показался нам прекрасно сохранившимся, настоящим русским купеческим городом. С церквями, с особой атмосферой. Всё это очень близко к той самой русской живописи.

— Вы сами из Сербии. Как сложился ваш путь в русской культуре?

Душан Глигоров: Всё очень просто. Я приехал в Москву из Сербии в 1992 году, мне было 11 лет. С тех пор я в основном живу здесь, иногда бываю на родине. Я учился в русской школе, потом окончил ВГИК, так что русская культура вошла в меня сама собой — через школу, общение, саму жизнь. Да и культуры наши очень близки — мы же славяне, языки похожи, много общих корней.

— Будут ли в сериале христианские мотивы?

Душан Глигоров: Когда ты обращаешься к таким архетипическим вещам, к глубине человеческих отношений, невозможно обойтись без христианских мотивов — они насквозь пронизывают нашу жизнь. Но мы не старались их нарочито выпячивать или, наоборот, прятать. Просто перед нами очень сильная, глубокая и самодостаточная история. Моя задача как режиссера была в том, чтобы не мешать ей, а помочь зрителю быть к ней ближе. Если я смогу это сделать — это уже большая победа.

Сцена в заброшенном здании ОВД

На последнюю, четвертую локацию команда приехала после захода солнца. Исторические улицы города в темное время суток навеяли гоголевскую, почти мистическую атмосферу. Поэтому я не удивился, что новой точкой оказалось здание бывшего ОВД, как я понял по изоляторам и одинокой памятке о профилактике хищений велосипедов и детских колясок. Подготовка к съемкам началась с обогрева комнаты, так как здание находится в полуразрушенном состоянии. За стальной дверью стоял стол — видимо, место допроса.

Душан Глигоров вносил последние коррективы перед стартом. Толкаться в коридоре не было смысла, и я пошел туда, где было теплее всего, — возле уличного буфета с кофеваркой и чайником. После финала, когда команда благодарила друг друга за рабочий день, я поймал оператора.

Батыр Моргачёв, оператор

— Расскажите о сегодняшнем съемочном дне в Ельце. Чем он отличается от вашего предыдущего опыта в Башкирии?

Батыр Моргачёв: Невероятно кинематографичный город. Мы хотим, чтобы визуальный ряд напоминал полотна русских художников — Бориса Кустодиева, Кузьмы Петрова-Водкина, Сергея Виноградова, Владимира Дубосарского. Нечто душевное, узнаваемое с детства, как образ из учебника или старая открытка. И особенно ценно, что мы завершаем съемочный период именно в том месте, которое изначально виделось для финальных кадров.

— Будет ли в фильме передана атмосфера русского праздника?

Батыр Моргачёв: Да, но не в буквальном смысле. Мы хотели передать ощущение чего-то родного и понятного каждому. Или даже того, чего уже нет в современной реальности, но что продолжает жить где-то глубоко в сердце каждого русского человека.

В некотором смысле мы также работаем с элементами сказки, особенно на структурном уровне. Но это не столь очевидно. История будет жизненной, ведь все мы сталкивались с ситуациями, когда не можем ужиться с соседями, да порой и с самими собой. Этот фильм именно об этом — о том, как мы не умеем находиться вместе, но и не можем друг без друга.

— В контексте разговора о сказках — можно ли рассматривать ваш проект как некий ответ современным мейнстримным сказкам?

Батыр Моргачёв: Честно говоря, я не думал об оппозиции. Мы не закладывали какого-то сознательного противостояния с современными сказочными проектами. На мой взгляд, в современных сказках часто не хватает главного — того самого «намека», о котором говорится в поговорке «Сказка — ложь, да в ней намек». Сказка по своей природе должна быть метафорическим осмыслением современности, а не просто развлечением. В этом смысле мы как раз пытаемся говорить о реальных проблемах, которые касаются нас здесь и сейчас, сегодня.

— Расскажите про визуальные решения.

Батыр Моргачёв: Для нас важно, чтобы каждый кадр мог существовать как самостоятельное произведение. Перед нами стояла сложная художественная задача — снять историю, которая разворачивается в основном на двух соседних участках земли, без возможности «спрятаться» за сложными декорациями или частой сменой локаций.

Кадр не лишен театрального построения: вот один дом, вот другой, и между ними — это невидимое напряжение, которое должно читаться в кадре. История рассказана достаточно просто, почти плакатно — в хорошем смысле этого слова. Мне близка эстетика Василия Шукшина с его лаконичностью и выразительностью. Как в «Калине красной», где сталкиваются мир преступников и мир простых деревенских жителей.

— Какова, на ваш взгляд, роль оператора в современном кино?

Батыр Моргачёв: Прежде всего это рассказчик. Технологические новинки остаются лишь инструментами, которые помогают выразить замысел. Основа всегда остается неизменной — композиция, цвет, движение камеры. Важно не удивлять зрителя «сложными» кадрами, а органично рассказывать историю в соответствии с замыслом. Если зритель во время просмотра замечает нарочитую или пустую «крутость» картинки — это, на мой взгляд, провал.

Идеально, когда ты просто погружаешься в фильм, проживаешь его и только потом понимаешь, что всё было сделано с умом.