Плейлист непонятых: Какую музыку слушают зумеры

В Okko выходит сериал «Урок». На первом плане в проекте учителя и подростки. Музыка — возможность чуть лучше понять старшеклассников. Поколение зумеров раздражает одних, вызывает недоумение у других и скептический смех у третьих. Бумеры сторонятся, иксеры машут рукой, миллениалы и вовсе крутят у виска. Между тем именно зумеры — дети эпохи соцсетей, мемов и перманентной иронии — сегодня определяют культурную повестку и формируют музыкальные тренды. Их вкусы — калейдоскоп: от ностальгии по 90-м до влюбленности в абсурд и ритмы, ускользающие от логики. Что на самом деле слушает и чувствует поколение, выросшее в мире алгоритмов и клипового мышления? Почему в их плейлистах соседствуют Цой, рейв и трек, где из лирики — только «лавэ»? Попробуем разобраться.

За последние пару-тройку лет у среднестатистического зумера появился неожиданный запрос: «Где бы найти крутых российских исполнителей?» Очевидно, он был вынужденным. Но привычка платить за музыку, как за электричество, оформляя подписку и не задумываясь, никуда не делась, в отличие от каталогов лейблов большой тройки (Universal Music Group, Sony Music Entertainment, Warner Music Group). Пришлось выкручиваться всем: и слушателям, и музыкантам. Последним в каком-то смысле даже повезло. Ниши, которые долгое время занимали западные артисты, вдруг оказались пустыми, а значит, пора было действовать. Пара лет — и вот уже какое лето подряд российские фестивали гремят лайнапами из соотечественников, а в толпе под сценой отрываются не только зумеры.

Остается вопрос: как говорить с молодой аудиторией так, чтобы удержать ее внимание дольше, чем длится сторис? Методы бывают разные, но по-настоящему работает одно: яркие метафоры и нестандартные образы. Такие, чтобы укладывались в подпись к фото с пленочным эффектом или под максимально выкрученную экспозицию. Взять хоть Bandana от Big Baby Tape — уже давно не просто аксессуар, а символ стиля жизни. Или FLOWMASTER от Mayot — почти что формула чувства в самый кайфовый момент. Чем точнее фраза, тем выше шанс, что ее будут цитировать. А если цитируют, значит, и в плейлисты к 20-летним ты попал.

Эпоха нестабильности приносит новые темы, а повышенное внимание к себе — новые интонации. Музыка всё чаще становится территорией признаний: в ментальных сложностях, в тревогах, в экзистенциальных тупиках. Отсюда — хрупкое напряжение в треках Shortparis, меланхолия Сироткина, надрыв «ТРАВМЫ», внутренняя буря «Трех дней дождя», тоска «Бонда с кнопкой». Эти эмоции отзываются в душах зумеров, ищущих в музыке не только драйв, но и покой. Им важны мантры, тексты-проповеди, которые звучат как поддержка. Почти как у Алекшы Новича: «И так на свет появился я — Тихий Зумер».

При этом реальность вокруг бурлит так, что порой хочется вернуться к корням. Неудивительно, что всё чаще выстреливают проекты с национальными мотивами, звоном народных инструментов и лирикой, в которой тепло и простор. Там душа разгуляться может. Там слова будто обнимают за плечи: как «русская тоска» Даши Виардо или как «баня в подвале снесенного дома» у «лампабикта». А иногда это настоящая бесконечная вечеринка — с «Зарей» от TMNV или «Затмением» от RAM. Словом, сплошное хулиганье — и в то же время такое родное.

Эпатажный рэп как описание беспорядка в жизни

Если культура начинается с улиц, то ее голос слышен в переулках. Когда-то здесь звучали панки, готы, еще раньше — битники и стиляжное ретро. Сегодня этот голос принадлежит новой волне — рэперам и хип-хоп-исполнителям. И звучит он уже иначе: эпоха гангста-рэпа с его агрессией, пистолетами, золотыми цепями и автомобилями осталась в прошлом. Новая школа строится на принципиально иных основаниях — эстетике бессмыслицы, в которой главным становится настроение, вайб. Отсюда и близость зумеров к трекам казахских исполнителей — ненавязчивый грув, особая манера речи, хрипловатые интонации. Всё это складывается в образ нарочито безмятежного мира, в котором музыка становится чем-то вроде фонового антидепрессанта. Здесь не нужно вникать в подтексты, достаточно настроиться на общее ощущение: совет «не впускать в душу спил» от масла черного тмина становится почти формулой дня.

Для многих молодых слушателей лирика и сложная мелодика уходят на второй план. В приоритете — ритм и общее звучание. Важно, чтобы «качало», а не заставляло задумываться. Ровный бит, минималистичный текст — и вот уже под звуки мамбл-рэпа берут в руки очередной стакан, чтобы затем — возможно — вернуться к работе. Как писал A.V.G., «без критической агрессии, в геометрической прогрессии» это движение охватывает всё новых слушателей. В плейлистах накапливаются сотни треков: от декадентских и тревожных до нарочито пустых, — но все они создают атмосферу. Тематика денег остается неизменной, но и она адаптировалась: теперь вместо «деньги» говорят «лавэ».

Однако сегодня музыки уже недостаточно. Популярность обеспечивают образы, которые артисты создают вокруг себя: узнаваемые персонажи, за которыми интересно наблюдать — в клипах, в соцсетях, в интервью. Это может быть «грустный юноша» вроде Kai Angel, запомнившийся не только треками, но и интернет-мемами. Или Макан — воплощение уличной бравады и конфликтной харизмы. Или же YUNGWAY, чьи клипы выполнены в стилистике VHS-эстетики и напоминают короткометражные фильмы. Иногда визуальные и звуковые образы становятся настолько перегруженными, что зритель теряет фокус, — и это не всегда связано только с визуалом.

Творчество многих современных рэп-артистов балансирует на грани между иронией и серьезным высказыванием. INSTASAMKA — как концентрат жесткой прагматики: любое участие — только за деньги. ICEGERGERT примеряет на себя роль Коза Ностры. У алблак52 в текстах одни числа, а смысл — если он и есть — растворяется в потоке. Порой невозможно определить, о чём был трек: о любовной драме, кризисе идентичности или пластической хирургии. Это музыка-симулякр, воплощение клипового мышления, в котором доминируют фрагменты и цитаты. Каждая строчка — потенциальный мем, пригодный ко многим случаям, но в то же время — ни к одному: «ну я был лавкой, например» или «я тебя зову Степан, ты неплохо выглядишь». Так звучит Паша Техник — фигура, которую уже не раз называли голосом поколения. Но стоит однажды написать его имя на чужой стене — и, возможно, придется столкнуться с чем-то куда более мощным.

Ретромания, или «‎всё вращается в этой Вселенной»‎

Ход игры изменила цифровая эпоха. Если прежде музыкальные революции следовали одна за другой каждые десять лет — от рок-н-ролла 50-х до рейва 90-х, — то сегодня они слились в единый нескончаемый поток под названием «стриминг». Любой желающий теперь может за считаные секунды перенестись в атмосферу металлических гитар 70-х или электронного гула нулевых, ощутить пульс европейской дискотеки, оказаться в центре противостояния Восточного и Западного побережий или заглянуть на квартирник ленинградского рок-клуба по адресу Рубинштейна, 13. История музыки стала ближе, чем когда-либо: проникнуться духом любого поколения и найти в нём собственное вдохновение — теперь вопрос одного клика.

В этом контексте даже зумеры получили право вздыхать в духе «раньше было лучше». Вместе с бумерами, поколениями X и Y они научились погружаться в эпохи, которые никогда не переживали лично, и искренне по ним ностальгировать.

На этом чувстве играют и сами музыканты. А может быть, и они поддались ему. Arctic Monkeys, к примеру, сменили угловатый панк-рок на меланхоличный лаундж с оттенками 1960-х. Российская группа «Диктофон» черпает вдохновение в психоделии The Doors, а The Weeknd возрождает эстетику синти-попа в его наиболее чувственной форме. Леди Гага, однажды решившая сбросить образ экстравагантной дивы в костюмах из мяса, успешно доказала, что способна на серьезные высказывания, но в какой-то момент всё же вернулась к магическому эпатажу, закружив публику под танцевальное заклинание Abracadabra. Поклонники с восторгом встретили возвращение Panic! at the Disco и Lorde, чья музыка вновь принесла с собой беззаботность 2010-х. Эти камбэки взрывают чарты в том числе и потому, что зумеры — ничуть не хуже своих предшественников — чувствуют тренды и умеют ими жить.

Социальные сети усилили это движение: алгоритмы всё чаще подбрасывают в ленты и рекомендации забытые хиты прошлых десятилетий. Именно отсюда — неожиданный феномен Надежды Кадышевой, чьи концерты превращаются в импровизированные дискотеки для 20-летних, пляшущих под «И плывет веночек». Отсюда — новая волна интереса к «Комбинации» и дерзкой романтике 90-х (хотя помог, конечно, и сериал). Отсюда — парадоксальная популярность песни «Мой мармеладный» среди иностранных тиктокеров, наряжающихся в ушанки и шубы. Отсюда — юные поклонники Виктора Цоя, для которых «Группа крови» звучит так же остро и пронзительно, как и для тех, кто когда-то впервые увидел «Иглу» на большом экране.

Парадоксально, но зумеры оказались одновременно самым открытым и самым недооцененным поколением. А между тем именно они те, кто способен, впитав в себя опыт десятилетий, собрать из него нечто по-настоящему новое. Кто знает, когда разразится следующая музыкальная революция. Быть может, она уже зреет. Как она будет звучать — как народный напев, как речитатив без единой ноты или как отголосок трека из 2017-го — решать только им: поколению абсурда, иронии и мемов. Тем, чье мнение когда-нибудь станут учитывать взрослые, а новое поколение альфа — воспринимать как свое собственное.