«Мне хочется сыграть героиню без единой слезы»: Интервью с актрисой Анной Завтур о сериалах «Высокий сезон» и «Лихие»

В Okko и START продолжает выходить криминальный сериал «Высокий сезон» — новый проект режиссера Стаса Иванова («ЮЗЗЗ»). Поговорили с исполнительницей главной роли Анной Завтур, обсудив как опыт международных съемок с непростой подготовкой, так и театр, профессиональный рост и «Лихих».

— В пресс-релизе Стас Иванов рассказывает, что идея сериала зародилась еще восемь лет назад. Какой путь вы прошли за это время?

Анна Завтур: «Высокий сезон» — наш первый за время отношений проект. Десять лет назад Стас работал продюсером во Вьетнаме. Часть той команды перекочевала и в новый сериал. Ему очень нравился азиатский регион, в тот период он прожил там практически два года. У Стаса случился личностный кризис. Показалось, что предложение поехать во Вьетнам поможет из него выбраться.

Тогда зародилась мысль о съемках большого проекта. Как это часто бывает, в какой-то момент он понял, что нужно действовать либо сейчас, либо никогда. Потихоньку начал писать сценарий, практически ничего не рассказывая.

— Твою героиню тоже зовут Аня, совпадает и год рождения. Раскрой секрет, персонаж писался под тебя?

Анна Завтур: У нас никогда не было диалога, в котором напрямую было бы сказано, что роль Ани достанется мне. Мало кто поверит, но я проходила кастинг восемь раз. Тем более в фильм или сериал утверждают продюсеры, а не режиссер. Наверное, столько же не пробовалась ни в один проект. Очень нервничала, старалась. Конечно, когда прочитала сценарий, сразу захотела сыграть героиню и внутренне посмеялась, что ее тоже зовут Аня. Возможно, образ отчасти и вдохновлен мной, но точно не написан для меня.

Стас жестко разделяет рабочее и личное. Он очень требовательный режиссер, что я узнала еще во время первого совместного проекта «Немцы», где мы и познакомились. В то время училась на четвертом курсе и просто пришла на кастинг сериала. Мне было очень тяжело работать с ним, мы постоянно ругались. На площадке Стас строг: может и покричать, и сказать, что всё чушь, что ты ничего не подготовил или не придумал. Помню, как рыдала и звонила агенту со словами: «Зачем этот режиссер меня утвердил, если так ненавидит?»

Но первый проект всегда будет значить для тебя очень много, несмотря на трудности. После съемок мне было сложно существовать в профессии из-за отсутствия опыта, я считала себя недостаточной. Стремилась к тусовке крутых постановщиков и актеров, чтобы перенимать знания, учиться. У Стаса крутая черта: он с легкостью объединяет вокруг себя людей, это прямо режиссерская жилка. Даже спортом занимается только тогда, когда собирается команда. Впоследствии я стала частью его творческой тусовки.

— Как прошел опыт экспедиции во Вьетнам?

Анна Завтур: Я пробыла во Вьетнаме где-то четыре месяца, Стас — дольше из-за подготовки. Если не ошибаюсь, мы сняли восемь серий за 54 дня, что очень быстро для такого масштаба. На протяжении этого времени я продолжала летать в Россию, в театр. Ужасно благодарна Льву Абрамовичу Додину, что он пошел навстречу и поставил мои спектакли блоками, а в один месяц вообще отпустил.

Когда меня утвердили, я очень переживала. До последнего ничего не говорила в театре из-за непонимания, буду все-таки играть в «Высоком сезоне» или нет. Потом очень испугалась, что придется уйти из труппы. Причем Стас изначально предупредил, что для роли придется гонять на мотоцикле, заниматься кайтсерфингом, разбирать и собирать пистолет. А для этого требуются время и подготовка непосредственно в локации. Но Лев Абрамович очень трепетно отнесся к ситуации и проникся тем, что сериал снимает мой мужчина, что для меня это очень личная и важная история.

Весь процесс подготовки — большой риск. На роль Ани рассматривали еще одну актрису, которая отказалась от сериала после новости о том, что придется ездить на мотоцикле. А я прошла, потому что была готова на всё.

— У тебя был опыт вождения мотоцикла?

Анна Завтур: Нет! Думаю, не каждый смог бы научиться ездить на нём за такой короткий срок, это еще одно мое преимущество. Просто вставала в шесть утра и шла на тренировки.

— Что было самым сложным во время подготовки?

Анна Завтур: Страх, что ничего не получится. Перед тем как я встала на доску и наконец поехала, у меня случился жуткий кризис из-за ответственности, будто от тебя ждут чего-то, а ты всех подводишь. Постоянно рыдала и одновременно очень боялась покалечиться или сломать ногу, ведь тогда съемки пришлось бы переносить, а это бюджет и нервы. А вдруг меня вообще могли снять с роли? Голова просто взрывалась от этих мыслей. Помню, позвонила Стасу со словами, что не смогу так быстро выдать результат. На что он ответил: «Ну, не поедешь — так не поедешь». От этого я завелась еще сильнее. Подумала: «Что? Я, блин, поеду!» Ровно на следующий день всё получилось.

— Сколько трюков на доске выполняешь ты, а сколько каскадеры?

Анна Завтур: 95% времени делаю всё сама. Каскадеры забирали самые опасные штуки — то, чему невозможно обучить за такой маленький срок. Но, несмотря на все сложности, о которых я так откровенно рассказываю, это был невероятный опыт — пожалуй, лучший в моей жизни.

— Что самое трэшовое случилось с вашей командой во время съемок?

Анна Завтур: Как-то мы отправились в мангровый лес — место, где во время отлива у деревьев обнажаются огромные корни. Там бегают стаи обезьян. Тебе проводят инструктаж, советуют собрать волосы и снять все украшения, потому что они отберут у тебя что-нибудь в попытке обменять это на еду. Также выдают рогатки на случай трэша — животные их очень боятся. В итоге нашего продюсера укусила одна из обезьян, стащившая дорогущие очки. Никакой еды не было, поэтому пришлось применить хитрость — обменять вещь на пустой пластиковый стакан. Примат отдал очки, но, когда понял, что его одурачили, укусил. Обезьяны работают командой. Их главари сидят на деревьях и контролируют ситуацию: если что-то не так, они просто накинутся все разом.

Еще на обезьян лучше не смотреть. Нужно делать вид, что ты киборг-убийца и даже не замечаешь, что кто-то по тебе ползает. В их глазах ты тут же становишься вожаком. (Смеется.) От укуса пострадал и Паша Попов, но уже в другой локации. Он изначально приехал со словами, что боится этих животных. В итоге всё равно отправился на остров обезьян в свой выходной, а потом получил уколы от бешенства. Причем он был единственным человеком, который с нами не тусовался, — прямо ЗОЖ. Еще Паша упал с мотоцикла и оставшуюся часть съемок проходил в зеленке.

— В «Высоком сезоне» не одна обнаженная сцена с тобой. Каково тебе раздеваться в кадре?

Анна Завтур: Конечно, мне не очень комфортно, но это часть профессии: ты учишься относиться к своему телу как к инструменту. Плюс для этой работы я очень много тренировалась и была в своей лучшей форме. Даже невольно подумала: «Все-таки хорошо, что камера зафиксировала меня в этот момент». Я ведь не знаю, что будет дальше. Может, захочу родить и буду выглядеть иначе.

В этой истории обнаженка оправданна: серферская тусовка и девчонка с легким отношением к жизни, которая долго прожила в Азии. Она может раздеться при Сахаре или выйти озера нагишом, сделав это так, что никто не смутится, потому что герои знают друг друга, как облупленных. Это тот уровень дерзости и смелости, благодаря которому персонаж раскрывается зрителю. Описанное относится даже к нашей с Пашей постельной сцене, где на самом деле и не показан секс. Ненавижу, когда в кино пытаются снимать механические движения в постели, это просто ужасно выглядит. Наша сцена, напротив, очень нежная. Она повышает ставки, так как мы видим пару в расцвете отношений всего три сцены, после чего всё резко рушится. Мне кажется, это эмоционально подключает зрителя.

— Не изменились ли твои критерии отбора проектов после масштабных съемок с экспедициями и трудной подготовкой?

Анна Завтур: «Высокий сезон» — во всех смыслах авантюра. Когда он завершился, я почувствовала усталость, было желание восстановиться. Я стала больше задумываться о том, что мне очень нравится учиться новому для проектов. Например, хотелось бы заняться единоборствами для какой-нибудь роли или выучить другой язык. Появляется уверенность в себе, потому что об актерской игре могут судить по-разному. Кто-то назовет тебя гениальной артисткой, а кто-то — бездарной женщиной режиссера. А если я освою экстремальный вид спорта, ни один человек не обвинит меня в отсутствии таланта или чего-то еще, потому что это стопроцентное погружение в проект.

При этом меня вовсе не смущают простые работы. Наоборот, сейчас в них можно почувствовать легкость. Понять, чего не хватает в профессии. Недавно с Даней Воробьёвым говорили о том, что в основе советского кино — абсолютно простые сюжеты без трюков, спецэффектов или драк. Это истории на двух или более человек, показывающие их взаимоотношения. Вроде бы всё просто, но тебя выворачивает наизнанку. Хочется такого кино.

— Ты только вернулась с гастролей из Грузии. Расскажи, как присоединилась к постановке «Обыкновенная история» Кирилла Серебренникова?

Анна Завтур: Во время студенчества я снялась в массовке фильма «Лето». Естественно, Кирилл Семёнович этого не помнит. Он заметил меня в «Немцах». Так получилось, что сейчас искали девочку, которая могла бы прилетать в Белград на репетиции новой версии работы. Алексей Агранович предложил меня, а Кирилл Семёнович одобрил. Я всегда была фанатом «Гоголь-Центра» и мечтала работать там. Помимо Алексея, в спектакле задействован потрясающий актер Филипп Авдеев, в дуэте с которым я просто кайфую. Для меня честь находиться в этой команде и многому у нее учиться.

— На каком языке спектакль?

Анна Завтур: В Белграде мы играем на русском и сербском, но моя героиня говорит только на первом. Фил работает гениально на обоих, у него талант — музыкальный слух и актерская способность подстраиваться под текст на любом языке. Например, сейчас он выступает в Германии, и местные кайфуют от его немецкого.

— «Обыкновенная история» — первый в твоей практике опыт международного театра?

Анна Завтур: Первый. И так совпало, что примерно в один период появились и премьера в Белграде, и вьетнамский проект. Очень интересно общаться с ребятами из другой культуры, а языковой барьер, как оказалось, иногда может сблизить, потому что ты стараешься быть более включенным. Сербов вообще обожаю, очень скучаю по стране. Мы сейчас гастролируем со спектаклем по миру: были и в Израиле, и в Тбилиси, и на Кипре. Я будто приезжаю в интернациональный детский лагерь, где мы растем в профессии.

— Не могу не спросить про «Лихих». В России потихоньку спадает тренд на 1990-е, однако осенью у сериала второй сезон. Как считаешь, сможет ли он сохранить актуальность и не упустить момент?

Анна Завтур: На самом деле я не вижу сюжетного разделения на две части. Для меня нет драматургического финала в середине истории, из-за чего не смотрю первый сезон и жду продолжения. Я вообще ничего не знаю про тренды, но мне очень часто задают вопрос: «Считаешь ли ты оправданным, что в России снимают столько проектов о 1990-х?» Думаю, это важная часть истории нашей страны. А взгляд на прошлое с каждым годом всё больше может меняться или переосмысляться. К тому же 1990-е — время, в которое жизнь человека менялась вмиг. В один день ты мог как обрести миллион, так и умереть. И это интересные обстоятельства, вокруг которых легко сконцентрировать историю.

Так что я не считаю, что 1990-е всем надоели. Мне точно нет. Если придет еще один интересный проект на эту тему, я с радостью соглашусь. Меня скорее смущает, как именно снимают фильмы или сериалы об этой эпохе, но это уже другой глобальный вопрос. 1990-е не протухнут никогда, потому что это часть нас.

— Что ждет твою героиню во втором сезоне?

Анна Завтур: Лизы будет больше. Она попытается вырваться из абьюзивных отношений. Больше ничего не скажу!

— Что дали тебе съемки в сериале Быкова?

Анна Завтур: Большой опыт существования в гиперэмоциональных сценах. Наверное, это можно считать неплохим тренингом для понимания того, насколько долго я могу вывозить подобное на дистанции. Поняла, что мне очень сильно надоела эта краска. После «Лихих» решила: страдание, слезы и рефлексия — то, что я убираю из своих будущих ролей. Кажется, это проблема прописывания женских персонажей в сценарии. Часто героини рассматриваются именно жертвами. Мне надоело играть подобное.

Хотя все мы в разной степени жертвы каких-то обстоятельств, с которыми приходится бороться. В «Лихих» море слез не вызывает сочувствие к Лизе, а делает ее слабой. Как таковые слезы в принципе не могут вызвать сопереживание, ведь человек цепляется за глубину, историю. Интересно, когда персонаж преодолевает трудности, ищет силу. В жизни ведь мы тоже пытаемся скрыть мокрые глаза и стараемся не упиваться горем, сидя в квартире. По крайней мере, у меня именно так.

Последний раз я проходила парад истерик в студенчестве, когда считала себя королевой драмы. Сейчас мне хочется сыграть героиню без единой слезы. Надо выходить на новый уровень. «Лихие» — суперполезный опыт, чтобы вырасти как актриса и пойти дальше.