Мальчик, живущий в отеле «кино»: Откуда вышел и на кого повлиял Франсуа Трюффо

6 февраля родился один из главных режиссеров французской «новой волны» Франсуа Трюффо. В день рождения большого автора вспоминаем его творчество, а также яркие работы кинематографистов следующих поколений, на которых он повлиял.

Учитель отчитывает нерадивых учеников: «Боже, что же это такое! Вы только посмотрите, и этим детям через десять лет управлять Францией! Надеюсь, что я до этого не доживу!» Интересно, что с ним стало, когда эти «сорванцы» уже разбирали мостовые на баррикады, а вместо бумажных хлопушек достали коктейли Молотова? Сцена из дебюта Франсуа Трюффо ― «Четырехсот ударов» ― станет в каком-то смысле провидческой, и через десять лет в картине «Украденные поцелуи» мы встретимся с Антуаном Дуанелем (Жан-Пьер Лео) возле опечатанных полицией дверей парижской Синематеки, одного из центров студенческих волнений красного мая 1968 года. Между этими двумя фильмами пережила блестящий расцвет и стремительное угасание французская «новая волна» — кино синефилов для синефилов, фильмов, прежде увлекательной истории рассказывающих о любви к другим фильмам. Сам Трюффо — дитя кинотеатра, бросивший школу в 14 и прятавшийся под стульями кинозала, чтобы остаться бесплатно на следующий сеанс. Прежде чем снять дебютную картину, Трюффо полтора десятилетия был «профессиональным зрителем» и острым на язык критиком, который мог и камня на камне не оставить от очередной отечественной нафталиновой постановки «папочкиного кино». Когда же пришло время Трюффо ответить за свои претензии, он просто показал старикам, как в современном кино должна выглядеть история взросления человека.

И его фильм, с одной стороны, оказывается сотканным из зрительских переживаний режиссера: от картин Жана Ренуара или Роберто Росселлини, увиденных в детстве, до заново открытой в Синематеке Анри Ланглуа короткометражки Жана Виго «Ноль за поведение» (1933). С другой стороны ― вполне автобиографическая история, ну или такая, каким Трюффо хотел видеть на экране собственное детство. Антуан Дуанель подобен неприкаянному Бруно Риччи из классической драмы Витторио де Сики «Похитители велосипедов» (1948) или маленькому Эдмунду из вышедшего в том же году шедевра Росселлини «Германия, год нулевой». Посмотрев впервые эти картины, Трюффо понял, что впервые в истории кино драматический «центр тяжести» смещается от взрослых в сторону детей. Где дети выглядят такими серьезными и уставшими, травмированными гораздо сильнее, нежели взрослые. «Германия, год нулевой», возможно, стал первым фильмом, где правдиво, почти документально изображены дети. Здесь они совершенно необыкновенны в своей сдержанности и простоте, на которой отпечаталась пережитая Берлином страшная трагедия разрушения и унижения.

Сегодня «Четыреста ударов» и следующая работа Трюффо «Жюль и Джим» попадают в списки самых влиятельных фильмов всех времен и народов, потеснив самих Виго и Росселлини. В любви к дебюту Трюффо неизменно признавались многие кинематографисты: Вуди Аллен («Энни Холл»), Ричард Лестер («Вечер трудного дня»), Норман Джуисон («Афера Томаса Крауна»), Акира Куросава («Под стук трамвайных колес»). Из современных ― Цай Минлян («Бунтари неонового бога»), Ноа Баумбак («Милая Фрэнсис»), Альфонсо Куарон («И твою маму тоже») или Тайка Вайтити («Кролик Джоджо»). А в 2009 году юный канадец Ксавье Долан в дебюте «Как я убил свою мать» поступил еще радикальнее. Он сам поставил, спродюсировал, смонтировал фильм и заставил самого себя стать новым Антуаном Дуанелем, сыграв главную роль. Когда пять лет спустя в Каннах он получил премию за свою «Мамочку», то на вопрос «Трюффо или Годар?» не раздумывая назвал первого. Вероятно, потому, что тот уже давно умер, а награду за картину в конкурсе Долану пришлось разделить с еще живым Годаром по принципу «старый режиссер, который снимает самый молодой фильм, и молодой режиссер, который делает самый старый фильм».

«Жюль и Джим» не только повлияли на работы Мартина Скорсезе («Славные парни») или Майка Ли («Кутерьма»), но и оказались самым любимым фильмом физика Стивена Хокинга. Новозеландец Тайка Вайтити возьмет монтажную последовательность вступительной сцены для своего фильма «Мальчик» (2010), а мастер гонконгских боевиков Джон Ву назовет героев картины «Рожденный вором» (1991) на манер Трюффо ― Жюлем и Джимом.

Уэс Андерсон вообще стал режиссером лишь благодаря тому, что в шестнадцатилетнем возрасте на пыльной полке в видеопрокате обнаружил кассету с картинами «Четыреста ударов» и «Жюль и Джим». Кстати, Андерсон называет в числе самых повлиявших на него картин «Великую иллюзию» и «Тони» Жана Ренуара, которые неизменно входили в списки любимых фильмов и у Трюффо. Еще учась в колледже, Уэс наткнулся на том сценариев и писем Трюффо, на всю жизнь запомнив самые яркие фрагменты: например, как будущий киноклассик сообщает другу о том, что продал его ценные вещи и книги, а деньги просто присвоил себе. В 2002 году New Yorker устроил специальный показ любого фильма по выбору режиссера, и Андерсон, который только что выпустил «Семейку Тененбаум», выбрал «Карманные деньги» Трюффо, максимально непохожий, надо сказать, на его собственные работы. При этом «Бутылочная ракета» или «Академия Рашмор» буквально пестрят «переснятыми» кадрами из «Четырехсот ударов», а закадровый голос стилизован под голос рассказчика «Жюля и Джима».

Знаменитая концовка «Четырехсот ударов», где мечтавший увидеть море Антуан выбегает на берег и его взгляд замирает стоп-кадром, заполняя собой весь экран, цитировалась множество раз в других «историях взросления». И в «Однажды в Америке» Серджо Леоне, и в сериале «Как я встретил вашу маму» или серии «Симпсонов», где семья попадает на кинофестиваль «Сандэнс», и в финальном фильме Бернардо Бертолуччи «Я и ты». Оммаж сцене появился даже в серии «Гарри Поттера» про узника Азкабана, но, увы, после такой цитаты Куарона не пригласили снимать следующую часть киносаги.

Не остались в стороне от «Четырехсот ударов» и советские кинематографисты, которые с конца ноября 1960 года могли посмотреть эту картину в прокате. Так Антуан Дуанель неизбежно отразится в героях Сергея Соловьева («Сто дней после детства») или Ролана Быкова («Внимание, черепаха!»). Но, кажется, больше всего этот фильм повлияет на Динару Асанову, которая сделала тему взросления ключевой в своем творчестве. Правда, Сева Мухин («Не болит голова у дятла»), в отличие от Антуана Дуанеля, будет уже обладать ярко выраженной страстью к музыке, которая заставит его раз за разом затаскивать на свой чердак барабаны, выброшенные вредным управдомом. А потом благоговейно замирать перед раскрытыми окнами зала, где репетирует джазовая группа. Мухин — такой же, как Дуанель, аутсайдер, притом он понимает, что в СССР его ждет либо обязаловка, либо подполье, как в случае с ансамблем выдающегося джазового барабанщика Владимира Василькова (появление в фильме Асановой осталось единственной профессиональной записью коллектива). Последний кадр «Не болит голова у дятла», который намеренно цитирует финал «Четырехсот ударов», уже будет несколько иным по смыслу. Переживая бесконечно сыплющиеся «удары судьбы», Мухин в итоге не обретает море, но опаздывает на проводы одноклассницы, что навсегда покидает их город, их жизнь и дальнейшее совместное взросление. Он отчаянно бежит вслед поезду, прекрасно понимая, что забег этот он проиграет. Асанова выглядит максимально «родной душой» французскому режиссеру, хотя лишь две картины во всей фильмографии Трюффо будут обращаться к теме взросления: «Дикий Маугли» и особенно «Карманные деньги», которые спустя два года после премьеры оказались в советском прокате и, очевидно, повлияли на фильмы Асановой «Что бы ты выбрал?» и в особенности ― «Дети раздоров». Символично также, что если Жан-Пьера Лео благодаря Трюффо ждала счастливая актерская судьба, жизни большинства подростков-любителей из асановских фильмов сложились печально или трагически.

Через несколько лет после «Четырехсот ударов» Трюффо поучаствовал в киноальманахе «Любовь в 20 лет», где вернулся вновь к своему подросшему герою. Так начался уникальный цикл игровых фильмов про Антуана Дуанеля, который, вероятно, длился бы до глубокой старости актера Жан-Пьера Лео, если бы не ранняя смерть его режиссера. В том же году на британском телевидении запустили серию документальных фильмов под общим названием 7UP, где каждые семь лет съемочная группа будет возвращаться к детям, которых в 1964 году собрали вместе на прогулке по лондонскому зоопарку. Несколько лет назад последний из режиссеров британского проекта скончался, и, вероятно, к очередному семилетию будут уже привлечены новые авторы. На волне перестройки в Советском Союзе был запущен схожий сериал «Рожденные в СССР»: киногруппа Сергея Мирошниченко на протяжении многих лет следила за удивительными поворотами судьбы нескольких детей, появившихся на свет в один день. Схожий эксперимент по «работе со временем» будет полуподпольно проводить режиссер Никита Михалков, который на протяжении долгих лет снимал фильм о взрослении собственной дочери ― «Анна от 6 до 18» (1980–1993).

Главным же последователем идеи Трюффо о герое-актере, к которому раз в несколько лет обращается режиссер, станет техасец Ричард Линклейтер, родившийся в год, когда Трюффо выпускает второй фильм из цикла о Дуанеле. Персонажи Линклейтера, американец Джесси и француженка Селин в исполнении Итана Хоука и Жюли Дельпи, знакомятся в поезде и проводят вместе сутки, чтобы потом расстаться на долгие годы. Так появится фильм «Перед рассветом». Девять лет спустя влюбленные встречаются вновь, благодаря книге об их знакомстве, которую пишет Джесси и представляет в парижском книжном магазине возле дома Селин. Новая картина получила название «Перед закатом». Еще девять лет спустя наши герои, уже родители двойняшек, находятся на грани развода и пытаются пережить совместный кризис взаимоотношений. «Перед полуночью» станет самым успешным в трилогии, а из малоизвестных дебютантов актеры за годы станут мировыми звездами и ближайшими соавторами режиссера по циклу.

Также Линклейтер вместе с Патришей Аркетт и Итаном Хоуком на протяжении 11 лет снимали еще один фильм-эксперимент о взрослении. Сценарий «Отрочества» постоянно переписывался, отталкиваясь от событий, происходящих с актерами в реальности. Эта картина была настоящим испытанием для художников, которым ежегодно перед съемками приходилось просматривать горы материала, чтобы избежать повторения, ошибок в подборе декораций и достичь гармоничного изменения костюмов героев. Фильм, который колебался между «материнством» и «отцовством» в зависимости от потребностей растущего героя, уникальный проект с высоким кредитом доверия к постановщику. Кстати, в случае, если бы с Линклейтером что-то случилось, завершить «Отрочество» обязался Хоук.

Когда-то Трюффо едва не оказался у самых истоков Нового Голливуда: к нему пришел Уоррен Битти с предложением стать режиссером фильма «Бонни и Клайд». Семь лет спустя, в 1975 году, на экраны вышли «Челюсти» Стивена Спилберга, фильм, который завершил краткую эпоху американского авторского кино. Голливуд переориентировался на идею-бренд, надвигалась эра «Звездных войн», «Индианы Джонса» и «Парка Юрского периода». Тем интереснее, что в следующий свой многомиллионный проект «Близкие контакты третьей степени» Спилберг пригласил именно Франсуа Трюффо на ведущую роль ученого-уфолога.

Спилберг много лет был поклонником картины Трюффо «451 градус по Фаренгейту» по антиутопии Рэя Брэдбери, которая произвела на него неизгладимое впечатление. Роль Клода Лакомба, ученого при французском правительстве, стала единственной актерской работой Трюффо в чужом фильме, как и в англоязычной постановке. В реальности приглашение Спилберга не вызвало у новоявленной звезды Голливуда большого восторга, однако Трюффо не подал вида и блестяще справился с поставленной режиссером задачей: «С Трюффо замечательно работать, он действительно удивителен, такой простой, как и его фильмы. Я продолжал говорить с Франсуа, как будто это был больше, чем человек, создавший „Жюля и Джима“ и „Четыреста ударов“. Он фантастический и действительно любит кино больше, чем кто-либо, кого я встречал в жизни», — вспоминал Спилберг.

Любимым же фильмом французского новатора Спилберг называл «Американскую ночь». Это синефильское «кино о кино», где Трюффо играет одну из основных ролей, кинорежиссера, чей проект идет ко дну. Вымышленный «фильм в фильме» называется «Знакомство с Памелой», но сама картина — ностальгический взгляд за кулисы съемок, когда в процессе создания фильма и происходит настоящая жизнь. По иронии картина о провале обернулась международным триумфом Трюффо и получила «Оскар» как лучший иностранный фильм в 1973-м.

Спустя семь лет после съемок в Америке Франсуа Трюффо скончался от опухоли мозга в 52 года. Еще через три года немецкий режиссер Вим Вендерс завершает свой шедевр «Небо над Берлином» посвящением «всем бывшим ангелам»: Ясудзиро, Андрею и Франсуа. То есть режиссерам Одзу, Тарковскому и Трюффо.