Кругосветное обнажение: Портрет Жюльет Бинош

Кристен Стюарт шутит, что сегодняшняя именинница сыграла во всех ее любимых фильмах, а такую интернациональную и откровенную фильмографию вы едва ли встретите у какой-либо другой известной актрисы. Отмечаем день рождения иконы новейшей французской волны, музы Леоса Каракса, Михаэля Ханеке и Клер Дени и просто красавицы — Жюльет Бинош.

Бинош говорит, что всё началось с Годара. Но на самом деле всё началось с Каракса. Едва отметившись у классика новой волны, спустя два года и несколько проходных ролей она с головой окунается в волну новейшую с ее яркими красками и предельными эмоциями. Впервые все звезды сошлись в «Дурной крови»: именно для Каракса душевный стриптиз стал заверением в подлинности чувств, способом приблизиться к правде.

Бинош в «Дурной крови» — живой ангел во плоти, она буквально спускается по лестнице в кадр или ведет беседы с Алексом из гостиничной мансарды. Влюбленный взгляд камеры, влюбленный взгляд Дени Лавана плюс почти театральные декорации, выгодно подчеркивающие ее искренность и простоту. Одним словом, шансов у публики оставалось мало — камера и Лаван не ошибаются. Про таких на уроках литературы говорили «луч света в темном царстве», но к ней приклеился еще более заезженный штамп. Бинош называли красивой куклой, наследницей Одри Хепберн, идеальной романтической возлюбленной с широко распахнутыми грустными глазами. Она и правда еще не раз сыграет этакую невинную фам фаталь, героиню-объект, будоражащую мужские фантазии. Очарованные собственными видениями герои, влюбленные в нее, будут раз за разом идти на смерть и ломать свои и чужие жизни. Это амплуа в первое десятилетие ее карьеры кажется почти проклятием. Начинающая актриса из «Свидания» Андре Тешине, трагическая соблазнительница Анна из «Ущерба» Луи Маля, почти набоковская Лолита Тереза из «Невыносимой легкости бытия» Кауфмана.

Но если не поддаваться этой фантазии, можно разглядеть, что Каракс в «Дурной крови» увидел в Бинош нечто большее. Двадцатидвухлетняя актриса с мальчишеской стрижкой в роли Анны — еще и женщина-ребенок. В их дуэте с Лаваном много даже не театрального, а циркового, от пантомимы и фокусов до акробатических номеров (Лаван — профессиональный акробат). Невольно на ум приходит Джульетта Мазина, великая, вечно юная клоунесса, манящая своей уязвимостью и невинностью. «Дурная кровь» и «Любовники с Нового моста» — редкие фильмы раннего периода, в которых Бинош не обнажается. Душевный стриптиз Каракса занимал куда больше традиционного. Опустошительные (не только для актеров, но и для продюсеров) «Любовники с Нового моста» стали этапными еще и потому, что героиня Бинош, девушка с пистолетом, из объекта вожделения стала полноправным субъектом истории. И это главный подарок Каракса актрисе, которая тогда практически была его супругой.

Но в разговоре о Бинош от темы физического обнажения всё равно не уйти. Спустя год после «Дурной крови» в «Невыносимой легкости бытия» у Кауфмана она сыграет Терезу. Героиню, к которой доктор Томаш (Дэниэл Дэй-Льюис), приверженец «эротической дружбы» и свободных отношений, проникается почти отеческой любовью. В романе Кундеры Томаш буквально воспринимает Терезу как брошенного на произвол судьбы ребенка. Тема ее эротической притягательности для мужчин, часто намного старше нее, будет не раз эксплуатироваться режиссерами. И по сей день Бинош обнажается на экране с неподражаемой простотой. Ее физическое обнажение становится будто продолжением эмоционального, актом доверия и презрения к границам. В интервью NYT Бинош признается, что ее особо трогают крупные планы, когда камера пытается максимально к ней приблизиться, сократить дистанцию, и она всегда щедро ей отвечает. Из фильма в фильм, от обнажения к обнажению Бинош будто пытается преодолеть этот барьер, опровергнуть грустную истину, к которой Бергман пришел в «Персоне». О том, что Другой непроницаем. Что же, среди этих Других Бинош, кажется, действительно чуть более проницаема.

Интимность, отсутствие дистанции привлекли Кшиштофа Кесьлёвского. В его magnum opus об утрате «Три цвета: Синий» Жюли в исполнении Бинош постепенно исцеляется после катастрофы, унесшей жизни ее мужа и пятилетней дочери. Героиня, практически мертвая в начале, реагирующая разве что на физическую боль, от сцены к сцене пробуждается к жизни, вновь сокращая дистанцию. В упрощенной форме тот же мотив повторится и в «Английском пациенте» Энтони Мингеллы, принесшем Бинош «Оскар»: в глобальной катастрофе-войне медсестра Ханна теряет всех, кого любит. Где-то в освобожденной Италии она решает остаться в заброшенном монастыре с безнадежным пациентом, для которого их скитания в передвижном госпитале становятся слишком мучительными. Но, несмотря на «Оскар», карьера в Голливуде актрису не слишком привлекала. «Английский пациент» стал скорее исключением, оставив ей пространство для искренности даже в роли второго плана.

В основном же интернациональные проекты предполагали более строгие рамки и стандартизированные образы. В проектах для массового зрителя — а у актрисы, у которой выходит по три фильма в год, их ожидаемо много — Бинош на рубеже веков усиленно пытались втиснуть в шаблон идеальной романтической героини, французской Джулии Робертс (в фильме «Париж» Седрика Клапиша, кажется, их можно перепутать). Но актриса никогда не играла в ромкоме всерьез, оставаясь кем-то вроде доброй феи, чистой фантазии. В фильме «Шоколад» она почти Мэри Поппинс: появляется вместе с попутным ветром и с улыбкой перевоспитывает целый городок набожных моралистов.

При этом добрый ветер перемен больше, чем кого бы то ни было, носил Жюльет по свету: насколько она равнодушна к международным проектам, настолько же одержима мультикультурным разнообразием. География ее фильмов впечатляет: США, Великобритания, Польша, Бельгия, Германия, Аргентина, Тайвань, Израиль, Иран, Канада, Норвегия, Австралия, Япония, Чили, Испания, Италия. Список именитых режиссеров будет не менее внушительным. В уже упомянутом материале NYT Кристен Стюарт, снявшаяся в дуэте с Бинош в фильме «Зильс-Мария»Ассайаса, шутит (или не совсем), что Бинош попросту снялась во всех наших любимых фильмах.

Всему виной еще одна важная для многих ее героинь черта — стремление к правде. В одном из лучших фильмов Ханеке «Скрытое» Бинош играет супругу телеведущего. Неизвестный начинает присылать им видеокассеты. Постоянно находясь под прицелом его скрытой камеры, героиня становится буквально одержима правдой, которую скрывает ее муж. В другом фильме того же Ханеке, «Код неизвестен», Бинош играет актрису, чей монолог для прослушивания намеренно снят как вставная хроника, в которой неизвестный маньяк угрожает ей расправой, если она не обнажит душу и не покажет живые эмоции. Эта сцена от первого лица кажется ключевой для Бинош, угрозы и требования поступают будто бы напрямую от человека за камерой или перед экраном. Для Ханеке правда — это пытка, для артистки — основа существования в кадре. У Хирокадзу Корээды в фильме, который так и называется — «Правда», ее героиня без конца спорит со своей матерью, знаменитой актрисой, которая никогда не выходит из образа (Катрин Денёв). Пока наконец не признает, что на память нельзя полагаться и правда чувства гораздо важнее правды факта.

По большому счету фильм, принесший ей приз в Каннах, — тоже об этом. Речь о картине «Копия верна» Аббаса Киаростами. Владелица антикварного магазина (Бинош) знакомится с английским культурологом на презентации его книги о том, что копии могут превосходить оригинал, а часто быть от него неотличимыми. Прогуливаясь по Тоскане, они от обсуждения тезисов книги переходят к прямому их доказательству: после того как владелица кофейни принимает их за семейную пару, герои действительно становятся этой парой, чем дальше, тем откровеннее высказывая свои опасения и накопившиеся за годы брака обиды. Кажется, что это копирование и перенесение чужого опыта на экран для Бинош и есть суть профессии: чтобы экранная копия эмоции стала неотличима от ее живого, подсмотренного в жизни оригинала. Вспоминается история о работе над фильмом «Откровения», где камера крупным планом снимает лицо ее мастурбирующей героини. Перед съемками Малгожата Шумовска подготовила для актрисы подборку видео с мастурбирующими женщинами, которые они вместе анализировали и выбирали полезные для фильма мимические детали.

Бинош, увлекающаяся живописью и музыкой, часто играет людей искусства. И никогда не играет героинь не своего возраста. Наблюдать за ней сейчас тем интереснее, что на новом этапе она сохранила ту же открытость и уязвимость. Но теперь не хрупкой молодости, а зрелости, в которой любые потери переживаются острее. Благодаря Шарлиз Терон, Риз Уизерспун, Николь Кидман и многим другим голливудским звездам, которые стали продюсерами собственных проектов, сегодня героини 45+ значительно чаще появляются на большом экране. Но большинство из них по-голливудски успешные и будто всё еще отрицающие неумолимость времени. И только Жюльет в роли пятидесятилетней художницы Изабель («Впусти солнце») в поисках любви честно вещает с экрана о том, как страшно, что ее, быть может, уже и не случится. Бинош всё так же бесстрашно транслирует на экран самое интимное и так же доверчиво и открыто смотрит в камеру. Поэтому-то созданные ей многочисленные блестящие копии сегодня уже значительно больше оригинала.