Встретимся через 25 лет: Как и зачем культовые герои и франшизы возвращаются на большие и малые экраны

От Кэндимена до Джеймса Бонда, от Майкла Майерса до Декстера — рассказываем о персонажах из нашего детства, которые не собираются уходить на пенсию, и объясняем, почему их новые инкарнации совсем не те, что раньше.

Трава была зеленее

Кризис идей, с которым столкнулась киноиндустрия, с одной стороны, не сулит ничего хорошего. Оригинальных проектов становится меньше, успешные новые франшизы можно пересчитать по пальцам двух рук, а коронавирус усложняет и без того непростую жизнь рискованным киностартапам. Но у этой медали, как и любой другой, есть обратная сторона: если не получается придумать коммерчески успешную историю с нуля, значит, стоит пересобрать материал из бессмертной классики поп-культуры. С Джеймсом Бондом и Годзиллой все и так понятно — эти франшизы были, есть и, само собой, будут: они настолько универсальны и популярны, что встроятся почти в любой культурный контекст и любую эпоху. Геополитика Бонда и экологическая проблематика Годзиллы — откровенное, но очаровательное читерство, которое позволяет им подхватывать дух времени так, будто они были с нами всегда.

А что делать с куда более локальными и непопулярными сериями? Например, с «Кэндименом», который мимикрировал под городскую легенду и рассуждал об исторической вине белых американцев за рабство? Или слэшером «Черное Рождество» — мрачной и антипраздничной феминисткой присказкой про резню в женском общежитии? Или, в конце концов, неполиткорректными Джеем и Молчаливым Бобом, чьи фразы в далекие нулевые растащили на цитаты, а сейчас позабыли как страшный сон после трезвона будильника воук-культуры? Все они, спешим успокоить, тоже заслужили путевку в светлое будущее — просто каждый из их ребутов пытается по-своему смотреть на идеи оригиналов.

У ностальгии глаза велики

Хоррор в этом смысле — идеальный жанр для ревизии. Его герои — ходячие олицетворения комплексов, психологических фиксаций, травм и гендерных конфликтов, которые в наше время могут стать еще актуальнее. В новом «Кэндимене» переосмысляется целая мифология оригинала. Если раньше антагонистом выступал злодей с крюком вместо руки, то теперь чудовище, как выясняется, многолико: его место занимает всякий афроамериканец, испытавший на себе предрассудочный гнев белых янки. С одной стороны, «Кэндимен» 2021 года в культовую франшизу ничего не привносит: мысли здесь прежние, проблемы — тоже. Но теперь легендарный убийца из городских легенд становится настоящей жертвой: бремя вины и насилие не прекратятся до тех пор, пока мрачное прошлое страны будет тщательно скрываться в индустриальных сплетнях и поголовном замалчивании. Главный герой живет в доме, который раньше считался центром гетто, а его картины перестали пользоваться популярностью, потому что истории темнокожих вышли из тренда — новый «Кэндимен» бережно достраивает канон в контексте BLM-движения, способного существовать лишь в непрерывном диалоге об ужасах рабства.

«Хэллоуин» Гордона Грина отдает дань всесильному матриархату, «Черное Рождество»Софи Такал в финале, напротив, грозит пальцем одиозному патриархату, а новый сериальный «Чаки» выводит на первый план квир-проблематику. В контексте нынешней американской действительности, где хорроры и раньше успешно рассуждали над гендерными и социальными вопросами («Люди под лестницей» — чем не критика капитализма?), жанр всё же становится леволиберальнее, чем когда бы то ни было. Хотя и связано это отнюдь не с одним лишь желанием начать поучительный разговор о сексуальных меньшинствах, ущемлениях и неравенстве. Скорее даже с тем, что молодые режиссеры, которые росли на картинах Уэса Крейвена, Джорджа Ромеро и Шона С. Каннингэма, вспомнили подтексты любимой классики и решили пересказать их в новой реальности. Из той же категории, к слову, ребуты или почти сиквелы «Суспирии» и «Бегущего по лезвию» — истории, вроде бы верные оригиналам, но развивающие их мысль настолько вольно, что большинство фанатов не смогло вытерпеть авторской наглости.

Сила прогресса

С другой стороны, у ребутизации хорроров есть и другая причина — жанр просто-напросто сильно зависит от технологий кинопроизводства. Знали ли вы, что, например, «Муха»Кроненберга — ремейк культового ужастика 50-х? А что «Нечто»Карпентера — вольный пересказ одноименной повести и старомодного фильма «Нечто из иного мира»? Эти картины вышли в одно десятилетие в том числе и потому, что грим с эффектами стали позволять самым смелым режиссерским задумкам воплощаться в жизнь пугающе достоверно. И именно это мы наблюдаем в недавно вышедших блокбастерах: «Безумном Максе» («Дорога ярости» формально сиквел, но на деле игнорирует много важных эпизодов канона и развивает свою обновленную вселенную), «Космическом джеме» или новой «Матрице».

Время стремительно летит, на смену одним технологиям приходят другие, поэтому возвращение культовых персонажей — эдакий вызов для фильммейкеров, которые хотят сохранить дух оригинала, но осовременить форму. Все тот же «Космический джем: Новое поколение», с одной стороны, добавляет в историю драму отца и его ребенка, эдакий конфликт бумеров и зумеров, однако, что важнее, работает с обновленными способами внедрения анимации в формат live-action (то есть нахождения в кадре реальных актеров с мультяшками). Хотя такой апгрейд не всегда идет на пользу: хуперовскому «Полтергейсту», например, куда больше подходила производственная непричесанность, обилие, может, и устаревших, но сделанных со всей любовью практических эффектов.

И смех, и слезы

Заметно любопытнее, чем с большими студийными проектами, происходит дело с сегментом юмора. Вот, например, «Клерки 2»Кевина Смита: с одной стороны, прямой сиквел малобюджетного инди-шедевра о говорливых кассирах, со второй — кино совсем другого стиля, толка и смысла (к тому же вышло аж спустя 12 лет). Великовозрастные гики-персонажи выросли и столкнулись с проблемой собственных амбиций: им, может, и хочется вырваться из инфантильного окружения захолустного городка и бросить унизительную работу в забегаловке, но что-то всё время мешает. Если для боевиков и хорроров важно определиться, как изменился мир вокруг, то у комедии на первом плане совсем другое: запоздалые сиквелы (что, повторимся, сродни ребутам) пытаются рассуждать о том, как в новом мире не находят себе место некогда беспечные инфантилы.

В этом смысле даже не похожий ни на что «На игле» удачно задает тренд: всё те же герои спустя несколько десятков лет собираются в одном месте… и идут старому пути. Комедия 90-х преобразилась в трагедию 2000-х и 2010-х: заложники поп-культуры, повального инфантилизма и неоправданных надежд, герои, подобно призракам, стоят на месте. Вместо иронии — грустная констатация факта, вместо развития характеров — сплошной застой.

Историческая справедливость

Наконец, еще одна редкая, но очень интересная функция ребутов и поздних сиквелов — попытка подарить героям достойный финал. «Декстер» в свое время впал в немилость к фанатам как раз из-за отсутствия последнего: после неудачной развязки зрители негодовали в соцсетях и, в общем-то, хоть и через 8 лет, но добились своего. Теперь обаятельный маньяк заслужил право на раскаяние в мини-сериале «Новая кровь», где он сталкивается с призраками прошлого и исправляет возможные ошибки настоящего.

Один из ярчайших и удачных примеров последних лет — «Отряд самоубийц: Миссия навылет». Ганн, иронично называя свое кино не Suicide Squad, а The Suicide Squad (то есть тот самый «Отряд», что вы на самом деле ждали), восстанавливает вселенскую несправедливость: у одной из самых безумных франшиз, перезагрузившейся и в отношении стиля, и в плане каста, появляется-таки достойная экранизация.

Перезагрузка теперь — не просто попытка откатить неудачный или устаревший проект назад, а возможность поразмышлять над будущим героев, теорией мультивселенных (чем пользуются, например, создатели нового «Человека-паука») и актуальными социальными проблемами. Любимые герои, будьте уверены, если и уйдут с экранов, то ненадолго: настоящая классика всегда с нами, ждет своего часа и своих продюсеров. Надо только уметь ждать.