Глубока кроличья нора: Как «Матрица» стала поп-культурным феноменом

16 декабря в широкий прокат вышла долгожданная «Матрица: Воскрешение» — продолжение одной из самых популярных фантастических франшиз в истории кинематографа. Первая «Матрица» произвела революцию, взяла 4 «Оскара», задала тренды не только в жанре сай-фай и повлияла, кажется, на все области современной культуры (от моды до конспирологии). Вспоминаем, как появилась легендарная киноэпопея, и разбираемся в причинах ее не ослабевающей вот уже 22 года популярности.

Великий 1999-й

1999-й был, пожалуй, самым плодотворным за всю историю нового Голливуда (спросите хотя бы Брайана Рафтери): «Зеленая миля», «Бойцовский клуб», возрожденные «Звездные войны: Эпизод 1 — Скрытая угроза»… Десятки премьер того года мгновенно получили культовый статус и сегодня заслуженно занимают верхние строчки всевозможных топов. Именно накануне нового тысячелетия и на фоне всеобщей паники по поводу проблемы 2000 года, когда многие верили в неизбежность краха компьютерных систем, кинематограф вслед за литературой начал сомневаться в реальности всего происходящего с человечеством.

До «Матрицы» вышел весьма созвучный ей «Темный город», герой которого вырывается за пределы иллюзорного мира и раскрывает глобальный заговор о порабощении человечества. Особенно символично, что Джон Мердок из «Темного города» и Тринити бегут по одним и тем же крышам — съемки обоих фильмов проходили в одной Сиднейской студии. Авторов истории о Нео можно было бы обвинить в плагиате — вот только «Матрица» была написана задолго до старта производства картины, ставшей ее предтечей.

Начало

Прежде чем связать свою жизнь с кино, тогда еще братья Вачовски занимались строительством и работали в издательстве Marvel. Энди и Ларри думали над идеей нового комикса, и внезапно им пришла в голову фантастическая история о простом хакере, который постиг истинную природу реальности, вышел из подчинения захвативших землю умных машин и стал спасителем человечества. Братья написали 14 вариантов сценария, но заинтересовать продюсеров не смогли. Фантастика в то время считалась низким жанром, и, чтобы продать свою идею, Вачовски обратились за помощью к знакомым иллюстраторам Стиву Скроче и Джеффри Дарроу, оформившим раскадровку «Матрицы» в полноценный комикс. Задумку братьев оценили и посоветовали им для начала заработать репутацию и снять какой-нибудь не столь масштабный проект.

Так появилась «Связь» — неонуар о влюбленных грабительницах, благосклонно встреченный критиками и зрителями. Впрочем, первый успех не убедил боссов Warner Bros. раскошелиться на 60 млн долларов, и сначала Вачовски получили на «Матрицу» лишь 1/6 необходимой суммы. Эти деньги режиссеры вложили в производство самой первой сцены, и пораженное студийное руководство выделило оставшуюся часть. Сборы первого фильма в 7 раз превысили бюджет.

Льюис Кэрролл, христианство и буддизм

Братья Вачовски задумывали «Матрицу» как постмодернистское полотно и щедро наполнили историю аллюзиями, отсылками и прямыми цитатами из Библии, гонконгских боевиков, любимых книжек детства, философских трактатов и аниме. «Он пустой» — реплика, брошенная агентом Смитом во время драки с Нео в подземке, отсылает к центральному понятию буддизма об отсутствии собственной природы у объектов, явлений и понятий. Имена Нео (анаграмма One — единственный, избранный) и Тринити (Троица), а также название корабля «Навуходоносор» восходят к библейским строкам. Даже мирское имя главного героя Томас Андерсон — шифровка, ссылающаяся одновременно на «сына человеческого» (если перевести дословно) и одного из учеников Иисуса — Фому, который до последнего сомневался в воскресении учителя. Предложение следовать за белым кроликом и рассуждение о глубине кроличьей норы — дань уважения великому сказочнику Льюису Кэрроллу и его «Алисе в стране чудес». Множество визуальных решений фильма Вачовски почерпнули в манге и аниме «Призрак в доспехах», которую они признали одним из главных источников вдохновения.

Из пещеры в гиперреальность

Первым в реальности всего происходящего с человеком засомневался еще Платон. В своем мифе он предположил, что весь вещественный мир может быть тенью, проекцией некоего идеального пространства вещей и понятий на стене пещеры. Позже мысль о невозможности доказать реальность мира развили скептики и Рене Декарт. Он часто замечал, что органы чувства могут нас обманывать, а значит, под сомнения можно поставить любые суждения и выводы.

Впрочем, основным источником вдохновения для Вачовски стал философский трактат Жана Бодрийяра «Симулякры и симуляция», в котором один из главных исследователей постмодернизма провозгласил торжество гиперреальности. По Бодрийяру, мы живем в эпоху тотальной симуляции, когда на место реальности пришли символы и знаки, ссылающиеся на самих себя. Именно книгу «Симулякры и симуляция» Нео использует в качестве тайника, и именно ее вместе с нон-фикшнами «Из-под контроля» Кевина Келли и «Введение в эволюционную психологию» Дилана Эванса и Оскара Зарате нужно было прочитать всем ведущим актерам перед съемками. Примечательно, что сам Бодрийяр не был в восторге от «Матрицы» и заявил, что авторы извратили его идею: из гиперреальности французского мыслителя выхода просто не существует.

Застывшее время

Одно из главных новаторских решений первой части — прием комбинированной съемки bullet time, позволяющий «заморозить» время. Впервые остановить движение пули попытались создатели первого «Блэйда», но именно оператор трилогии Билл Поуп довел метод одновременной съемки с множества камер до совершенства, и в следующие несколько лет «эффект Матрицы» успешно использовался в фильмах самых разных жанров: от «Очень страшного кино» до «Обители зла». И если сейчас временной срез в кино считается дурным вкусом, то игровая индустрия (Max Payne, Fallout и Horizon Zero Dawn) продолжает успешно осваивать его элементы.

На стиле

Еще один повод влюбиться в «Матрицу» — уникальный для своего времени стиль одежды героев, созданный австралийской художницей по костюмам Ким Барретт, ранее получившей признание за труды над «Ромео и Джульеттой» База Лурмана. Работая над гардеробом Нео и его команды, Ким отошла от существующих модных стандартов и пошила длинные плащи и обтягивающие трико Тринити из дешевых материалов, главным качеством которых была легкость и подвижность. Барретт слегка тонировала черные и белые ткани в зеленый, что сыграло на руку общей цветовой концепции мира франшизы. Инициалы KYM на стене лифта во время первого похода Нео к Пифии — дань уважения Вачовски своей художнице. Модные тренды, заложенные в трилогию, позже использовались дизайнерами ведущих модных домов (от Dior до Louis Vuitton).

Они не стали героями

История подбора ведущего каста для «Матрицы» сама по себе достоина стать сценарием. На роль Нео претендовали Николас Кейдж, но он не захотел на несколько месяцев переезжать в Австралию и расставаться с семьей, Леонардо ДиКаприо, смутившийся обилием спецэффектов, и Уилл Смит, выбравший съемки в провальном «Диком, диком Западе».

По словам Лоренцо Ди Бонавентуры, у авторов даже была идея сделать Нео женщиной и отдать персонажа Сандре Буллок, но прежде актриса получила приглашение на роль Тринити, которая ее не заинтересовала.

Роль Морфеуса предлагали Шону Коннери, Арнольду Шварценеггеру и Расселу Кроу. Кроу отказался, потому что не понял смысла истории и даже не смог дочитать сценарий.

Вачовски писали Серафима под Джета Ли, но герой азиатских боевиков отказался от проекта, так как, по его словам, одним из условий контракта был пункт об оцифровке всех его движений, которые переходили в собственность студии. Жана Бодрийяра звали сыграть Архитектора, но философ предсказуемо проигнорировал приглашение. Кстати, по первоначальной задумке Вачовски персонажа Белинды МакКлори Свич должны были играть два андрогинных актера. В реальном мире Свич был бы мужчиной, а в «Матрице» — женщиной, и это могло бы значительно усилить скрытый трансгендерный подтекст фильма.

Матрица требует жертв

Выдающийся гонконгский режиссер и постановщик трюков Ву-Пин Юэнь согласился взяться за проект Вачовски лишь после того, как ему предоставили полный контроль над боевой частью фильма, предполагавшей четырехмесячный тренировочный период для ведущего каста. Ситуация осложнялась тем, что к началу подготовки Киану Ривз еще не пришел в себя после операции на шее и не мог выполнять многие упражнения. Именно поэтому в драках Нео чаще использует руки, а не ноги. Кстати, для эпизода, в котором Нео пробудился от долгого сна в своей персональной капсуле, актер похудел на 15 килограммов и сбрил все волосы на теле. Впрочем, страдал не он один: в начале производства Кэрри-Энн Мосс подвернула лодыжку и никому об этом не сказала, так как боялась потерять роль. Все трюки на проволоке и эффектную первую сцену Тринити отработала без помощи дублера. Хьюго Уивинг получил травму на тренировке и перенес операцию на бедре, и из-за этого Вачовски в очередной раз пришлось перекраивать график съемок, чтобы позволить актеру восстановиться.

Производственный ад

Вслед за оглушительным успехом первой части и 4 «Оскарами» (за лучшие монтаж, визуальные эффекты, звук и звуковой монтаж) команда Вачовски занялась производством продолжений, тем более что история братьев еще не была рассказана. Энди и Ларри как настоящие постмодернисты в «Революции» и «Перезагрузке» деконструировали собственную идею спасителя, и это разочаровало зрителей. Вместо развития камерной истории с горсткой любимых персонажей, зрителям пришлось знакомиться с десятками новых героев и их мрачным, но слишком простым миром.

Съемки сиквелов, к которым Вачовски приступили в марте 2001-го, не обошлись без новой порции физических повреждений. Хьюго Уивинг получил травму шеи, Кэрри-Энн Мосс сломала ногу, а Лоуренс Фишберн сломал руку. Билл Поуп рассказал, что съемки «Революции» и «Перезагрузки», которые продолжались 276 дней, стали для него настоящим производственным адом. У оператора-постановщика не было прежней творческой свободы, зато он испытывал колоссальное давление. И одним из виновников всех проблем и споров на площадке Поуп назвал великого постановщика «Заводного апельсина» и «Цельнометаллической оболочки»: «Вачовски прочитали проклятую книгу Стэнли Кубрика, в которой говорилось: «Актеры не играют натурально, пока вы их не измотаете». Так что давайте делать по 90 дублей одной сцены! Я хочу выкопать Стенли Кубрика и убить его».

Похоже, именно эта изнуренность команды во время работы над сиквелами не позволила повторить успех первой «Матрицы». Интересно, удалось ли Лане Вачовски, которая работала над «Матрицей: Воскрешение» без сестры, вернуть на экраны то самое волшебство, которое обеспечило первому фильму о Нео нашу любовь.