«Для меня в жизни самое сложное — ждать и догонять»: Интервью с Максимом Стояновым из сериала «Душегубы. 1989»

В «Амедиатеке» и по подпискам AMEDIATEKA и «Премиум» в Okko стали доступны все эпизоды второго сезона сериала «Душегубы», получившего подзаголовок «1989» — совместного проекта телеканала НТВ и онлайн-кинотеатра Амедиатека, снятого кинокомпанией «Амедиа Продакшн». В продолжении напарником следователя прокуратуры Леонида Ипатьева (Сергей Марин) становится детектив Максим Ковальский. События развиваются в Подмосковье в перестроечные времена. Поговорили с сыгравшим Ковальского Максимом Стояновым о подготовке к роли, об отличиях второго сезона от первого и любимых жанрах актера.

— Чем новый сезон «Душегубов» отличается от первого?

Максим Стоянов: Если без спойлеров, можно сказать, что здесь происходит то, что меняет жизни всех героев. И самое главное — помимо основной линии про маньяка, здесь у каждого персонажа своя история и о каждом зритель узнает больше.

— Расскажите нам про Максима Ковальского, какой он?

Максим Стоянов: Максим Ковальский — яркий, импульсивный, любящий жизнь и женщин человек, а еще преданный своему делу и своей профессии.

Это интересный герой, который живет на всю катушку, но при этом стремится к славе, ничего не боится и хочет добиться правды и справедливости. Он честолюбив и харизматичен, иногда даже немножко чересчур.

Играть его было сплошным удовольствием! Спасибо за такого замечательного Максима сценаристу сериала Юлиане Закревской — мой герой просто замечательный.

— Чем или кем вы вдохновлялись во время создания образа?

Максим Стоянов: Меня вообще впечатляет и привлекает советская эпоха, особенно период перестройки. У меня в планах давно было посмотреть сериал «Противостояние» с Олегом Басилашвили. И когда я узнал, что буду работать над вторым сезоном «Душегубов», я сразу же сел за него.

На самом деле, это не просто сериал, это большая шестичасовая картина, просто разделенная на части. Действие происходит в ту же эпоху, здесь потрясающий Басилашвили, это невероятно тонкая и атмосферная работа.

С помощью картины я пытался почувствовать фактуру времени, манеру поведения людей того времени, которые работали в органах, — без гаджетов, без определенных технологий, в определенных условиях. Фильм подсказал мне, каким должен быть мой герой.

«Противостояние» 1985 года просто потрясающее, обязательно посмотрите, если еще не!

— Максим Ковальский работает в паре с другим следователем — Леонидом Ипатьевым. Как у них сложились отношения?

Максим Стоянов: Сначала, как и положено, они соревнуются, и это задает определенный тонус и напряжение между ними. У каждого из них свои методы, свои амбиции, свои взлеты и падения, но каждый — настоящий профессионал, который действительно хочет добиться правды. И, конечно, желание найти преступника сильнее, поэтому в какой-то момент их партнерство перерастает во взаимную дружбу. Один — более буйный и шустрый, другой — более спокойный и размеренный. Всё это соединяется и рождает интересную пару: как это принято говорить в современном киношном мире, это почти герои бадди-муви. (Cмеется.)

— А какие отношения сложились у вас с Сергеем Мариным, исполнителем роли Ипатьева?

Максим Стоянов: Я слышал о Сергее и даже смотрел его работы, но лично мы познакомились на съемочной площадке. Мы сразу нашли общий язык и за время съемок невероятно подружились. Он у меня сейчас даже в списке приглашенных на день рождения.

Сергей — потрясающий товарищ, друг, партнер и невероятный артист. Я, честно говоря, немного удивлен нашей дружбе, я думал, что мы останемся в рамках формального общения на площадке. Но на деле между дублями мы узнавали друг друга лучше: где родился, где крестился… (Смеется.)

Надеюсь, мы будем видеться с ним не только на съемках!

— Вы с супругой Викторией Корляковой впервые играете пару в сериале. Каково было быть парой и на экране, и в жизни?

Максим Стоянов: 12 лет совместной жизни никуда не денешь, поэтому я думаю, что зритель увидит эту химию и динамику. Я люблю свою супругу, получилось ли у нас быть парой в кадре — давайте посмотрим в сериале.

Мне, конечно, было прекрасно, но я профессионал, мне комфортно работать с любыми партнерами, хоть с табуреткой. (Смеется.)

— Съемки сериала проходили в Ярославле, а художники-постановщики постарались передать атмосферу того времени. Вам это помогло вжиться в роль?

Максим Стоянов: Любая деталь помогает приблизиться к реальности, особенно когда у вас художники-постановщики выстроили целый этаж того времени и вы снимаете в Ярославле.

Я в принципе с сомнением отношусь к прогрессу, он часто убивает то, что мне дорого, — мне ценно, когда у места есть история. В Ярославле как раз есть много мест, еще не тронутых перестройкой, и это прекрасно.

Любая деталь и любая мелочь на площадке помогает тебе примерить на себя эпоху и почувствовать себя ее жителем.

— Вспомните свой сложный съемочный день…

Максим Стоянов: Самый сложный день: когда я ранним утром приехал на съемочную площадку, у меня была первая сцена в лесу коротенькая и потом самая последняя — а в промежутке я ничего не делал. Тупо сидел в вагоне, пил чай с бубликами. Это катастрофа.

Я, видать, в жизни слишком много ждал и догонял, и для меня в жизни самое сложное — ждать и догонять.

А когда ты весь в снегу, в грязи или, как у Пастернака, в «погонях, нечаянностях впопыхах, локтях, ладонях», это потрясающе, такой съемочный день пролетает. Неважно, какие это условия, дайте только мне пахать и работать. (Смеется.)

— Во втором сезоне основной фокус не на маньяке, а на семьях, следователях и всех, кого коснулась эта история. Как вам такой поворот сюжета?

Максим Стоянов: Если отодвинуть в сторону актерский эгоизм, где всё внимание хочется сконцентрировать на своего героя, неважно, следователь он или маньяк, я думаю, что такая смена фокуса логична и правильна.

Если постоянно следить в кадре за маньяком и за подробностями того, как они совершают свои страшные деяния, я не думаю, что это художественно. Думаю, что это даже могло бы оттолкнуть зрителя.

Мне кажется, что с точки зрения художественной составляющей интересен мыслительный процесс и отношения между людьми, и зрителю будет интересно уйти с нами в это путешествие.

— Нравится ли вам жанр тру-крайм в целом?

Максим Стоянов: Мне нравятся женщины и мороженое. (Смеется.)

А вообще я больше люблю социальную драму, трагикомедию. Я обожаю «Любовь и голуби». А тру-крайм мне был любопытен с актерской точки зрения. Не могу сказать, что я большой поклонник.

Тру-крайм хорош, если с помощью рассказа об этих преступлениях он может вывести к какому-то свету и добру.

Например, как это происходит в произведениях гения, которого я обожаю, — Фёдора Михайловича Достоевского. В любом его произведении происходят какие-то страшные вещи, но через их преодоление он приводит нас к свету. После прочтения романа «Униженные и оскорбленные» я хочу прибежать домой и обнять дочь и жену — так это должно работать.

С этой точки зрения тру-крайм необходим и нужен: мы исследуем прошлый страшный опыт, пытаемся понять, почему так произошло, перерабатываем, проводим внимание зрителя по всем этим деталям и выводим его к свету, чтобы это событие никогда не повторилось.

Зрителя тоже надо воспитывать. Искусство вообще про добро и свет. Не показывая рецепта лечения, просто показывать раны, которые болят, нет смысла.