Человек неразумный: За что мы любим «Внутри Льюина Дэвиса» братьев Коэн

В российский повторный прокат вышел «Внутри Льюина Дэвиса» — один из самых меланхоличных музыкальных фильмов всех времен, одиссея неудачливого фолк-певца, страдающего от холода, безденежья и усталости в Нью-Йорке начала 1960-х. Рассказываем, почему за годы, прошедшие с момента премьеры, шедевр братьев Коэн ничуть не устарел.

Игра с жанрами и необычный герой

«Внутри Льюина Дэвиса» начинается так же, как большинство классических музыкальных байопиков. Зрителям называют место и время действия (Gaslight Cafe, Нью-Йорк, 1961 год) и представляют главного героя. Он, конечно, на сцене, поет, и все взгляды устремлены на него. Но как только отзвучит первая песня, станет понятно, что это обман, хитрое надувательство: фильм не про знаменитого музыканта, а про безвестного неудачника, перебивающегося случайными заработками и ночевками на диванах у более успешных друзей. Льюин Дэвис — не звезда, он из тех, кто вечно пребывает в тени настоящих звезд и мечтает о признании, которое всё никак не наступит.

В следующие полтора часа герой обретет спутника в виде рыжего кота, выяснит отношения с девушкой (Кэри Маллиган), которая замужем за другим, навестит сестру и отца, съездит в Чикаго и еще не раз споет. Почти каждое из этих действий будет попыткой вырваться из замкнутого круга, в который превратилась его жизнь. Но выяснится, что разомкнуть его невозможно. И это вторая жанровая ловушка братьев Коэн. «Внутри Льюина Дэвиса» — не просто музыкальная драма с отсутствующей историей успеха, но и роуд-муви, в котором путешествие представляет собой не движение из пункта А в пункт Б, а ленту Мёбиуса: из-за цикличной структуры фильма у одиссеи главного героя нет ни начала, ни конца.

Еще одна неожиданность связана с тем, что внутри Льюина Дэвиса не так уж много положительных качеств. Это кино о, мягко говоря, не очень хорошем человеке. Он заносчив и высокомерен, подводит друзей и родных, хамит незнакомцам и оставляет в беде тех, кому нужна помощь. Если бы братья-режиссеры играли по общепринятым правилам, все эти недостатки могли бы искупаться гениальностью персонажа. Но Дэвис и этого лишен, он в лучшем случае просто талантливый исполнитель, а в худшем — посредственность, незаметный середняк, которого не зря игнорируют агенты и продюсеры. Его самомнение выглядит нелепо. Однако именно таких антигероев больше всего ценят Коэны: Джордж Клуни однажды метко заметил, что братья «упиваются идиотизмом других людей».

Экзистенциальные вопросы

В исторических деталях Коэны точны. На дворе у Льюина Дэвиса 1961 год, эпоха битников, освоения космоса и возрождения американского фолка. У героя есть реальный прототип — певец Дэйв Ван Ронк, в персонажах второго плана тоже легко узнаются важные деятели того времени. В финале в кадре появляется не названный по имени музыкант, без которого любая история о нью-йоркских фолк-исполнителях была бы неполной: той же промозглой зимой 1961-го в клубах Гринвич-Виллиджа начал выступать Боб Дилан. Сама атмосфера коэновского фильма вдохновлена обложкой его альбома The Freewheelin’ Bob Dylan. На ней будущий нобелевский лауреат в тоненькой курточке шагает с девушкой по мокрому снегу, ежась от холода.

Но зрителю, чтобы получить от фильма удовольствие, совсем не нужно разбираться в американской фолк-музыке или знать наизусть «Улисса» Джеймса Джойса, к которому картина тоже неоднократно обращается. Мытарства Льюина имеют не музыкальную и не историческую, а философскую природу. Это духовное странствие, в котором Коэны в очередной раз проходятся по списку своих любимых тем: фатум и попытки человека обмануть судьбу, муки творчества, противостояние правды и лжи, безуспешные поиски смысла в наполненной абсурдом действительности.

Если в «Серьезном человеке», другом трагическом фильме братьев, главный герой ходил с вопросами к раввинам, пытаясь таким образом достучаться до Бога, то Льюин Дэвис делает отчаянную попытку прорваться на свои персональные небеса — к влиятельному продюсеру (Ф. Мюррей Абрахам), вершащему судьбы представителей музыкальной индустрии. Результат один. В божественной канцелярии все очень заняты, там не утешат, не помогут и не наставят на путь истинный. Во вселенной Коэнов Бог, может, и не умер, но до маленького человека ему дела нет. Со своими проблемами каждому персонажу придется разбираться самостоятельно.

Актерские работы

С «Внутри Льюина Дэвиса» фактически началась большая голливудская карьера Оскара Айзека. До этого актер прозябал в ролях второго плана. Коэны же разглядели в нём исполнителя, способного на бесшовное соединение с трудом сочетающихся друг с другом вещей: драмы и комедии, душевной теплоты и холодной отстраненности, неотразимого обаяния и слишком очевидного, а потому отталкивающего нарциссизма.

Дэвис велик и никчемен одновременно, он и самостоятельный персонаж, живущий в конкретном историческом времени, и вечное отражение, в котором каждый зритель может увидеть частицу себя. Айзек с тех пор переиграл множество самых разных героев, но по богатству оттенков ни одна его роль так и не приблизилась к коэновской. Его удивительный голос — а в кадре он поет сам — тоже по каким-то непонятным причинам остался невостребованным. В фильмографии актера до сих пор нет ни одного полноценного мюзикла.

Окружают Айзека не менее выдающиеся коллеги. Кэри Маллиган примеряет образ фолк-дивы, Джастин Тимберлейк носит непривычную ленинскую бородку и бардовский свитер, демонический Джон Гудман воплощает вышедший из моды джаз. В образе своеобразного двойника Льюина Дэвиса, такого же лузера-музыканта, но с квартирой, выступает мало кому известный в начале 2010-х Адам Драйвер. В эффектной роли молчаливого битника появляется Гаррет Хедлунд (это иронический кастинг: за год до фильма Коэнов актер сыграл в экранизации романа Джека Керуака «В дороге»). Ну и, конечно, отдельных аплодисментов заслуживает рыжий кот Шредингера, сопровождающий Льюина в его бесконечном путешествии.

Открытость к новым трактовкам и толкованиям

Коэны, как известно, никогда и никому не разъясняют свои фильмы. Эта задача целиком ложится на плечи аудитории. За 12 лет, прошедших с момента выхода «Внутри Льюина Дэвиса», у зрителей появлялись самые разные трактовки сюжета, иногда взаимоисключающие. В одиссее неудачливого музыканта видели историю о депрессии и проживании горя (Дэвис потерял друга, с которым много лет выступал дуэтом), экранизацию мифа о Сизифе, драму о бескомпромиссном творце и даже размышление о возможном будущем: якобы братья, сочиняя сценарий о распавшемся дуэте, прикидывали, каково им будет работать поодиночке.

Единого мнения нет и в отношении концовки. Каждый, кажется, трактует ее в меру своего оптимизма. Одни видят в финальном появлении Боба Дилана символ надежды: скоро фолк-музыка выйдет на пик популярности, а значит, и у скромных музыкантов вроде Льюина Дэвиса появится шанс. К тому же с избившим его в начале незнакомцем, этаким Черным человеком, грозой всех поэтов, герой недвусмысленно прощается, что может символизировать выход из кризиса. Другие же уверены: финал у фильма печальнее некуда. Если что-то тебе не дано, то бороться с судьбой бесполезно. Всегда найдется гений, который с наскока возьмет то, за что посредственности приходилось рвать жилы. Неслучайно же важного продюсера играет Ф. Мюррей Абрахам, Сальери из «Амадея» Милоша Формана.

Каждому из этих объяснений можно придумать убедительную аргументацию. Фильм и сейчас открыт для толкований, новые поколения зрителей наверняка найдут в нём что-то свое. Константа тут, по сути, всего одна, и заключена она в самом взгляде Коэнов, которые видят реальность торжеством абсурда, рождающегося, как писал Альбер Камю, из столкновения человеческого разума, желающего счастья и смысла, с безрассудным молчанием мира.