Божественная комедия: Каким получился сериал «Бар „Один звонок“»

На Kion вышел «Бар „Один звонок“» — мистический детектив, который добирался до экранов два долгих года. Премьера проекта, разработанного студией DK Entertaiment, должна была состояться в 2023-м на фестивале «Новый сезон», но прокатное удостоверение отозвали, сериал положили на полку, а Данила Козловский пропал со всех стримингов после «Караморы». «Бар „Один звонок“» знаменует возвращение артиста в российское кино, причем в качестве не только актера, но и шоураннера. Рассказываем, почему сериал стоит смотреть даже по прошествии двух лет, что в нём злободневного и как ему удалось не затеряться на фоне конкурентов.

Инфернальный бар «Один звонок» открывает свои двери перед теми, кто недавно потерял близких — родственников, возлюбленных или друзей. Горюющих за стойкой встречает эксцентричный бармен (Данила Козловский), он же объясняет правила заведения: здесь можно бесплатно выпить, насладиться раундом бестактных шуток, а еще позвонить мертвым прямо на тот свет. За последнее, правда, придется заплатить: стоимость минуты разговора — партия в русскую рулетку. Каждый последующий звонок увеличивает число патронов в револьвере на один. Рекорд — четыре выстрела без фатального исхода. Покинуть заведение без оплаты счета нельзя, правила одинаковы для всех — и для отъявленных грешников, и для самых благочестивых праведников.

Ошибка в небесной канцелярии приводит к тому, что в бар попадает Витя (Кай Гетц) — сумасбродный подросток, который только-только сбежал из больницы, где врачи пытаются спасти его мать. По пятам за ним следует отчим — следователь Андрей Морозов (Александр Ильин — младший), только, в отличие от сына, в заведение ему не попасть. Год спустя он продолжает поиски Вити, который застрял в мистическом баре, так и не решившись заплатить за звонок в иной мир.

Можно смело предположить, что, выйди «Бар „Один звонок“» в срок, проект бы стал одним из победителей «Нового сезона». При этом стоит отдать должное: возвращение отмененного сериала спровоцировало больший ажиотаж. За три года зрители успели соскучиться не только по некогда главному актеру современного российского кино, но и по камерным историям, рассказанным с невероятным артистизмом и остроумием. А еще — сочетающим в себе сентиментальность и гуманизм. Пожалуй, именно последних двух пунктов не хватало стриминговым хитам последних двух лет, в основном спекулирующим самыми темными проявлениями людских душ. «Бар „Один звонок“», несмотря на весь свой макабрический лоск, напротив, взывает к человечности — не выносит обвинительный вердикт, не предлагает ложных надежд, но оперирует универсальной гуманистической максимой. То есть непреложной ценностью жизни.

Сериалу удается сочетать несочетаемое: притчу и абсурд, комедию и драму, фарс и реализм, чрезмерность и лаконичность. Неслучайно шоураннеры избрали вертикально-горизонтальный формат повествования: короткие, законченные истории о посетителях мистического бара перемежаются со стройным, почти детективным сюжетом о поиске пропавшего ребенка.

Питейное заведение здесь — театральные подмостки, возведенные для бесконечных перформансов Мефистофеля-бармена и колоритных гостей, повсеместно устраивающих разномастные выходки. Так, юрист пытается выискать в договоре лазейку и уйти без оплаты; неудачливый тиктокер застреливается еще до звонка; содержанка выясняет у бывшего папика ПИН-код от кредитной карты, а любящий муж стреляется вместо жены, не подозревая, что таким способом она хочет от него избавиться.

При этом за всем напускным скрываются по-настоящему трагичные истории реальных людей — абсолютно бытовые, знакомые, а потому цепляющие. Ведь все мы откладываем самое страшное на потом, готовые потратить первые пару пуль на звонок Хармсу («Спасибо вам за ваше творчество») и генералу Колчаку («Вернулась ли монархия? В каком-то смысле да»), лишь бы отсрочить действительно важный разговор с любимым человеком. Чувство вины, как это водится, убивает похлеще револьвера, а справедливость не торжествует — пуля не разделяет плохих и хороших людей.

«Бар „Один звонок“» сводит Гоголя и Пелевина со Звягинцевым и Абдрашитовым. От первых в нём переложенная на современный лад мистика (чистилище получает апгрейд — теперь посетителей завлекают смс-оповещениями, а портрет Курта Кобейна подменяет лицо ангела) и неустанная тяга к религиозному сущему. От вторых — обреченность как поисков, так и внутренних терзаний, наиболее точно проиллюстрированная на примере мытарств отца, разыскивающего сына. Эта фатальность подкрепляется неотъемлемой русской ментальностью, которая не скатывается в чернуху, а хорошо попадает в не изменившийся с 2023-го пульс времени — турбулентного, неопределенного, мчащегося на нас локомотивом без тормозов. Потому, когда врач заверяет, что «остается только ждать», думаешь, что ждать нужно чуда, но всё оказывается прозаичнее: «В нашей стране эвтаназия запрещена».

Как когда-то Данте, Козловский & Co. заворачивают трагедию в обертку из-под невысокого стиля с щепоткой фарса — да, местами получается неровно и шероховато, но отдельные эпизоды перевешивают не слишком драматургически выверенный финал. Бармен за стойкой говорит: «В прошлом нет жизни» и «Если виноват — исправь, не можешь исправить — учти и больше так не делай». А потом поглядывает прямиком в камеру, ломая четвертую стену. Ведь сериал в первую очередь адресован зрителям. А это люди.