Без джокера в рукаве: Каким получился третий сезон сериала «Алиса в Пограничье»

После трехлетнего перерыва на Netflix вернулась «Алиса в Пограничье» — японский кровавый хит, построенный по лекалам популярного жанра королевской битвы. В отличие от первых двух сезонов, третий опирается на одноименную мангу Харо Асо лишь частично — в основу легли наработки из спин-оффа Alice in Borderland: Retry, но шоураннеры предпочли оригинальный сюжет полноценной экранизации. Рассказываем, получилось ли у финала удержать планку, заданную предыдущими эпизодами и почему в 2025-м японский сериал потерял свое безоговорочное лидерство над «Игрой в кальмара».

С окончания жестоких испытаний в Пограничье прошло несколько лет. Жизнь Арису (Кэнто Ямадзаки) и Усаги (Тао Цутия), связавших себя узами брака, кажется идеальной: супруги съехались, Усаги нашла работу, а Арису поступил в университет и начал стажироваться в консультационном центре, где посетителям оказывают психологическую помощь. В общем, от убивающейся горем по отцу девушки и раздолбая-геймера не осталось и следа. Всё меняется, когда жертв падения метеорита в Сибуе приглашают поучаствовать в исследовании кафедры психопатологии: доцент Рюдзи Мацуяма (Кэнто Каку) изучает феномен клинической смерти, уверенный, что это приблизит его к разгадке тайны загробной жизни.

Многие из опрашиваемых упоминают игры и фейерверки, в том числе и Усаги. Очень скоро девушку начинают преследовать флешбэки из Пограничья, и Мацуяма решает этим воспользоваться — он заманивает Усаги обратно в мир безжалостных игр, пообещав, что там она сможет встретиться со своим отцом. Арису не остается ничего другого, кроме как последовать за возлюбленной прямиком в ад.

За три года мир Пограничья почти не изменился — это всё тот же опустошенный Токио, разве что джунгли, охватившие столицу Японии во втором сезоне, окончательно исчезли. Вместо локации трансформации подверглись правила. Теперь каждая игра — командное испытание, а состав участников определяется раз и навсегда во время первого раунда. Исчезли и определяющие характер игр карточные масти: соревнующиеся больше не могут выбирать, во что играть, да и передышку взять не получится — визы не предусмотрены в мире, которым управляет загадочный Джокер.

Так, новые испытания строятся скорее по законам обратной психологии и хитрости, нежели логики или силы. Если вторая еще дает о себе знать в условиях постоянной конкуренции, то первая окончательно выносится за скобки: прохождение игр, предполагающих рациональный подход, показано от лица команды Усаги, всегда действующей как бы на ощупь, интуитивно. В свою очередь, геймплей Арису, основанный на целесообразности и рассудительности, остается вне кадра, из-за чего складывается впечатление, что шоураннеры сами не смогли обосновать запредельное число выживших в его команде. Хорошо, что за них это сделали фанаты: в TikTok с геометрической прогрессией множатся ролики, поясняющие прохождение пограничных игр. Кстати, одна из них напрямую отсылает к испытанию, о котором рассказывала Саори (Аямэ Мисаки) в первом сезоне.

Логики не хватает и сюжету. Цельное повествование первых двух сезонов ломается о череду сценарных огрехов. В турнире принимают участие исключительно бывшие игроки, которые по ходу действия вспоминают, что когда-то уже бывали в Пограничье. При этом ни о каком приобретенном опыте речи не идет — все они попадаются на уловки, которые ещё в 2020-м щелкались как орешки. Более того, каждый из второстепенных героев дан такими широкими мазками (этот наркоман, та страдает от домашнего насилия, а вот эта любит аниме), что о всяком сочувствии или привязке к ним можно забыть. Они не более чем фон для Арису и Усаги. В то время как в предыдущих сезонах все без исключения персонажи второго плана обладали яркими характерами. Настолько, что фансервис ради них пришлось вернуть на несколько минут в скомканный последний эпизод.

Шоураннеры повторяют уже пройденные сюжетные ходы — Усаги внезапно опять не может смириться со смертью отца, Арису видит всё те же флешбэки с погибшими друзьями — и принципиально отказываются вносить в лор любые нововведения. Так, Пограничье действительно оказывается просто чистилищем: во время опыта клинической смерти люди по необъяснимой (и необъясняемой) причине входят в некое общее сознание и пребывают в нём ровно две минуты между остановкой сердца и запуском пульса. Почему Пограничье выглядит именно так и никак иначе — загадка, равно как и фигура Джокера, которая по прошествии шести эпизодов совсем не раскрывается и остается в статусе энигмы. Метеорит, упавший на Токио, несмотря на всё обилие фанатских теорий, является реальным, хотя по всем канонам японского кино его стоило бы списать на аллюзию ядерного взрыва.

Третий сезон в принципе упускает массу возможностей для реализации даже в условиях спорного нарративного хода с чистилищем. Фейерверк (ханаби), который участники игр видят перед погружением в Пограничье, в Японии играет важную роль в религиозных празднованиях, например в Обоне, когда духи мертвых возвращаются в мир живых. Странствие (таби), упоминаемое Арису при вопросе об опыте клинической смерти, означает именно паломничество, а не просто путешествие или поездку с конечным пунктом назначения — как раз у таби этот пункт напрочь отсутствует. Скрытые смыслы не считываются западным зрителем, а потому требуют более детальной проработки. Или же аудитории параллельно просмотру нужно вести дополнительные поиски.

Такая же проблема встречалась и раньше: японская фамилия Арису является омофоном европейского имени Алиса. В третьем сезоне Арису пускается в Пограничье вслед за Усаги, чья фамилия по аналогичной схеме есть не что иное, как омофон слова «кролик». Вместо пояснения этих нюансов, финал предлагает абсолютно нелепый и прямолинейный клиффхэнгер — камера фокусируется на бейдже официантки с надписью Alice, намекая на другую версию игр, перенесенных в Америку.

К схожей механике прибегала и вышедшая летом «Игра в кальмара», только в ней подобный твист был хорошо аргументирован. Между финалами двух кровавых сериалов в принципе можно провести массу параллелей — от фигуры вербовщика до меняющих правила обстоятельств. Но если раньше «Алиса в Пограничье» выигрывала за счет первенства (она вышла почти на год раньше корейского хита) и якобы более продуманных испытаний, то в 2025-м она сдает позиции. Ключевой посыл «жить, невзирая на страдания и тяготы» три года спустя кажется до жути вторичным, крупнобюджетные спецэффекты больше не впечатляют, а заданный тон повествования напоминает скорее мыльную оперу, нежели королевскую битву. Третий сезон «Игры в кальмара» брал не зрелищностью, а актуальностью проблематик, он очень четко попадал в пульс времени и фиксировал общественную реакцию на происходящие в мире изменения. Финал «Алисы в Пограничье», в свою очередь, предлагает очередную историю любви. К тому же плохо написанную.