«Бесславные ублюдки» и другие альтернативные истории о Второй мировой

В августе исполняется 15 лет с момента выхода в прокат «Бесславных ублюдков», одного из самых популярных фильмов Квентина Тарантино, в котором группа еврейско-американских солдат отправляется на миссию по ликвидации нацистских лидеров. Вспоминаем, как альтернативные истории о Второй мировой войне проникли в кинематограф и почему версия Тарантино из них всё еще самая жизнеутверждающая.

В своей картине Квентин Тарантино настолько отклонился от канонической репрезентации Второй мировой войны и Холокоста, что критики уже после премьеры на Каннском фестивале отнесли ее к жанру альтернативной истории (с добавлением военной драмы, черной комедии и спагетти-вестерна). Однако у этого жизнеутверждающего фильма мало общего и с другими альтернативными историями о Второй мировой, большая часть из которых рассказывает о мире победившего нацизма и ужасах тоталитаризма.

Родоначальником жанра альтернативной истории в литературе считается Луи Жоффруа, сын погибшего в наполеоновских войнах инженерного офицера, который в 1836 году выпустил книгу о мире, где император не проиграл последние сражения и не умер на острове Святой Елены, а подчинил своей власти всё человечество. «История вселенской монархии: Наполеон покоряет мир» — фантазия о победе Франции над Россией в 1812-м, успешном вторжении в Англию, завоевании остальных государств и наступлении эпохи прогресса с летающими дирижаблями, управляемой погодой, опреснением морской воды и космическими открытиями. Французский бонапартист, Жоффруа, как и многие его современники, романтизировал Наполеона, хотя были и те, кто называл его «корсиканским людоедом».

Как отдельный поджанр спекулятивной фантастики альтернативная история получила особое распространение после Второй мировой войны, иное завершение которой виделось авторам в мрачном свете: мир победившего Гитлера ничем не напоминал мир победившего Наполеона у Жоффруа. Опасность, которую огромной ценой человечество избежало в середине XX века, продолжает волновать писателей, кинематографистов и аудиторию, как волнует воспоминание о счастливо пережитой смертельной угрозе.

Один из самых первых и самых известных примеров альтернативной истории о победе гитлеризма — роман Филипа К. Дика «Человек в высоком замке» (1962), в котором фашистская Германия и императорская Япония становятся мировыми сверхдержавами, поделив между собой территорию бывших Соединенных Штатов. В книге переплетаются линии нескольких персонажей, вынужденных выживать в предложенных условиях: антиквар, скрывающий еврейское происхождение и подделывающий артефакты довоенной американской культуры, чтобы продавать их японцам; его бывшая жена, инструкторша по дзюдо; торговый представитель Японии в Сан-Франциско; писатель, автор романа в жанре альтернативной истории «Когда наестся саранча» про поражение стран Оси (реальность этой книги ближе к нашей, но всё равно отличается от нее значительными деталями). Наличие этого романа в романе, сложный ландшафт, по которому перемещаются герои, рефлексия на тему тоталитаризма и демократии — всё это заставляет читателя поставить под сомнение саму природу реальности. В 2015 году Ридли Скотт (режиссер первого «Бегущего по лезвию», самой известной экранизации Филипа К. Дика) спродюсировал для Amazon сериал по мотивам романа, который позднее был продлен еще на три сезона. Знаменитый экран на Таймс-сквер в Нью-Йорке 1960-х занят изображением огромной свастики, а участники Сопротивления каждый день рискуют жизнью, чтобы отвоевать свободу, о которой еще помнят те, кто жил в Америке до войны. Если в романе Дика дополнительное измерение создает роман «Когда наестся саранча», то в сериале его визуальным аналогом становятся кинохроники загадочного происхождения: в некоторых из них демонстрируют победу союзников, в других запечатлены казни участников Сопротивления. В пространстве сериала эти пленки символизируют идею множественных альтернатив, вселяют надежду на иное будущее и бросают вызов официальной пропаганде с ее единственной фиксированной версией реальности.

Кинохроника как повествовательный прием используется в прологе еще одного фильма, рассказывающего о мире, в котором война закончилась победой Германии. Невыясненной остается судьба миллионов немецких евреев, по официальной версии, отправленных на восток для создания собственного государства. В отличие от реальности «Человека в высоком замке», в «Фатерлянде» (1994) по роману Роберта Харриса Соединенные Штаты оказались практически не затронуты войной и сохранили положение сверхдержавы. Действие фильма происходит в 1964-м, когда США начинают сближаться с победившим гитлеровским режимом и первая группа американских журналистов отправляется в Берлин в рамках подготовки визита президента США к Гитлеру, празднующему 75-летний юбилей. Главный герой фильма, в котором адаптация граждан к несколько смягчившейся после войны диктатуре показана с пугающей убедительностью, — штурмбаннфюрер криминальной полиции СС Ксавье Марш (Рутгер Хауэр), ведущий вполне благополучную мирную жизнь. Позднее цепь событий приводит его к пониманию масштабов преступлений против евреев и вынуждает радикально пересмотреть свои взгляды, что приводит к трагическому финалу, однако и коррумпированный гитлеровский режим, оставшийся без поддержки США после обнародования фактов о Холокосте, в ближайшем будущем обречен на историческое поражение.

В одной из альтернативных вселенных оккупированной немецкой армией оказывается и Англия: действие в сериале BBC «Британские СС» (2017), поставленном по роману Лена Дейтона, происходит в 1941 году, после победы Германии в Битве за Британию. Страна управляется марионеточным правительством и военным командованием захватчиков, евреи преследуются, население живет на продуктовых карточках и уворачивается от уличных облав. Главный герой, сыгранный Сэмом Райли, — сыщик Скотланд-Ярда, который, как и Марш в «Фатерлянде», занимается расследованием убийств и держится в стороне от политики. Однако одно из преступлений оказывается связано как с Сопротивлением, так и с немецкими спецслужбами, и герой становится перед невозможным выбором между плохим и очень плохим.

Во всех перечисленных примерах оптика «что, если?» становится не только развлечением, но и способом осмысления исторической травмы. Изменяя исход значимых событий, писатели и режиссеры приглашают аудиторию задуматься о последствиях свершившихся исторических фактов и нарративах, которые формируют наше понимание прошлого. Нацистская Германия как пример радикального антигуманизма часто оказывается удобным инструментом для того, чтобы поговорить о больных вопросах сегодняшнего дня, как, например, это сделано в картине «Он снова здесь» (2015) — экранизации одноименного романа о возвращении Гитлера в современную Германию, где новые медиа и старые убеждения открывают для него возможность возобновления политической и медийной карьеры. Существуют и более легкомысленные упражнения в жанре альтернативной истории Второй мировой, например картины знаменитого режиссера-трешмейкера Уве Болла. Супергероиня из его фильма «Блюбарелла: Супервумен» (2010) обожает объедаться и убивать нацистов — в некотором смысле это кино можно считать безумной безбюджетной версией «Бесславных ублюдков», но вряд стоит рекомендовать его к просмотру.

Сами же «Бесславные ублюдки» и 15 лет спустя после выхода остаются картиной, бросающей вызов традиционным повествованиям в военном кино. В отличие от многих драм о Холокосте, в которых еврейские персонажи изображаются как пассивные жертвы, у Тарантино они предстают как активные агенты, через акты насилия манифестирующие свой гнев и непокорность. Объединившись с чудом выжившей еврейской девушкой, владелицей кинотеатра Шошанной Дрейфус, отряд «Ублюдков» организует покушение на Гитлера, которое в тарантиновской реальности становится успешным. Фюрер и его сообщники погибают во время просмотра пропагандистского фильма, буквально сгорают в огне кинематографа, позволяя зрителю испытать катарсис и хотя бы отчасти восстанавливая справедливость, которая не была восстановлена в нашей скучной реальности.