6 причин полюбить «Удивительную миссис Мейзел», пока сериал не закончился

14 апреля пошел отсчет начала конца: стартовал последний, пятый сезон шоу Эми Шерман-Палладино о домохозяйке, которая свернула на скользкую дорожку стендапа в Нью-Йорке конца 50-х годов. Если предыдущие шесть лет вы откладывали знакомство с Мириам Мейзел, сейчас самое время наконец подружиться с одной из самой ярких, своенравных, несовершенных и лучезарных героинь стриминговой мультивселенной. Рассказываем, почему стоит начать смотреть «Удивительную миссис Мейзел» сегодня, чтобы успеть прийти к финалу вместе со всеми.

Что случилось с Мидж Мейзел?

У Мириам (Рэйчел Броснахэн) была идеальная жизнь с открытки: счастливый брак, большая квартира в престижном районе Нью-Йорке, двое детей (мальчик постарше, девочка помладше), внушительный гардероб и интеллигентная еврейская семья.Ажурная идиллия домохозяйки разрушилась в одночасье — на Йом-кипур муж (Майкл Зеген) собирает чемодан и отправляется в объятия секретарши.

Через несколько часов после признания супруга в неверности Мириам обнаруживает себя, пьяную в щепки, на сцене клуба «Газлайт» — там, где еще несколько часов назад пытался шутить мистер Джоэл Мейзел. Брак развалился, свежеиспеченную артистку забирает полиция за непристойное поведение, но Мидж преуспела в юморе, и сценический дебют был замечен. Не только несколькими не слишком трезвыми зрителями, но и одной из управляющих заведения, Сюзи (Алекс Борштейн). С отчаяния и падения начинается путь Мидж к призванию и признанию. 

Миссис Мириам Мейзел — неправильная феминистка

Сложности эмансипации — тема, которая занимает кинематографистов сегодня как никогда раньше: множество героинь рушат стереотипы и выбирают собственный, ни на кого не похожий путь — от Ханны Лины Данэм из «Девочек» до Дряни Фиби Уоллер-Бридж из одноименного сериала. В число глашатаев феминизма попала и Мидж, но, как сама артистка и признается в одном из выступлений, Мириам — неправильная феминистка, и суфражисткой ей никогда не стать. 

Миссис Мейзел — ребенок из ультраконсервативной семьи, а потому сопротивляться традиционному укладу приходится в два раза сильнее: стыдливо сообщать родителями, что дочка выросла комикессой (стендап-клуб — всё равно что подворотня), объяснять детям, что маме придется уехать в турне, а соседям и молочнику — что работающая женщина не позор семьи.

Но прорывные взгляды Мидж уживаются с симпатией к старым привычкам. Миссис Мейзел уверенно пропагандирует женственность и упоительно пользуется феминными привилегиями: ходит на каблуках, заботится об укладке и носит специальный корсет для выступлений. Ритуал кропотливого ухода за собой постепенно от обязанности идеальной жены переходит в инструмент самопрезентации артистки. Мириам профессионально кокетничает, теряет голову при виде новой шляпки, носит фартук и готовит лучшую грудинку в городе. В то время как родители, мистер и миссис Вайсман (Тони Шэлуб и Марин Хинкль), считают дочку сумасбродной смутьянкой, которая нарушает все разумные и неразумные правила приличия, коллеги, и особенно Ленни Брюс (к нему вернемся позже), видят в начинающей стендаперке кисейную барышню из хорошего района, а не богемную артистку. Мидж то разрывается, то примиряет противоречивые стороны натуры, чтобы лишний раз объяснить (себе и всем вокруг), что быть феминисткой — значит иметь право выбирать, а не молча соглашаться на то, что предлагают (будь то семья, карьера или цвет помады).

Мириам и Сюзи: союз уникальный для кино и сериалов

Шоураннерка Эми Шерман-Палладино очень точно определила центральные взаимоотношения в сериале: речь идет не о порушенной близости Мидж и ее мужа Джоэла, поколенческом конфликте с отцом-профессором или неспешно тлеющем притяжении между Мириам и Ленни Брюсом (Люк Кирби), а о дружбе и сотрудничестве с менеджеркой Сюзи Майерсон. Быть может, миссис Мейзел и способна пробежать не один километр на каблуках, но на самые высокие сцены комикесса не смогла бы подняться без опоры на агентку. Создатели шоу и актрисы Броснахэн и Бронштейн присвоили союзу бойкое наименование womance: если броманс всем известен, то вумансу еще предстоит закрепиться в просторечии.

На первый взгляд (как всегда!), притягиваются антиподы: прагматичная, грубая и безапелляционная Майерсон без гроша в кармане разглядела в отчаявшейся домохозяйке звезду и ни на секунду не переставала верить в Мидж, даже когда у артистки опускались руки (ноги, голова и укладка). Капризная и поначалу оторванная от реальности Мириам увидела в Сюзи проводницу в новую жизнь после смерти развода. От сезона к сезону женщины учились слышать и слушать, понимать и прощать друг другу гамму несовершенств, чтобы в конце осознать, что в фундаментальных вещах и моральных принципах они совсем не различаются.

Едва ли еще в одном шоу можно найти схожую динамику взаимоотношений: не сестры, не подруги, не коллеги, нечто большее и непереводимое — соратницы в любом начинании. Вместе Сюзи и Мидж пока не меняют, но расшатывают устои шоу-бизнеса середины века — времени, когда индустрией безраздельно правили мужчины. 

Tits up! Она идет по жизни смеясь

В шоу Шерман-Палладино стендап не заканчивается, когда Мидж уходит со сцены, — в какой-то момент начинает казаться, что абсолютно все жители Нью-Йорка 60-х — комики в запасе. Юмор ситуативный, горький, реакционный, нежный, грубый, успокаивающий — универсальный язык, который сближает и примиряет. За пять сезонов Шерман-Палладино удалось не скатиться в эстраду и не потонуть в самоповторах, а снова и снова делать выступления Мидж подведением итогов и откровенной исповедью женщины: со стороны неравенство выглядит довольно глупо и очень смешно. Но только со стороны.

Чувство юмора за пределами сцены постепенно раскрывает характер каждого из героев: шутки становятся своего рода расшифровкой и психологическим портретом. Эйб Вайсман комичен в негаснущей серьезности, свекр Мириам Мойше Мейзел (Кевин Поллак) хохмит мимо цели, Роуз Вайсман отдувается за еврейских мам, а Джоэлу всё еще хочется быть самым смешным парнем на свете, но смеяться у экс-супруга получается лучше, чем шутить. 

Как бы то ни было, юмор лечит, а самоирония позволяет жить дальше, даже когда не хочется: Мидж падает множество раз, но искренне смеется над собой, неудачами, климатическими бедствиями и провалами, встает на каблуки и идет дальше.

Ушедшая эпоха, которую хочется запомнить

Оставить без лавины комплиментов наряды Мидж Мейзел — настоящее кощунство по отношению к моде. В водовороте кружева, бархата, шелка, шляпок, лодочек, воротничков и брошек хочется утонуть: можно убрать все прочие причины посмотреть сериал и остановиться лишь на идеально подобранных и подогнанных туалетах Мидж и окружающих. Но за демонстрацией притягательной моды конца 50-х — начала 60-х стоит нечто большее, чем просто желание покрасоваться и «упаковать» героиню согласно предписаниям Vogue. Художница по костюмам Донна Заковска меняет героев — по эволюции нарядов (многие из которых уже стали каноничными) можно проследить рисунок судьбы и перемену мироощущения не только у Мидж, но и Сюзи, и миссис Вайсман, и Джоэла, и всех остальных. Заковска помогает путешествовать во времени: зрителям — мчаться в прошлое, а героям — растерянно брести навстречу будущему.

Признание в любви к Нью-Йорку

С «вешалки» начинается трепетно воссозданная фактура — от гардеробной к целому городу. Как когда-то Нора Эфрон («Вам письмо»), Шерман-Палладино самозабвенно признается в бесконечной любви к Нью-Йорку. Мидж то и дело уезжает из Большого Яблока — то на курорт Катскилл, то на гастроли по Штатам, — но только чтобы вернуться. Нью-Йорк, живой и живущий, меняется, трансформируется, сужается и расширяется, то рушится, то строится на глазах. Переулки и площади, заснеженные киоски и парки передают дух времени не хуже шляпок с бантами. Клубы и кабаки, метро, театры, аэропорт, эротическое кабаре, магазины пластинок и огромный универмаг: энергии «Удивительной миссис Мейзел» удается красочные павильоны наполнить суматохой витальности — в каждом углу что-то происходит, надо только успеть разглядеть всё и всех.

Город невозможно представить без почетного горожанина: неуловимый, но вечно присутствующий где-то рядом Ленни Брюс становится памятником эпохи. Большинство второстепенных персонажей — оммажи, фантазии, собирательные образы и портреты по мотивам: певец Шай Болдуин (Лерой МакКлейн), эстрадная комикесса Софи Леннон (Джейн Линч), ведущий вечернего шоу Гордон Форд (Рейд Скотт) — быль и небыль одновременно. Ленни Брюс — прямой отпечаток личности: легендарный комик, грустный хулиган, рыцарь печального образа и образец для подражания Мидж. Этакий трагичный талисман шоу. Ленни и Мириам — любовники по смеху. Брюс умрет от передозировки только в 1966 году, а пока вечно гастролирующий по кабакам и безднам души артист стендапа становится мостиком из волшебного мира миссис Мейзел в реальную хронику середины века. 

Еврейская семья, частью которой вы всегда хотели быть (но не знали об этом)

Эми Шерман-Палладино — дочь еврея, актера и комика Дона Шермана: кому, как не ей, рассказывать, каково воспитываться в еврейской семье в Штатах? Выкручивать, приукрашивать и приумножать собственную биографию сценаристке Шерман-Палладино помогал муж Дэниэл Палладино. Справки о родственных связях создательницы сериала приводим лишь для того, чтобы подчеркнуть, почему для драматургии шоу настолько важна семья.

Старые привычки оставляет не только главная героиня: постепенно лавина трансформаций, запущенная Мириам, касается и остальных Вайсманов. Неподражаемая мама Роуз осознает, что ей всегда руководили мужчины, самый строгий и смешной папа на свете Эйб примиряется с тем, что перемены не так плохи, как кажутся, и даже экс-супруг Джоэл однажды понимает, что проснулся в другом мире. Даже после развода Мейзелы и Вайсманы не обрывают социальные связи, а, напротив, лишний раз осознают: что бы ни ожидало в будущем, лучше проходить через метаморфозы вместе. 

Разумеется, никакой фамильной магии бы не случилось без актерского состава: каст сериала за годы, проведенные вместе, стал семьей такой же близкой, как на экране.

Пятый сезон начинает прощаться: всем спасибо и доброй ночи!

Детище Шерман-Палладино бойко шло по премиями и номинациям, обрастало фанатами и похвалой критиков, но запнулось на четвертом сезоне. Серии были не хуже, но и не лучше других: Мириам прошла по спирали и оказалась в той же точке, где стартовала, но уже в новом статусе хозяйки (хозяйки своей жизни, своей квартиры, своего ремесла). Шоу обошлось без наград, но зрителям статуэтки нипочем — никто не стал любить миссис Мейзел меньше.

Можно расценивать четвертый сезон как трамплин перед финальным прыжком и парадным поклоном артистки. Мириам и Ко начинают динамично махать рукой на прощание с первой же сцены новых эпизодов. Первые три серии пятого сезона предваряют флешфорварды: зрителей отправляют в 80-е, чтобы рассказать, что же случилось после того, как всё закончилось. С одной стороны, множество биографических подробностей будто бы убивают интригу, с другой — лишь сильнее щекочут нервы. Возможно, отрывки из будущего — фантазии, грезы или варианты развития событий, но не прописанные судьбы. В интервью актеры и создатели сериала предупреждают, что финал может показаться противоречивым, но в то же время исчерпывающим. Драматургически линии всех персонажей придут к закономерной точке, где придется любимых оставить. Ясно одно: что бы ни случилось, мы будем очень-очень скучать по Мидж.