Сольный номер: 10 захватывающих фильмов с одним актером

Съемка монофильмов, то есть историй, рассказанных с участием одного-единственного актера, всегда сопряжена с риском. Во-первых, нужно подобрать на главную роль исполнителя, способного вытащить на своих плечах всю картину. Во-вторых, происходящее в кадре не должно быть похоже на театральный спектакль. Однако если оба этих условия выполняются, удовольствие зрителю гарантировано. Актеры отдают себя таким ролям без остатка. Вспоминаем 10 фильмов, в которых звезды не побоялись сыграть соло.

«Изгой» был второй после «Форреста Гампа» совместной работой актера Тома Хэнкса и режиссера Роберта Земекиса. Несмотря на то что ни по сюжету, ни по художественным решениям эти картины совсем не похожи, в их основе лежит одна и та же мысль: под страшными ударами судьбы не сгибается тот, кому есть во что верить, кого любить и на что надеяться. Хэнкс в этом фильме выдает полноценный бенефис, из партнеров у него — только волейбольный мяч, названный Уилсоном в честь компании-производителя спортинвентаря.

Главный герой фильма, инспектор логистической компании, отправляется сопровождать очередной груз, попадает в катастрофу и оказывается в полном одиночестве на необитаемом острове. На его счастье, к берегу также прибивает выпавшие из самолета посылки, содержимое которых очень пригождается в ежедневной борьбе за выживание. За четыре года на острове современный Робинзон, подобно персонажу Даниэля Дефо, полностью переосмысливает свою жизнь и в итоге получает долгожданное спасение. В 2000 году, когда фильм только вышел, многие предрекали Хэнксу третий «Оскар», но номинированный за лучшую мужскую роль актер проиграл состязание Расселу Кроу из «Гладиатора».

Потерявший сознание на боевом задании Пол Конрой (Райан Рейнольдс) обнаруживает себя лежащим в деревянном гробу. Пошарив вокруг, он находит мобильный телефон (чужой, но зато заряженный), зажигалку и огрызок карандаша. Связь есть, и звонки героя разным адресатам постепенно проясняют картину. Пол — контрактник, работавший в Ираке шофером и перевозивший грузы разного назначения. На одном из заданий его колонну атаковали, коллег убили, а сам он неведомым образом очутился под землей.

Фильмы, в которых занят только один актер, всегда накладывают на создателей определенные ограничения. Однако даже по этим меркам «Погребенный заживо» выглядит радикальным экспериментом. Центральный персонаж тут не может сменить не только декорации, но и позу. Тем удивительнее наблюдать за тем, как лихо режиссер фильма, испанец Родриго Кортес, вносит в действие разнообразие. Уже через пять минут экранного времени зритель начинает задыхаться от напряжения точно так же, как Пол: кислород заканчивается, телефон разряжается, сверху сыплется песок, приползает змея… После «Погребенного заживо» на Райана Рейнольдса, до этого снимавшегося в основном в романтических комедиях, начали смотреть как на серьезного артиста: 90 минут в гробу — это вам не шутки.

В одно прекрасное субботнее утро любитель экстремальных приключений Арон Ролстон (Джеймс Франко) отправляется в каньоны штата Юта, прихватив с собой горный велик, портативную видеокамеру, термос с водой, крохотный фонарик, ножик и альпинистское снаряжение. Поснимав по пути небо и коряги, а также себя на их фоне и получив приглашение на вечеринку от двух симпатичных туристок, через пару часов он проваливается в узкую расщелину, и его правая рука оказывается зажатой огромным камнем. Следующие 127 часов Арон проведет в полном одиночестве и без надежды на помощь: о своей поездке он по глупости никому не рассказал.

Основанный на реальных событиях фильм, почти лишенный сюжета, оживает благодаря режиссерским фокусам Дэнни Бойла, автора «На игле» и «Миллионера из трущоб». В «127 часах» он ведет себя как циркач, который одновременно жонглирует всем содержимым своего рабочего чемоданчика. Разделить экран на две или на три части, транслировать галлюцинации и воспоминания героя, врезать пару совершенно посторонних кадров, почаще менять мелодии саундтрека — все эти старые, тысячу раз использованные приемы играют удивительным образом, намертво приковывая зрителя к креслу.

Картина начинается с прощания. Закадровый мужской голос извиняется перед невидимыми собеседниками и сообщает, что «старался изо всех сил». Дальше действие переносится на восемь дней назад. Безымянный загорелый старик (Роберт Редфорд) просыпается на своей яхте от громкого стука. Дрейфовавший в океане контейнер пробил в судне брешь, и теперь каюту стремительно заливает водой. Всё оборудование приходит в негодность. А еще, кажется, надвигается шторм.

Короткий монолог в начале картины останется единственным высказыванием главного героя. Мы так и не узнаем, как его зовут, кто он по профессии и почему отправился в такое опасное путешествие. «Не угаснет надежда» — кинематографический парафраз хемингуэевского рассказа «Старик и море», притча о жизни, смерти и водной стихии, которая соединяет их воедино. Для легенды Голливуда Роберта Редфорда (на момент съемок ему было 76 лет) это, безусловно, еще и очень личное кино, профессиональный вызов, брошенный самому себе. Когда все мыслимые и немыслимые роли уже сыграны, самое время обратиться к универсальной сюжетной схеме, к которой можно свести любую человеческую судьбу: ты плывешь, борешься с препятствиями, а потом тонешь с надеждой всплыть в райских лучах вечного солнца.

В 1930 году французский писатель, поэт и драматург Жан Кокто написал монопьесу «Человеческий голос». В ней парижанка в последний раз разговаривает по телефону с бывшим возлюбленным, который собирается жениться на другой. Кокто утверждал, что к созданию пьесы его подтолкнули жалобы актрис на невозможность полностью раскрыть свой талант в сценических версиях его произведений. Там якобы всегда доминировали мужчины: сценаристы, режиссеры или любые другие условные «авторы».

Через 36 лет, в 1966-м, на студии «Уэмбли» в Лондоне была записана телевизионная постановка пьесы с великой Ингрид Бергман в главной роли. После просмотра этого 50-минутного телеспектакля не остается сомнений: Кокто своих актрис услышал. Бергман творит в кадре что-то невероятное. В каждом ее жесте — в том, как она слоняется по комнате в розовом халате, как занавешивает зеркало, чтобы не видеть свое стареющее лицо, как закуривает дрожащей рукой, как нервно подносит к уху телефонную трубку, — заключено столько боли, что кажется, что стены ее квартиры вот-вот треснут от нарастающего напряжения. Несколько лет назад свою интерпретацию «Человеческого голоса» представил режиссер Педро Альмодовар, взявший на главную роль Тильду Суинтон. Но если у испанца героиня была актрисой, а ее дом — съемочным павильоном, то в британской версии всё всерьез: это тот случай, когда от несчастной любви умирают.

Серфингистка Нэнси (Блейк Лайвли) приезжает на тайный мексиканский пляж, где когда-то отдыхала ее мать. Поездка носит ностальгический характер. Мама скончалась от рака, и дочь хочет таким образом проститься с ней. Но на романтическое одиночество в бирюзовых водах героиня рассчитывает зря. По соседству плавает огромная белая акула, ревниво охраняющая свою добычу — останки туши кита. Раненой девушке удается спастись на небольшой каменистой отмели. Однако время не на ее стороне: в прилив камень погрузится под воду.

«Отмель» пытается совместить в себе сразу несколько жанров. Картину можно рассматривать и как экзистенциальную драму (Нэнси никак не может понять, почему ее мать, узнав о смертельном диагнозе, до последнего так упорно цеплялась за жизнь), и как классический хоррор об акуле-убийце вроде «Челюстей», и даже как экологический манифест: агрессивному поведению хищницы авторы находят разумное объяснение — виноват во всем, конечно же, человек. Правда, из этого набора лучше всего работает элемент номер два, то есть непосредственно экшен. Картину снял каталонец Жауме Кольет-Серра, большой мастер триллеров и хорроров, и уже по первым кадрам понятно, что в Нэнси он видит прежде всего как блондинку в купальнике, а уже потом травмированную смертью матери дочь.

Признания, сделанные в этом фильме, нельзя принимать за чистую монету. Авторы честно сообщают об этом зрителям во вступительных титрах. «Тайная честь» — выдуманный монолог Ричарда Никсона, 37-го президента США, ушедшего в отставку после Уотергейтского скандала. Сам он в создании картины не участвовал, в основе сценария лежит театральная пьеса, осмысляющая не столько биографию конкретного политика, сколько в целом судьбу человека, на короткий промежуток времени сосредоточившего в своих руках большую власть и потом стремительно ее растерявшего.

Главную роль в картине классика американского кино Роберта Олтмена исполнил мало кому известный в 80-е Филип Бейкер Холл, в будущем — один из любимых актеров Пола Томаса Андерсона и других выдающихся режиссеров. Его Никсон — сварливый старик, который то самоуверенно произносит политические речи, то истерит и ругается, то топит свое горе в стакане виски. Чтобы получить удовольствие от фильма, не нужно быть знатоком американской истории. Достаточно хотя бы иногда задумываться о том, почему люди у власти всегда считают себя правыми. Пугающе актуальными выглядят и использованные Олтменом декорации. Перед Никсоном стоят тревожно мигающие телевизионные мониторы — символ паранойи, которая неизбежно накрывает того, кому постоянно надо не быть, а казаться.

Астронавт-контрактник Сэм Белл (великолепный Сэм Рокуэлл) завершает одиночную трехлетнюю вахту на Луне. Компанию ему составляет бортовой компьютер Герти, которого озвучивает Кевин Спейси. Где-то на Земле у Сэма остались жена и дочь. Прямой связи с ними нет, но есть возможность получать видеописьма. К сожалению, их недостаточно: долгое отчуждение дает о себе знать. Состояние Сэма ухудшается, и всего за пару дней до возвращения домой он попадает в аварию, а когда приходит в себя, выясняет, что на станции он теперь не один.

«Луна» стала режиссерским дебютом Данкана Джонса, сына музыканта Дэвида Боуи. Ему, видимо, на роду было написано снять что-то в этом роде. Когда твой отец выступает в образе марсианина Зигги Стардаста и исполняет Space Oddity, от темы космоса уже никуда не деться. Фильм можно изучать как энциклопедию научной фантастики: Джонс очень внимательно читал Филипа К. Дика и Айзека Азимова и явно не раз и не два смотрел «Солярис» Тарковского. Однако «Луна» — вовсе не слепок чужих фантазий, не бледная копия, а самостоятельное произведение, осмысленно и пронзительно рассказывающее о ледяном космическом одиночестве.

Экранизация романа французского писателя Жоржа Перека, который сам написал к фильму сценарий — а точнее, просто переработал уже существовавший текст. Перек не любил жанровое кино и презирал «рыночную идеологию», сдерживающую, на его взгляд, режиссерскую фантазию. В «Человеке, который спит» нет ничего из того, что широкая публика привыкла считать кинематографом: это черно-белая картина без событий, без диалогов, с единственным главным героем (Жак Списсер) и закадровой рассказчицей (Людмила Микаэль), которая озвучивает его мысли.

Сюжет, впрочем, присутствует. Безымянный парижский студент внезапно бросает учебу и максимально отстраняется от своей обычной жизни и от мира в целом. Он не общается с друзьями, не ходит на занятия, а дома либо раскладывает карты, либо разглядывает потолок, либо всматривается в свое отражение в треснувшем зеркале. У ленты есть исторический контекст. Некоторые исследователи расценивают его как попытку описать апатию, охватившую молодежь после студенческой революции 1968 года. Однако «Человека, который спит» можно рассматривать и как экзистенциальный кинороман. Чувства, которые испытывает главный герой, имеют прямое сходство с сартровской «тошнотой»: однажды увидев мир во всей его иррациональности, ты больше ни в чем не можешь найти точку опоры.

Айван Лок (Том Харди), прораб, первоклассно заливающий бетонные фундаменты для небоскребов, после очередной смены сбрасывает рабочую обувь, садится в свой BMW и отправляется в долгое путешествие на полтора экранных часа. За это время камера не покинет пределы автомобиля, а всё общение героя с внешним миром будет осуществляться по телефону. Звонков Лок получит много. Выяснится, что с работы он сорвался, потому что в Лондоне рожает секретарша, с которой семь месяцев назад он провел ночь. Это была его первая измена за 15 лет брака, и жизнь теперь летит под откос.

Строительная профессия главному герою подобрана неслучайно. Лок — не романтический персонаж, а человек-цемент. Он — настоящий мужик, умеющий решать проблемы, он тот, кто всегда всё пытается сделать правильно. Зрители застают его в момент настоящей жизненной катастрофы, когда всё «правильное» последовательно рассыпается на части. Жена, узнав об измене, бросает трубку, сыновья, ждущие папу на просмотр футбольного матча, грустят, боссы негодуют: как Лок мог куда-то свалить, если завтра на площадке важнейший для проекта день? Харди разыгрывает драму своего героя средствами, которые у любого другого актера казались бы слишком скупыми: он щурится, почесывает бороду, морщит лоб. Оторваться от его лица невозможно. Да, этот мужчина облажался по всем фронтам, но с кем не бывает? Даже в бетоне иногда появляются трещины.