Китано, Корээда и Хамагути: 10 современных японских фильмов от 10 прекрасных режиссеров
Когда разговор заходит о японском кино, принято вспоминать мэтров и небожителей середины прошлого века: Ясудзиро Одзу, Кэндзи Мидзогути и Акиру Куросаву. А между тем за последние четверть века японский кинематограф подарил миру немало: смертельные игры на выживание, проклятия без права на спасение, экстравагантные способы выхода из семейного кризиса и кровавые гангстерские побоища. Об этом и о многом другом рассказываем в подборке японских фильмов последних 20 лет.
Разговор о современном японском кино стоит начать с самого экспортного на сегодняшний день режиссера, автора каннских хитов «Магазинные воришки» («Золотая пальмовая ветвь») и «Сын в отца» (приз жюри и приз экуменического жюри). Корээда во многом продолжатель дела патриарха японского кино Ясудзиро Одзу. Как и для Одзу, для Корээды в центре истории всегда оказывается семья. Но если первого волновали микрособытия, жизнь ячейки общества как она есть, ее закономерности вне больших потрясений, Корээда отправной точкой своих историй всегда делает чрезвычайное происшествие, которое заставляет всех героев по-новому посмотреть на устоявшийся семейный уклад. В «Магазинных воришках» таким событием становится малышка Юри, которую крадет из семьи бедный японский рабочий. В фильме «Сын в отца» — обнаружившаяся спустя шесть лет подмена в родильном доме.
В этом плане «Дневник Умимати» в фильмографии Корээды ближе всего к традиции классика, так как конфликта в нем практически нет. Три взрослые дочери Сати, Ёсино и Тики узнают о смерти отца, который оставил их с матерью много лет назад. Все трое едут на похороны и знакомятся там со своей четырнадцатилетней единокровной сестрой, которая ухаживала за родителем последние годы, а теперь осталась круглой сиротой, к тому же не в ладах с мачехой. Старшая Сати принимает решение забрать малышку из провинции в город. Так все четверо объединяются из-за смерти человека, о котором у них разное представление, но эта потеря постепенно меняет сестер и их отношение к собственной жизни.
Такаси Миике — один из самых плодовитых японских режиссеров, чья фильмография с конца 80-х насчитывает уже больше ста фильмов. К примеру, в 1996 году Миике выпустил сразу шесть полнометражных картин. Неудивительно, что автор с такой феноменальной производительностью, во-первых, часто очень неровный, но абсолютно великий, во-вторых, засветился во всех известных жанрах кинематографа. Но на мировой сцене больше всего ко двору пришлись его запредельно жестокие якудза-боевики («Ичи-киллер»), истории про школьников, приправленные экстра-насилием («Вороны: Начало», «Страшная воля богов»), и, конечно, исторические драмы, кровь в которых заливает экраны похлеще, чем в любом боди-хорроре. Безусловной заслугой Миике является выведение всего трэш-наследия японской манги с ее каннибализмом, расчлененкой, некрофилией и прочими запрещенными элементами в разряд искусства, которое, по понятным причинам, не для всех.
«13 убийц» — ремейк одноименного фильма 1963 года Эйити Кудо и попытка Миике ступить на территорию великого Куросавы с его «Семью самураями». Япония, 1844 год, брат сёгуна Нарицугу, отъявленный садист и психопат, набирает всё больше влияния в стране. В сёгунат то и дело поступают сообщения о его чудовищных преступлениях, так что в итоге советник сёгуна Дои втайне собирает группу из преданных самураев, готовых пойти против устава и организовать покушение на Нарицугу. Чтобы убить мерзавца, все ближе пробирающегося к трону, 12 смельчакам предстоит сразиться с его свитой, в которую входят более сотни первоклассных воинов. Предводитель мятежников Синдзаэмону Симаде организует засаду в небольшом поселении, через которое будет проходить путь Нарицугу. После недолгих приготовлений идущие на смерть мятежники дают бой, и фильм превращается в невиданного размаха аттракцион: непрекращающийся почти час экшен, в котором, как несложно догадаться, мало кто уцелеет.
Йодзиро Такита — самый массовый и простодушный участник этой подборки, автор эскапистских фэнтези о колдунах и жизнеутверждающих мелодрам о детской бейсбольной команде. На общем довольно мрачном и пессимистичном фоне современного японского кино Такита — словно неунывающий Форрест Гамп, с улыбкой смирения взирающий на мировые катаклизмы и охваченное экзистенциальными кризисами окружение. Его фильмы более всего похожи на качественный голливудский мейнстрим, но справляются с врачеванием душевных ран, возможно, даже лучше.
Так, «Ушедшие» — история о том, как пережить утрату, помогающая по-новому взглянуть на смерть и важность прощания. Фильм не только стал абсолютным хитом на родине, но и получил «Оскар» в номинации «Лучший иностранный фильм». Виолончелист Дайго долго и упорно шел к своей мечте: стать великим музыкантом и гастролировать по всему свету. Но годы шли, карьера не клеилась, долги росли, и после роспуска очередного оркестра Дайго наконец признался себе, что недостаточно талантлив. Он с облегчением продает дорогущий инструмент и вместе с верной супругой возвращается в провинцию, в дом к матери. В поисках работы Дайго по случайности набредает на бюро ритуальных услуг и за хорошие деньги не без колебаний берется за сомнительную в глазах общественности работу: в присутствии семьи по всем правилам готовить тело покойного к кремации. Несмотря на всеобщее порицание и тернистый экстравагантный путь научения, в итоге Дайго находит свое призвание в том, чтобы помогать людям достойно встречать смерть и провожать близких в лучший мир. Но как быть с общественным презрением и собственными карьерными амбициями?
Киндзи Фукасаку — учитель Такеши Китано и классик японского кино, которому Квентин Тарантино посвятил «Убить Билла». В его фильмографии 70 фильмов самых различных жанров и разного достоинства, но прославила и обессмертила имя Фукасаку лишь последняя работа: на седьмом десятке уважаемый всеми живой классик снимает не по годам скандальную и провокационную «Королевскую битву». Режиссер экранизирует одноименный апокалиптический роман Косуна Таками.
В романе речь идет о неком фантастическом альтернативном будущем, в котором Япония победила во Второй мировой. В этой стране в ходу дикие «образовательные программы», призванные усмирить бунтующую против тоталитарного государства молодежь. Система построена с вниманием к интересам подрастающего поколения и их любви к компьютерным играм. Группа из 42 школьников отправляется на экскурсию, а просыпается уже на необитаемом острове-полигоне. На каждом из них ошейник с детонатором, а учитель в исполнении Такеши Китано объявляет, что раз жизнь — это игра, то пора бы им уже определить победителя. Правила просты: спустя три дня в живых должен остаться только один из школьников, убивать друг друга поощряется, саботировать правила игры — нет, для этого и нужны дистанционно взрываемые ошейники. Каждому достается вещмешок, в котором наиболее удачливым может достаться автомат, а наименее — крышка от кастрюли в качестве оружия. На протяжении часа с небольшим зрителю предлагается наблюдать, как пятнадцатилетние подростки каждый по-своему решают эту непростую дилемму.
Рюсукэ Хамагути — один из самых обласканных киноманами японских режиссеров. Фестивальным любимцем он стал еще в 2015-м, после показа в Локарно его пятичасовой истории о четырех подругах «Счастливый час». Но поистине мировая слава пришла к нему в 2021-м, когда режиссер в один год увез «Серебряного медведя» с Берлинале за фильм «Случайность и догадка» и получил три награды (в том числе приз ФИПРЕССИ и награду за лучший сценарий) в Каннах за свой следующий фильм «Сядь за руль моей машины». На сегодняшний момент Хамагути составляет серьезную конкуренцию главному японцу в мировом кино Корээде, при этом нисколько не заигрывая с западным зрителем и представляя на суд публики очень локальный, не вестернизированный продукт.
«Асако 1 и 2» — тонкое наблюдение о взрослении, фильм-участник основного конкурса Канн в тот знаменательный для японского кино год, когда победу одержали «Магазинные воришки» Корээды. В оригинале фильм называется «Я то сплю, то просыпаюсь», что очень точно описывает полный иллюзий период с 18 до 25 лет. Юная Асако встречает в музее смазливого и ветреного сердцееда Баку и теряет голову. Спустя полгода Баку выходит за хлебом и исчезает без следа, без объяснений и прощаний. Асако перебирается в Токио, где встречает двойника Баку Рёхэя. Несмотря на поразительное сходство, Рёхэй — полная противоположность ее первой романтической любви. Он скромный и трудолюбивый менеджер, без больших амбиций, но порядочный и добрый малый. Время идет, бары и танцполы сменяются совместными поездками на рыбный рынок и дорогими выхолощенными ресторанами. И когда Асако вместе с Рёхэем уже готова сменить студенческую квартирку на уютный пригородный дом, в ее жизни вновь возникает Баку — теперь уже кумир молодежи, красующийся на каждом билборде.
Еще один живой классик и безгранично популярный (особенно в России) в нулевые актер и режиссер — Такеши Китано. На рубеже веков он собрал целый прайд венецианских «львов» за меланхоличную криминальную драму «Фейерверк» и исторический экшен «Затоiчи». При этом режиссер — еще и главное действующее лицо своих хитов: собственный облик он подарил и полицейскому-беспредельщику («Фейерверк»), и одинокому страннику, мастеру массажа и боевых искусств («Затоiчи»), и многим другим героям как собственных картин, так и работ коллег. Его непроницаемое и, кажется, безэмоциональное лицо в итоге приобрело значение чистого символа, такого же узнаваемого, как улыбка Мэрилин Монро или прищур Клинта Иствуда. И на лице этом такое обезоруживающее пренебрежение к смерти и равнодушие к капризам судьбы, что недаром отныне все якудза в воображении носят его облик.
Одним из самых скандальных фильмов в карьере тогда уже мэтра Китано стал «Беспредел» — однозначный аутсайдер каннского конкурса, холодно встреченный критикой и поклонниками. Но к общему неудовольствию режиссер отнесся с завидным равнодушием и по примеру «Крестного отца» превратил историю своего героя в целую криминальную сагу: снял два продолжения, «Полный беспредел» (2012) и «Последний беспредел» (2017). В центре истории якудза средней руки Отомо, который по приказу босса провоцирует ссору между ним и главой еще одной влиятельной криминальной семьи. Их ссора стремительно перерастает в бессмысленную и кровавую войну кланов, которая выявляет полный крах годами существовавшей иерархии и криминального кодекса чести (на что красноречиво намекает название).
Мива Нисикава — японская режиссерка, сценаристка и писательница с ученой степенью по литературе. Еще в студенческие годы она работала на площадке нескольких независимых японских фильмов, а в 1998 году стала частью команды на съемках «После жизни» Хирокадзу Корээды. Тогда режиссер оценил молодое дарование и спустя пять лет стал продюсером ее дебютного фильма «Дикие ягоды» — ироничной комедии о распадающейся семье, в которую внезапно возвращается непутевый блудный сын. Но, в отличие от своего учителя и наставника, Нисикава не делает семью центральной темой своих фильмов. Предметом ее пристальных наблюдений становятся фальшь в обществе, социальное лицемерие и мошенники всех мастей.
«Долгие оправдания» — ее седьмой фильм, он посвящен самообману. В центре истории заносчивый и эгоцентричный писатель Кинугаса. За 20 лет его брак с парикмахером Нацуко вылился во взаимную холодную терпимость. Однажды супруга со школьной подругой отправляется на горячие источники, и когда Кинугаса развлекается с молодой студенткой-любовницей, раздается роковой телефонный звонок — Нацуко вместе с другими пассажирами погибла в автокатастрофе. Это громкое событие заставляет известного писателя день за днем выражать притворную скорбь на камеру, пока судьба не сводит его с по-настоящему убитым горем вдовцом Ёити Омия — мужем той самой школьной подруги Ницуко. В попытке добраться до столь необходимых новой книге подлинных переживаний утраты Кинугаса сближается с Ёити и его детьми и постепенно обнаруживает в себе неведомо откуда взявшийся родительский инстинкт и зависть к Ёити — простому водителю грузовика, который не утратил способности чувствовать.
Говоря о самых влиятельных режиссерах в современном японском кино, нельзя обойти вниманием революционный и уже хрестоматийный хоррор «Звонок», создавший целую традицию J-хорроров и повлиявший на развитие жанра во всем мире. На сегодня вселенная «Звонка» насчитывает 8 японских и 5 международных фильмов, парочку сериалов и даже видеоигру. Режиссер знаменитого оригинала 1998 года Хидэо Наката при этом, похоже, войдет в историю как автор одного шедевра и еще почти четырех десятков грошовых фильмов ужасов.
Роман про кассету-убийцу в 1991 году опубликовал писатель Кодзи Судзуки. Успех истории был средним, пока за него в 1998 году не взялся вернувшийся из Лондона и вдохновленный британским «Свободным кино» Наката. Молодой режиссер сделал главной героиней фильма разведенную журналистку, которая расследует дело о странных смертях школьников. Их одноклассники связывают происшествия с легендой о странном видео, после которого следует телефонный звонок, предостерегающий о неминуемой смерти ровно через неделю. Именно из «Звонка» в хорроры проникают мотив проклятия, которое распространяется подобно вирусу, страх последних технических достижений, которые оставляют человека один на один с его ужасом, а также длинные черные волосы, нагоняющие страха куда больше, чем самый искусный грим. Апогеем истории является полностью утратившая свое напряжение в американском ремейке финальная сцена. Явление призрака Наката проницательно снимает одним кадром, без склеек и движений камеры, благодаря чему зритель, как и герой, оказывается полностью обездвижен и беспомощен перед лицом надвигающегося ужаса.
Никак не обойтись и без главного соперника «Звонка» — франшизы «Проклятие», общее количество фильмов которой так просто и не счесть (но близится оно к 20). В основе «Проклятия» (как и «Звонка») легенды о мстительных призраках, своими корнями уходящие в японскую мифологию. Самыми страшными из них считались проклятия пострадавших от мужского насилия женщин, чья бессильная и слепая ярость способна уничтожать все без разбора. Этим фильмы серии «Проклятие» принципиально отличаются от других хорроров, в которых жертвам всегда предоставлялся хотя бы крохотный шанс на выживание: переписать кассету, выбраться из проклятого места, передать кармическое наказание следующей жертве, в конце концов, разрушить чары. В каноническом «Проклятии» любые попытки тщетны: стоило герою хоть на минуту зайти в злосчастный дом, и все — призрак убьет его даже на противоположном конце планеты.
В «Проклятии» 2002 года окончательно задается канон: ревнивый муж жестоко убивает Каяко, судьба их шестилетнего сына Тосио неизвестна. С тех пор все семьи, осмелившиеся поселиться в их доме, очень скоро погибали мучительной смертью. Жертвами Каяко и Тосио становились и полицейские, прибывшие на место трагедии, и школьная учительница, зашедшая осведомиться о пропавшем ученике, и работница социальной службы, помогающая одиноким старикам. Жертв много, истории сменяют друг друга, и нет никого, кроме жуткой парочки призраков, кого можно было бы считать главным героем. Поражают воображение своим разнообразием и изобретательностью и игры призраков, и их методы запугивания своих обреченных жертв.
Для режиссера Такаси Симидзу франшиза стала тем самым необратимым проклятием: канон он начал создавать еще в своих первых короткометражках, выпустил дилогию на DVD, прогремел с каноническим фильмом 2002 года, перелетел океан и на другом континенте продолжил делать ровно то же: снимать фильмы о самых мстительных призраках на планете.
Наоми Кавасе — трижды лауреатка Канн, ныне живой классик и основательница собственного кинофестиваля в родной Наре. Начинала как видеохудожник и документалист и по-прежнему стоит особняком в японском кино. Кажется, у нее нет других корней, кроме родного региона, пропитанного духом синтоизма и древней неразрывной связи с природой. Кавасе парадоксальным образом свои лучшие игровые фильмы создает из документальных съемок и видеоэссе, снимает соседей и друзей, а в одну из картин («Шара») режиссерка даже включила хронику появления на свет собственного ребенка.
«Траурный лес», получивший гран-при в Каннах в 2007-м, ближе к видеоарту и магическому реализму, нежели к традиционному нарративному кино. Сюжет прост: сиделка в доме престарелых Матико потеряла ребенка и готовится вступить в буддистский монастырь. Она сближается с подопечным Мако, который вот уже 33 года скорбит по своей супруге. У Мако непростой характер: приступы агрессии и ребячества соседствуют с моментами просветления и старческого слабоумия. Их небольшое увеселительное путешествие на машине заканчивается форс-мажором — автомобиль глохнет, а Мако убегает в лес. Именно по этому лесу им двоим и предстоит бродить большую часть фильма, по-своему переживая личную утрату. Это странное путешествие Кавасе снимает намеренно противоречиво — и как магический ритуал, и как причуду больного исстрадавшегося старика. Но его целеустремленность и отчаянность на этом пути постепенно полностью подчиняют Матико.