«Я вечный студент!»: Интервью с Николасом Кейджем, звездой фильма «Герой наших снов»

«Герой наших снов» добрался до российского проката. Вместе с другими журналистами нам удалось пообщаться с Николасом Кейджем. Актер поделился своим мнением о мета-кинематографе, влиянии искусственного интеллекта на индустрию и работе с режиссером Кристоффером Боргли. Рассказываем всё самое интересное.

Фильм рассказывает историю профессора биологии Пола Мэтьюза, который вдруг начинает появляться во снах тысячи людей по всему миру. Главные роли в картине исполнили Николас Кейдж, Майкл Сера и Джулианна Николсон.

«Это один из пяти лучших сценариев, что я читал. А читаю сценарии я вот уже 42 года. „Воспитание Аризоны“, „Покидая Лас-Вегас“, „Поцелуй вампира“, „Адаптация“ и теперь, собственно, „Герой наших снов“ — вот такой топ», — сходу признается Кейдж зрителям, предупреждая первый вопрос ведущей пресс-конференции. — Я должен был сделать это. Я просто обязан был сняться в этом кино. У меня идеальный жизненный опыт, чтобы сыграть Пола».

Николас выглядит непривычно растрепанным для суперзвезды мирового масштаба, но от этого не менее вовлеченным в диалог — его энтузиазм насчет грядущей премьеры кажется не просто искренним, но даже слегка чрезмерным.

«Это ново. Это свежо, — так Кейдж описывает работу Кристоффера Боргли, за становлением которого следил еще со времен его дебютных короткометражных работ. — Вообще, у А24 есть определенный стиль. Я бы назвал его странным, даже чудаковатым. Это настоящая магия: столько креативности и столько кислорода... Да, каждая их следующая премьера — это определенный риск для студии, но ведь риск — главное топливо творчества».

Разумеется, это не единственная причина, по которой Кейдж не смог отказаться от роли. Дело и не только в его любимом «вкусном сочетании комедии и хоррора». Как и любой актер, прежде всего он ценит родство со своим героем, способность прочувствовать его изнутри. И хотя Николас честно признается, что «не выглядит как Пол и не говорит как Пол», его история откликается у него, как никакая другая:

«Та вирусная популярность, которая однажды настигла меня в интернете… Когда ты просыпаешься и делаешь страшнейшую ошибку — решаешь погуглить себя. Все эти картинки фиксировали какие-то кризисные моменты в жизни моих персонажей. В отрыве от нарратива, в отрыве от того, как герой достиг этой точки кипения. Они просто, я бы сказал, „мемефицировали“ отдельные кадры без всякого контекста. Я не мог остановить это, я не мог контролировать это. Это был экспоненциальный рост! Даже футболки начали появляться. Когда я прочитал „Героя наших снов“, я понял — вот оно! Это катарсис. Я могу вложить свой опыт в героя, который снится людям и не может ничего с этим поделать. Ведь за дизайном персонажа — голосом, манерами и прочим — стоят прежде всего эмоции. Я заметил, что в последнее время мне нравится быть более искренним в своей работе. Я хочу играть героев, с которыми я мог бы себя ассоциировать, вживаться в роль моментально, чтобы мне особо и не приходилось играть. Как в моменте с apology video — я буквально имел это в виду! Это то, как я себя чувствовал, когда столкнулся со всей той безумной волной в интернете».

Плавно и логично беседа перетекла к обсуждению современного информационного бума.

«Мне говорят: „Ты актер! Ты сам на это подписался“, — но нет! Когда я принял решение стать актером, я думал про 1940-е или даже 1920-е годы. Тогда у каждого первого не было личного мобильного телефона с камерой и интернетом. Алан Мур, британский писатель, в одном из своих старых интервью сделал пророчество, как я считаю, уровня Нострадамуса: скоро течение информации в обществе ускорится настолько, что люди превратятся в пар. Трудно сказать, что именно он имел в виду, но, кажется, это сейчас и происходит. Так что мне пришлось адаптироваться к миру интернета. Я на это не подписывался».

Закономерно раздается вопрос про возможности нейросетей.

«Искусственный интеллект пугает меня. Я не хочу жить в мире, где вы можете делать с моим лицом и моими персонажами всё, что заблагорассудится. Этой сфере нужен контроль. Вряд ли ИИ собирается куда-то уходить в ближайшее время, его будет только больше, так что нам нужно быть осторожнее с этой технологией».

Долгое время Николас действительно был самым мемным актером интернета. Взять, к примеру, хотя бы легендарный Cage Rage — шаблон, который больше 10 лет живет собственной жизнью, отдельно и от личности Кейджа, и от фильма «Поцелуй вампира», откуда изначально был взят забавный скриншот. В целом причины мемной популярности Кейджа лежат на поверхности: его театральная манера игры вкупе с крайне пластичной мимикой и подчас абсолютно безумными ролями делают свое дело.

Но вот протагонист «Героя наших снов» вышел не безумным, а скорее чудаковато-неловким, как в «Адаптации». С «Адаптацией», по мнению Кейджа, фильм роднит не только это:

«Он [Кристоффер Боргли] действительно обожает это кино! Думаю, его сценарий даже немного напоминает работы Кауфмана».

Впрочем, Кейджу на съемках пригодился не только его опыт в «Адаптации»:

«Все роли, которые я исполнял, были по-своему полезны! Это был эксперимент, каждый раз. Я рад, что всё еще на плаву и могу сниматься в таких фильмах, как „Герой“. Возможность практиковаться — абсолютная ценность для меня. Все предыдущие роли отложили определенный отпечаток на том, как я играю сейчас».

Отдельный акцент Кейдж делает на том, что, несмотря на схожесть его ситуации с той, в которой оказался Пол Мэтьюз, «это не мета-фильм! Нет! Даже в „Невыносимой тяжести огромного таланта“ я не играл себя буквально. Это был герой, которого звали Ник Кейдж, но не я сам».

Пола Мэтьюза же Кейдж хотел показать как действительно хорошего преподавателя. Тут у актера тоже есть релевантный опыт: его отец долгое время работал профессором литературы в Университете Сан-Франциско.

«Мой отец обожал своих студентов (это было взаимно) и всегда хотел пробудить в них любовь к искусству, расширить их воображение. Разумеется, я хотел воплотить эту черту и в образе Пола, показав его тесную связь с учениками, его любовь к науке. Он верит в то, что делает».

Далее Кейдж сетует на токсичную среду в академии и продолжает откровенничать.

«Вообще, мне сложно представить себя преподавателем. Мне больше подходит образ вечного студента! Я всегда учусь, всегда пробую что-то новое. Продюсеры говорят: „Тебе нельзя сниматься в боевиках, ведь ты не экшен-актер!“ Я говорю: „Да, вы правы. Но я всё равно попробую, может, удастся почерпнуть что-то новое“. Поэтому тяжело сказать, чему бы я сам мог научить людей. Я ведь студент! Но, наверное, я бы мог научить тому, как быть хорошим студентом».

Возвращаясь к «Герою наших снов», Кейдж говорит, что любит фильмы про сны. Ведь между снами и кино есть тесная связь:

«У кино и снов общая ДНК. И то и другое — своего рода поток сознания, вспышки в нормальном процессе мышления. Кино и сны очень абстрактны в самой своей сути. А еще сны вдохновляют нас. Сны — это дар. Это возможность прожить что-то (например, авиакатастрофу) и переложить этот опыт в кино. Когда ты делаешь фильм о снах, что, надо заметить, случается нечасто, ты ведь меняешь саму физику истории. Ты погружаешься в логику сна. Много японских хорроров, например тот же „Звонок“, дают зрителю это странное ощущение сна, и, честно сказать, я фанат такого кино. Я очень рад, что здесь нам тоже удалось поиграться с этим».

«А кого бы вы сами хотели видеть в своих снах?» — зачитывают очередной вопрос из зала. «Тут всё просто, — Кейдж отвечает с улыбкой. — Я бы хотел, чтобы мне снились люди, которых я люблю: жена, дети. Всё просто».