Клинт Иствуд: Хороший ковбой, плохой коп и злой праведник

В Okko по подписке стали доступны «За пригоршню долларов» и «На несколько долларов больше». Впрочем, для разговора о таких ковбоях, как Клинт Иствуд, повод не нужен.

Нас почти перестали удивлять новости о новых фильмах 91-летнего Клинта Иствуда. И если когда-нибудь на пороге столетия этот последний из могикан вдруг замедлит темп, мы почувствуем пустоту. Не только потому, что Иствуд сделал так много, а потому что он был и остался единственным в своем роде.

Ковбой

Ролей в долларовой трилогии Серджио Леоне уже было бы достаточно, чтобы обессмертить имя самоучки, которому к моменту сотрудничества с итальянским режиссером перевалило за тридцать. Актер снимался в трэш-кино, музицировал и служил в армии, пока ему не попалась роль в ковбойском телесериале «Сыромятная плеть». Оттуда началось шествие Иствуда по киномирам Дикого Запада.

Снятые Леоне «За пригрошню долларов», «На несколько долларов больше» и «Хороший, плохой, злой» отличались от старомодных американских вестернов, как первые работы Тарантино отличались от респектабельных фильмов про мафию. Трилогия походила на цветной комикс или игру теней японского театра — неслучайно первый фильм в серии был интерпретацией «Телохранителя» Акиры Куросавы. Притчи Леоне могли бы происходить в любой мифической эпохе, и этому эпическому тону соответствовала фигура Иствуда в главной роли. Человек из ниоткуда, человек без имени, непоколебимый и бесстрастный, он выглядел воплощением рока, небесной кары и лишь иногда справедливости. Быстро ставший легендарным прищур зеленых глаз не оставлял сомнений — такой победит в любой дуэли.

Амплуа стрелка с пустошей американского фронтира осталось одним из самых важных в карьере Иствуда. Почти не меняясь, он вершит правосудие уже в образе шерифа у Теда Поста во «Вздерни их повыше» и в обличье авантюриста Хогана, спасающего монашку, в «Двух мулах для сестры Сары» Дона Сигела. Любопытно, что взявшись за режиссуру, Иствуд сам представил себя в образе безымянного пришельца, который пытается воспроизвести формулу Серджио Леоне («Бродяга высокогорных равнин»). И, конечно, мстителя, который один на один вершит справедливость, в фильме «Джоси Уэйлс — человек вне закона».

Стрелок в сутане священника привносит апокалиптические мотивы в вестерн в иствудовском ленте «Имя ему смерть». Наконец, актер и режиссер триумфально закрыл тему в своем творчестве, сняв «Непрощенного» и получив за него первый «Оскар». Это приговор ковбойской романтике убийц, порожденной старым кино. На согрешившем, по Иствуду, лежит вечное проклятье, на него же обречена вся культура насилия. В этом фильме постаревший бандит, который поначалу даже не может влезть в седло, под конец оказывается еще более грозным и жестоким стрелком, чем в долларовой трилогии. Старого ковбоя не научишь новым трюкам, но это, конечно, не про героя нашего текста.

Коп

Упомянутый Дон Сигел в 1970-е годы был главным режиссером в судьбе Иствуда. Он превратил его из персонажа легенд Дикого Запада в современного полицейского. Сперва в фильме «Блеф Кугана», а затем в культовом «Грязном Гарри». Появившись на экране, рыжий детектив Гарри Каллахан вызвал восторг одних и оторопь других. Этот человек из новой кровавой эпохи враз покончил с хипповским «летом любви».

Рожденный в 1930 году Иствуд вместе со своими героями явно не принадлежал Америке поколения культурной и сексуальной революции. Он бы смотрелся естественнее в патриархальном прошлом, где существовало другое отношение к справедливости и к насилию.

После того как Гарри Каллахан наставил пистолет на черного воришку и сощурившись попросил дать ему повод выстрелить, критика неизбежно обвинила Иствуда в фашизме. Неизвестно, как бы сложилась карьера актера, если бы такое было сказано сегодня. Тогда, в 1970-1980-е, его маскулинные персонажи отлично вписывались в консервативный поворот мейнстримного кино. Герой боевиков должен был вершить добро с кулаками, и детектив Каллахан с удовольствием убивал, пытал и запугивал во имя закона. А его списанный с Зодиака антагонист Скорпион был явным намеком на хиппи, которые в массовом сознании прочно увязались с бандой Чарльза Мэнсона и, следовательно, с аморальностью.

Однако Иствуд всегда сам чувствовал эту амбивалентность «крутых копов» киноэкрана. Поэтому многие другие роли Иствуда того времени — «Как ни крути — проиграешь», «Как только сможешь» — почти самопародийны, либо демонстрируют более мягкую, юмористическую сторону его актерского таланта (в тот же ряд встает «Громила и скороход» Майкла Чимино). Тогда же Сигел снял Клинта в знаменитом «Побеге из Алькатраса», в котором его персонаж находится по ту сторону закона и вопреки всему стремится к свободе.

Романтик

Иствуд и сам всё активнее работает как режиссер. Так, одна из лучших частей пенталогии о Грязном Гарри поставлена им лично: во «Внезапном ударе» детектив мстит за женщину, чья психика повредилась после группового изнасилования. Иствуд порой будто неразборчив в жанрах. Картины о войне и шпионаже («Огненный лис», «Перевал разбитых сердец») соседствуют с мелодрамами, историческими фильмами и байопиком Чарли Паркера.

Роли Иствуда становились тем разнообразнее, чем меньше он снимался в фильмах других режиссеров. Впервые Клинт появился на экране без верного кольта еще в 1970-м в своем триллере «Сыграй мне перед смертью». Здесь его радиодиджей вынужден спасаться от безумной поклонницы — совсем не похоже на Гарри Каллахана! Одна из пронзительных его ролей — неудачливый кантри-певец в «Поющем по кабакам». Сам Клинт безуспешно хотел построить музыкальную карьеру, и особенно трогательно, что младшего напарника героя сыграл сын Клинта, Кайл, который в будущем стал известным джазменом. Другой сложный герой — кинорежиссер и охотник на слонов в приключенческой драме «Белый охотник, черное сердце», списанный с голливудского классика Джона Хьюстона.

После «Непрощенного» Иствуд снимался только в собственных фильмах. Видимо, к 60 годам ветеран кинематографа решил, что у него осталось не так много времени, и принялся, подобно своему антиподу Вуди Аллену, создавать чуть ли не по фильму в год — все тридцать лет. Среди них есть обязательные истории о полицейских и бандитах («Совершенный мир» или «Кровавая работа»), но также история о стареющих влюбленных «Мосты округа Мэдисон», где Клинт стал партнером самой Мэрил Стрип. Или малоудачные, но обаятельные «Космические ковбои», где Иствуд — да! — спасает человечество в космосе.

Праведник

Но лучшее для героя началось после семидесяти. Тут и второй «Оскар» за «Малышку на миллион», и всемирное признание с другими фильмами: психологическим триллером «Таинственная река», а также военной дилогией «Письма с Иводзимы» и «Флаги наших отцов». Иствуд всё чаще оставался за кадром, однако в 2008 выстрелил «Гран Торино», эффектно переосмысливший иствудовского героя. До зубов вооруженный ветеран Корейской войны с крайне дурным характером не ладит с соседями-азиатами. Однако постепенно сближается с юношей-аутсайдером из семейства мигрантов, и тот становится его наследником. Наследником человека справедливости, для которого честь оказалась важнее предрассудков, а последняя битва оборачивается отказом от насилия. Кстати, вернувшийся к сочинительству музыки Клинт здесь еще и поет заглавную песню!

Простые люди чести в последнее десятилетие оказались любимыми героями режиссера. Позабытый летчик в «Чуде на Гудзоне» и несправедливо обвиненный охранник из «Дела Ричарда Джуэлла» — реальные лица. Даже пенсионер и аккуратный водитель из «Наркокурьера» (вновь главная роль Иствуда) за честность получает отпущение грехов. В своих немногословных, внешне очень простых историях Клинт, кажется, давно обращается не к зрителю, а не то к Богу, в которого не верит, не то к самому себе — и потому неизменно остается интересен каждому. Верность почти самурайскому долгу не дает мастеру остановиться, благо, что прицел его до сих пор ни разу не сбивался.

Вот и сейчас, в «Мужских слезах» (фильм выйдет уже в сентябре этого года), Иствуд в образе бывшего наездника родео надевает ковбойскую шляпу и отправляется вызволять из мексиканской передряги запутавшегося юношу. Уже из названия понятно, что речь идет об уроке старого мачо молодому и дерзкому пацану. Непреклонный герой Клинта не тот наставник, которого хотели бы «Малышка на миллион» или парень из «Гран Торино» в начале пути, но человек, который не бросит, когда дорога упирается в пропасть. Неизменность и верность — вот, что воплощает Иствуд в сегодняшнем кино, порой не знающем, в какую сторону идти.