Хуциев, Ростоцкий и Климов о страшной трагедии XX века: Прекрасные советские фильмы о Великой Отечественной войне

На дворе 1941 год, жестокие бои на Ленинградском фронте. Здесь сражаются и двое друзей. Один — грузный, великорослый, медлительный и молчаливый Саша Свинцов. Второй — щупловатый, болтливый весельчак Аркаша Дзюбин, он из Одессы. За словом в карман Дзюбин не полезет, равно как и за песней, даже в окопной землянке его гитара при нем. Именно два этих героя вместе с фильмом Леонида Лукова на долгие десятилетия станут символом советской военной комедии. Казалось бы, два несочетаемых жанра, но с легкой руки режиссера и актерских работ Бориса Андреева (Саша) и Марка Бернеса (Аркаша) «Два бойца» без усилий встраиваются в ряд таких произведений мировой культуры как «Легенда об Уленшпигеле» или даже «Дон Кихот». Всё дело в том, что Бернес с Андреевым воссоздают на экране два классических архетипа комического дуэта: если присмотреться, то и в прославленных романах главные герои — это неуклюжий здоровяк (или толстяк) и щуплый и энергичный фантазер.

Еще один фильм и еще один мастер советской комедии — Борис Барнет. Правда, на этот раз Барнет делает вовсе не комедию. Это история об одной совсем еще юной девушке Варе, которая так и не нашла себе места в оккупированном немцами селе и тихонько обреталась в разбомбленной школе. Однажды ночью рядом со школой не совсем удачно приземлились парашютисты, которые на поверку оказались своими. Варя спрятала их на чердаке и принялась выхаживать.

Этот советский военный фильм был обласкан решительно всеми. Обладавший выдающимися кинематографическими качествами, он еще и целиком удовлетворял цензурным требованиям, а они в 1950 году были выше некуда. В стране тогда вовсю процветал так называемый период малокартинья, когда резко сократился выпуск фильмов, а цензурные требование взлетели до небес — нужно было разболтавшийся во время войны кинематограф снова встроить в тиски идеологических требований. Требования эти отменяли личный подход и персональные переживания. Подвиг народа превозносился, но только благодаря народному отцу и защитнику Сталину. Никаких эмоций, никакого юмора, никакой лирики. Люди-статуи, ученые-изваяния, композиторы-истуканы. Тем этот период и прославился: монолитными героями, биографическими фильмами и цензурой. Но с «Падением Берлина» всё было не так просто.

Но вот наступает оттепель. На дворе 1957 год, а это значит, что теперь можно выпустить всю боль и переживания наружу. Первой ласточкой становится еще «Возвращение Василия Бортникова» Всеволода Пудовкина. Фильм выходит на экраны в 1953 году, со смерти Сталина не проходит и года. Но то лишь начало, к концу 1950-х один за другим на экранах появляются невероятные картины. Со сложными героями, их судьбами, со словами, которым не нужно прятаться ни за жанром, ни за бронзой. Эти слова льются, и им хочется верить. Выходят тогда, в 1957 году, легендарные «Летят журавли» Михаила Калатозова, где резко фокус смещается с военной на очень личную историю двух главных героев. Двумя годами позже выходит и «Баллада о солдате» с еще одной личной историей в центре. Общество в обоих фильмах есть, но оно скорее противопоставлено герою, а не равно ему. Оно требует, а герой доказывает, что достоин своего места в сценарии и жизни.

Эта необходимость вспомнить, отрефлексировать и оставить в памяти жизнь, поделенную войной надвое, проявляется и в куда менее известном, но не менее великолепном фильме Льва Кулиджанова «Дом, в котором я живу» 1957 года. На сей раз перед зрителями появляется целый срез общества. Это две, даже три семьи, которые одновременно въезжают в свежеотстроенную московскую многоквартирку. Дети, родители, мечты, измены, преданность и предательство. В фильме голос будет дан абсолютно всем. И абсолютно все окажутся немы перед лицом войны. Конечно, когда она закончится, память о мирных днях останется, останутся даже чувства, только вот люди вернутся не все. Кулиджанов, как на ладони, показывает в фильме человеческую жизнь. Странную, хрупкую и непредсказуемую.

Оттепель неостановима. В 1959-м вместе с «Балладой о солдате» выходит и режиссерский дебют Сергея Бондарчука «Судьба человека». Это, пожалуй, один из первых фильмов, который всерьез берется говорить о травме и о том, как человеку продолжать с ней жить. Сама история проста. Андрей Соколов прошел войну вдоль и поперек, бывал на фронте, бывал в плену, бежал. А еще Андрей Соколов потерял свою семью. И теперь он, выживший, работает шофером, колесит по дорогам Урюпинска и однажды встречает Ваню. Кажется, у этого мальчишки война отняла ровно то же, что и у Соколова — всё.

Чем дальше продвигается оттепель, тем больше бытописательской фактуры проступает в фильмах: и о войне, и о современности. Бытовые детали могут быть очень разными. Портреты в рамочках, трещины столешницы, колючее сено, которыми прикрыты артиллерийские орудия. Фактура — это когда вместо эффектных кадров со взрывами, начинаешь видеть и чувствовать вкус земли во рту, а вместо типичного деревенского дома в кадре начинает проступать чья-то настоящая и неповторимая жизнь. Именна эта фактура составляет уникальный мир фильма «У твоего порога» режиссера Василия Ордынского.

Еще одна важная тема для послевоенной рефлексии — это ПТСР, то есть посттравматическое расстройство, которое привозят солдаты с фронта вместе с ранами или трофеями. В 1960-е появляется несколько картин, которые поднимают подобные темы, и, как правило, речь идет о мирной послевоенной жизни, в которой героям не находится места. Вот и главная героиня Надежда Петрухина в фильме Ларисы Шепитько «Крылья», хоть и занимает теперь руководящую должность в училище, у нее есть дочь, есть друзья, но чего-то все время катастрофически не хватает. Вся она устремлена в прошлое, туда, где была молода, где жив был любимый, где на своем самолете она, будучи военной летчицей, совершала настоящие подвиги. Хорошо на войне — знай идти на врага и лавировать между жизнью и смертью, а вот как жить, когда война окончена... Когда любимый погиб, а крылья отобрали.

Семидесятые в кино становятся намного тише и медленнее прежнего десятилетия, словно бы на них наваливается эпоха застоя. С одной стороны фильмы этого времени внимают опыту 1960-х по собиранию фактуры, с другой, добавляют во всю эту историю с прошлым ностальгические нотки. Раз уж понять, как текло время, когда в мае 1945 года советские войска шли по немецким городам и весям, невозможно, давайте представим, как бы мы вспоминали об этом. И в этом совершенно прустовском сочетании фактуры и аберраций памяти рождается фильм Марлена Хуциева «Был месяц май».