Не то фильм, не то фестиваль: Что снится Морту Рифкину

Морт Рифкин (Уоллес Шоун) — пожилой брюзжащий житель Нью-Йорка. Когда-то он читал курс лекций по истории кино, а сейчас пишет монументальный роман. Пока текст не закончен, можно верить в лучшее. В профессиональном плане Рифкин — человек несостоявшийся.

В личной жизни счастья тоже нет. Вместе с красавицей-женой Сью (Джина Гершон) Морт отправляется на кинофестиваль в испанский Сан-Себастьян. Супруга, энергичная пиарщица, ни на шаг не отходит от своего клиента — модного французского режиссера Филиппа (Луи Гаррель). Морт подозревает, что жена ему изменяет. Немолодой американец гуляет по залитому солнцем городу вместе с новой знакомой — милой и общительной испанкой Джо (Елена Анайя).

Для Рифкина любимое черно-белое кино — и зона комфорта, и энциклопедия жизни. В его голове проходит альтернативный фестиваль. Главный герой претендует на роль большого специалиста по европейскому кино, при этом вспоминает только признанных гениев и очевидные шедевры. Возможно, у Морта и нет ничего своего, а его знания поверхностны.

Самоиронии Вуди Аллену, конечно, не занимать. Роль его альтер эго исполняет Уоллес Шоун (впервые он снялся у Аллена в «Манхэттене» более 40 лет назад), ходячая пародия на нью-йоркского интеллектуала. Американский классик не может удержаться и посмеивается над современным кинематографом: все эти фестивальные штучки ему не интересны, лучше сразу обратиться к вечному — Бергману, Феллини и Годару. Режиссер, с одной стороны, вспоминает кумиров и низко кланяется им. Все они снимали, когда были молоды и Рифкин, и Аллен. Любимые фильмы — это немножко тоска по юности. С другой стороны, Вуди спокойно признается: да, я уже дедушка, могу и хочу говорить только о том, что мне нравится. И не страшно, что повторюсь. Классика на то и классика, чтобы обращаться к ней вечно. Пусть другие оригинальничают.

Характерны и синефильские приколы режиссера. Луи Гаррель играет режиссера Филиппа — буквально своего отца Филиппа Гарреля. Рифкин (и, видимо, Аллен) делает выбор в пользу более известных авторов — тех, кто был на гребне «новой волны». Но обратимся к снам несостоявшегося кинокритика. Они охватывают всю его жизнь: с детских лет до седин и морщин.

В первой сцене шедевра Орсона Уэллса умирает газетный магнат Чарльз Фостер Кейн. «Роузбад» — последнее произнесенное им слово. Журналисты на протяжении всего фильма пытаются выяснить, что это значит, а зрители знакомятся с биографией миллиардера. Рифкин представляет себя Кейном и тоже умирает, оставляя тайное послание — «Роузбадник» вместо «Роузбада». Как и в оригинальном фильме, это написано на детских саночках главного героя. Морт мечтает быть большим и важным человеком. Он немолод и знает, что жить осталось недолго. Пожилой мужчина хочет, чтобы его смерть не осталась незамеченной. Пусть, как в фильме, журналисты со всего мира будут пытаться разгадать загадку последнего слова Морта Рифкина.

На новую картину Гвидо Ансельми (великая роль Марчелло Мастроянни) продюсеры потратили большие деньги: построены декорации, актеры уже на съемочной площадке, но режиссер в творческом кризисе. Он попросту не знает, о чем хочет снять фильм. Источник вдохновения он ищет в детских воспоминаниях. Рифкин представляет себя феллиниевским героем — большим художником в тупике. Но, конечно же, это временное явление, очень скоро роман Морта будет дописан. Во сне он только и делает, что оправдывается перед людьми из своего прошлого, почему его задатки писателя пока так и не были реализованы.

Париж, начало XX века. Друзья — австриец Жюль и француз Джим — сражаются за сердце роковой Катрин в исполнении Жанны Моро. Девушка отвечает обоим товарищам взаимностью. В одной сцене все трое едут на велосипедах: Катрин и Джим рядом, а Жюль чуть отстает от них.

Во сне Рифкина сам Морт — Жюль, а впереди едут и мило воркуют жена Сью и ненавистный Филипп. Муж понимает, что супруга рано или поздно уйдет от него, — ведь она уезжает вместе с французским режиссером. Рифкин понимает, что эта парочка оторвалась от него и ему не удастся их догнать.

В фильме Лелуша вдовец Жан-Луи и вдова Анна знакомятся случайно. Они отводят детей в пансион в пригороде, начинается дождь. Мужчина вызывается подвезти женщину до дома на Монмартре — высочайшей точке Парижа. Так начинается их роман.

Морт грезит и Монмартром, и новой любовью. За рулем — Джо. Рифкин с реализмом смотрит на потенциальные отношения с красавицей-испанкой. Даже в мечтательном сне их разговоры сводятся к состоянию его сердца и уровню холестерина в крови. Романтикой тут и не пахнет.

В Сан-Себастьяне Морт единственный раз выбирается в кино — вместе со Сью и Филиппом он идет на показ классического фильма Жан-Люка Годара. На экране молодые герои-авантюристы в исполнении Жан-Поля Бельмондо и Джин Сиберг залезают под белую простыню.

Спустя мгновение на этой же кровати сидят Морт и Сью. Они обсуждают творчество Филиппа, а потом придумывают кандидатов для секса втроем. А под простыней Рифкину неудобно и душно. О чем сон? Никакого юношеского задора и жажды приключений в нем уже нет. В жизни вряд ли что-то изменится — останутся только пустые разговоры.

Две женщины Морта, Джо и Сью, предстают в образах внезапно замолчавшей актрисы Элизабет (Лив Ульман) и присматривающей за ней Альмой (Биби Андерссон). У Бергмана в одной из сцен Альма просыпается среди ночи и видит, что Элизабет не спит. Женщины обнимаются и молчат. У Рифкина Джо и Сью тоже обнимаются. Но потом Сью рассказывает, что могла много раз изменить мужу, но всегда была верна ему. Джо же окончательно сводит сцену к фарсу, заявляя, что у Морта всего один грех: он смотрит фильмы с субтитрами.

Вуди Аллен, большой поклонник Бергмана, иронизирует над своей любовью к черно-белому европейскому кино, такому скучному для многих зрителей. Еще и слова внизу экрана нужно читать!

Во сне Морта за большим столом сидят богатые гости, среди них Сью и Филипп. На вечернее торжество с пистолетом приходит муж Джо. В фильме Луиса Бунюэля богатые буржуа не могли по непонятным причинам покинуть роскошную столовую — у Вуди Аллена герои тоже застревают в одном помещении. Эта коллизия становится метафорой токсичных отношений, из которых никак не может выйти Джо, так очаровавшая пожилого писателя.

Вновь столовая, теперь обед, все гости в белом. Между Мортом и его братом сидит девушка. Когда-то она встречалась с Мортом, но вышла замуж за брата. Рифкин водил девушку на «Красную пустыню» Антониони и «В прошлом году в Мариенбаде» Рене, и она чуть не умерла от скуки. Кажется, любовь к европейскому кино уже давно портит жизнь Морту.

Позднее, как и Исак Борг из «Земляничной поляны», Рифкин подслушивает разговор бывшей возлюбленной и брата и узнает о себе много неприятного. Спустя годы Морту открывается правда, появляется возможность взглянуть на себя со стороны и узнать, что окружающие считают его снобом.

Как и рыцарь в исполнении Макса фон Сюдова, Рифкин вынужден сыграть со Смертью партию в шахматы на скалистом побережье океана. В черном балахоне на месте Бенгта Экерота — Кристоф Вальц, а ставка всё та же — жизнь. Победить в этой партии Морту не суждено, но зато Смерть можно заболтать.

Тот же трюк, но уже со зрителями, вновь проделывает Вуди Аллен. Легко и непринужденно.