Клинок правосудия: Знакомимся с жанром уся

Самобытность культурного наследия Китая, воспетая в национальном фольклоре, лежит в основе даже современных произведений искусства. Так, из древних народных сказаний о воинах, обладающих невероятными способностями и уникальными навыками боя, сформировался отдельный жанр приключенческого фэнтези. Его название «уся» совмещает в себе две основы: «ушу» (боевое искусство) и «ся» (рыцарь). Популярные в литературе истории о великих сражениях школ, кланов и банд, в которых часто фигурировали потусторонние силы (духи, драконы, демоны), в кино подверглись идейной трансформации. При перенесении на экран в фокусе оказалось в первую очередь волшебство кунг-фу, которое одновременно является главным оружием соперников и объединяющей их энергией.

Персонажи уся являются китайской разновидностью супергероев. Однако слава великих воителей не обязывает их быть доблестными и отважными защитниками: мотивы героев могут быть как возвышенными, так и откровенно низменными. Обладающие сокрушительной силой воины уся не страшатся вступить в бой ни с многомиллионным войском, ни с мифическими духами, ни с самим Богом. Единственный непреложный закон для всех — неписаный кодекс чести и философское отношение к поединку как к акту самосовершенствования и вызову собственному «я». Бой за аудиторию был выигран — красноречие эпических батальных сцен и емких диалогов со временем привлекло внимание зрителей по всему миру.

Вселенная уся — это фантастическое измерение, в котором могущество восточных единоборств преподносится как бесконечный путь воина. Враги, которым под силу взлетать в прыжке, оттолкнувшись от стен и деревьев, иллюстрируют возвышение над привычными устоями и законами государства. В центре внимания оказывается само сражение с его правилами и многовековой культурой. Для рыцаря бой – одновременно профессия и смыслообразующий поиск ответов на вечные вопросы. Такое восприятие схватки стало основой неповторимого киноязыка, в котором история о судьбе человека рассказывается не только в диалогах, но и в сражениях.

В фильме-притче Вонга Кар-Вая «Прах времен» главный герой Фэн Оуян (Лесли Чун) зарабатывает на жизнь тем, что сводит наемных убийц с заказчиками. Безразличное наблюдение за чужими судьбами приводит его к осмыслению причин своего добровольного отшельничества, физического и духовного. Некогда отвергнутый своей любимой, Фэн день за днём видит людей, из последних сил цепляющихся за надежду, которую он окончательно утратил. Воины, которых он встречает, ищут схватки в первую очередь с самими собой. Олицетворением такого внутреннего противоборства становится боец Ин Мурон (Бриджит Линь), в котором встретились два начала – Инь и Ян. Не найдя для себя достойного соперника, он ведет ежедневное сражение с собственным отражением на глади воды в надежде пережить неразделенную любовь. Батальные сцены в картине Кар-Вая напоминают резкие мазки на холсте, в которых враг превращается в густой всеобъемлющий туман мучительных дум.

Непостижимая интонация фильмов в жанре уся, где ожесточенное противостояние превращается в завораживающее кружево, произвела фурор и на Западе. Одним из первых иностранного зрителя покорила картина тайваньского режиссера Энга Ли «Крадущийся тигр, затаившийся дракон». Дословно название — идиома, близкая по смыслу к нашей «в тихом омуте черти водятся». Воин-самородок Юй Цзяолун (Чжан Цзыи) оказывается между двух огней — двух противоборствующих мастеров боевых искусств. С одной стороны — змей-искуситель в лице Нефритовой Лисы (Чжэн Пэйпэй), корыстно желающей обрести непобедимое могущество, с другой — мудрый учитель Ли Мумбай (Джет Ли), для которого мастерство является не орудием террора, а способом достичь равновесия. Судьба каждого из героев картины становится живописной метафорой личного выбора, который сопоставим с прыжком в бездну: исход будет известен лишь в конце пути.

Фильмы в жанре уся, представшие перед международным зрителем, далеки от каноничной детализации временной эпохи, на фоне которой разворачивается сюжетная линия. Хитами мирового проката стали картины, которые, не потеряв культурной самобытности, в первую очередь раскрывают проблему личного выбора человека. Тем не менее, в них сохранен фирменный гротеск, колорит в передаче сюжетов из истории Китая, характерный саундтрек и дух восточной философии.

Следом за «Крадущимся тигром» номинацию на премию Оскар за лучший фильм на иностранном языке получает масштабное полотно Чжана Имоу «Герой». Зрителю трижды рассказывают одну и ту же историю, которая через этот калейдоскоп мнений расцветает новыми деталями. Здесь сражения уподобляются то мастерству каллиграфии, то дуэли во имя чести и любви. Условное деление фильма на три части усиливается цветовой палитрой, которая скорее уводит в еще более таинственные дебри, чем помогает добраться до истины. Рассказ о поиске трех врагов будущего императора в итоге оборачивается элегической думой о человеческой натуре. Даже самый опытный воин, достигший равновесия и самоконтроля, может быть повержен собственными терзаниями и чувствами, которые вынудят его вступить в смертельную схватку.

Одой трагичной любви между двумя врагами стал еще один фильм Чжана Имоу, добившийся всемирного внимания, — «Дом летающих кинжалов». Самоуверенный капитан императорской полиции подвергается чарам обворожительной дочери лидера повстанцев, кружащейся в гипнотическом танце смерти. Влюбленные, осознающие свои чувства, ведут беспрестанный бой со всем миром и друг с другом, используя то острый клинок, то хитросплетенный обман. На одной чаше весов— тяжелая ноша долга и чести, на другой — зародившаяся невозможная любовь. Этот поэтический боевик вновь показывает образ хладнокровных воинов, которые падают на колени, когда не могут устоять на ногах под напором круговорота страсти.

Успех любого жанра рано или поздно становится объектом для пародии. Уся не стал исключением, и в 2004-ом году абсолютным зрительским хитом становится комедия Стивена Чоу «Разборки в стиле кунг-фу». Могущественные кланы и школы здесь сменяются бандами недалеких головорезов, жаждущих внушить страх жителям Шанхая 30-х годов XX века и стать абсолютными королями улиц. Однако на окраине города, в квартале с говорящим названием «Свинарник» находятся истинные мастера, ушедшие на покой. Теперь они шьют одежду, работают грузчиками или поварами. Очевидно, что они вновь обратятся к силе кунг-фу, когда их району начнет угрожать настоящая опасность. Картина ломает привычный шаблон: воином может оказаться и беспардонная дама с сигаретой в зубах, и безнадежный вор-неудачник. Но за этим глумлением скрывается до умиления нежное отношение к условностям уся, трогательная попытка перенести волшебство во враждебную ему современность.

Американские кинематографисты наблюдали за бурным развитием течения с неподдельным любопытством и легкой опаской. Самостоятельный проект о восточных единоборствах требовал досконально изучить правила игры «на чужой территории». Так и поступили создатели мультфильма «Кунг-фу Панда». Главный герой – панда По. Он помогает отцу-гусю в лапшичной и грезит о пути воина. Своей наивной одержимостью местными легендами о единоборствах он немного напоминает самих режиссеров Марка Осборна и Джона Стивенсона. Авторы, вдохновленные забойной и легкой интонацией «Разборок в стиле кунг-фу», со всей ответственностью подошли к изучению культуры Китая, чтобы создать мир, не утративший колорита и в то же время понятный зрителю всех национальностей и возрастов. Проект, начинавшийся с идеи о пародии на культовые картины о боевых искусствах, стал одним из крепких межкультурных мостиков. Об этом свидетельствуют рекордные кассовые сборы как в Китае, так и за его пределами.

Исключительная зрелищность, фантастическое наполнение сюжетов и уникальная философия сделали уся невероятно популярным жанром не только на родине. Такие актеры, как Чоу Юнь-Фат, Джет Ли, Мишель Йео и Чжан Цзыи стали флагманами течения и нередко снимались в совместных проектах Китая и США. Любопытно, что одним из первых фильмов, добравшихся до экранов мировых кинотеатров после глобального локдауна, стала картина Ники Каро «Мулан», в которой прослеживаются элементы уся.

В киноадаптации одноимённого мультфильма 1998 года изначально роль девушки, отправившейся воевать вместо своего больного отца, должна была исполнить Чжан Цзыи, которую можно назвать «принцессой жанра». Однако производство затянулось, и в конечном итоге Хуа Мулан предстала перед зрителем в лице Лю Ифэй (ранее актрисе довелось поработать в компании Джета Ли и Джеки Чана на съемках «Запретного царства», еще одного яркого представителя китайского фэнтези).

Создатели фильма пошли на благородный риск, отказавшись от покадрового повтора оригинального мультфильма. Картина стала новым прочтением легенды о Хуа Мулан, которая из маленькой девочки вырастает в бесстрашного воина, способного встать на защиту целого войска и самого императора. Визуализация масштабных баталий филигранно держит баланс между чрезмерной жестокостью и обманчивой простотой. Интонационно фильм Ники Каро значительно разнится с мультипликационной версией и предпринимает попытку отвечать духу времени (в частности за счет акцента на проблемах феминистского толка).