Дни творения: 9 удивительных спецэффектов из далекого прошлого

Через 20 лет после экспериментов аттракционного кино Мельеса и других новаторов, новый жанр искусства внезапно оказался почти настолько же глубоким, разноплановым, серьезным, как живопись, театр и литература. Великие мастера в 1920-е годы, до появления звукового кино, рассказывали будоражащие разум истории и показывали грандиозные зрелища. К ним относится и «Метрополис» Фрица Ланга, вершина фантастического кино той эпохи. Антиутопия о будущем с роботами и социальным разделением стала одним из самых дорогих фильмов своего времени. Композитная съемка при помощи зеркал и чудес монтажа позволила актерам действовать на улицах миражного футуристического города. Самой же цитируемой остается сцена, где механическая кукла обретает черты живой девушки. Иллюзия создания новой жизни — магический трюк, которым вплоть до появления виртуальной реальности кино пользовалось практически монопольно.

Воображаемые города, созданные на экране, впечатляют. Но, может быть, еще сильнее действовало на зрителя появление выдуманных существ во вполне реальном городе, Нью-Йорке. Набирающий славу город казался тем самым «новым Вавилоном», который у Ланга воплощал Метрополис. Колоссальная горилла Кинг Конг — символ непокоренных древних сил, напоминание о колонизаторском происхождении современной цивилизации. Кинг Конг карабкался на небоскреб, зажав в ладони белую красавицу, публика вскрикивала от ужаса. С точки зрения техники фильм успешно применил технологию блуждающей маски — силуэтная форма из специальной пленки накладывалась на реальное изображение, затем на нее проецировались другие кадры. Так удалось совместить на экране людей, динозавров, Кинг Конга и прочих монстров. Кроме того, было создано несколько кукольных моделей гориллы и отдельно механическая гигантская рука, обхватывавшая актрису Фэн Рэй.

Золотой век Голливуда подходил к концу, и его живой классик Сесил Демилль создал свой последний фильм. «Десять заповедей» задумывались как постановка, равной которой не видел свет. Историю исхода евреев из Египта разыгрывали главные знаменитости того времени, были созданы колоссальные декорации. Фильм сопровождался симфонической музыкой и длился почти 4 часа. Наконец, изображение расступающихся по слову Моисея вод Красного моря стало самым дорогим спецэффектом тех лет. Стоит отметить, что картина была авторемейком Демилля: первую немую версию «Заповедей» он снял в 1920-х. При тогдашней условности изображения ему оказалось достаточным снять море буквально в блюдце. Но в цветном пеплуме середины века пришлось построить гигантский бассейн и заполнить его водой, после чего прокрутить съемку в обратном порядке, наложить на вид расходящихся вод композитные изображения скал и актеров, а еще добавить тревожных цветов. Получившиеся кадры в итоге сравнивали с шедеврами живописи Ренессанса. Рука мастера — вышло зрелище библейских масштабов.

Советское кино пыталось достойно ответить на технические ухищрения, визуальные трюки и открытия кинематографа «буржуазного». Тем не менее, спецэффекты на социалистической почве явно отставали, как и почти всё фантастическое (к слову, подлинный пионер космической кинофантастики СССР Павел Клушанцев оказался более известен на Западе, чем у нас). Однако своеобразное исключение было сделано для «сказочного» кино, где работал, в частности, мастер композитной съемки Александр Птушко. Уже на исходе карьеры он был приглашен спасти экранизацию гоголевского «Вия» двух молодых дебютантов, Ершова и Кропачева. Получившееся коллективное творчество можно с небольшой натяжкой назвать первым и единственным советским хоррором. Поэтому особняком стоят и спецэффекты: какие-то призраки Гойи, демоны ада ползут из всех углов проклятой церкви на охваченного ужасом персонажа Леонида Куравлева. Вид монстров, в том числе сложнейший костюм Вия, создал Птушко. Ожившие кошмары изображали как манекены, так и артисты цирка, включая лилипутов. А еще по студии летали пойманные вороны и бегали черные кошки с рогами. Страшно, аж жуть!

Пожалуй, внешне «Одиссея» крайне убедительна до сих пор: разве что прически актеров выдают более чем полувековое происхождение фильма. Главным для Кубрика было сделать фильм-визуальное высказывание, почти не нуждающийся в традиционном сюжете и текстовом комментарии. Кульминация этого подхода — почти необъяснимая сцена, в которой Вселенная пропускает главного героя сквозь пространство-время, пожрав, переварив и превратив его в нечто большее, чем человек. Галлюциногенный туннель света снимался с помощью хитрого метода «щелевого фотографирования». Камера на тележке двигалась по направлению к узкой щели, за которой перемещались причудливые изображения, и снимала длинной выдержкой. Погружение в таинственный космос на большом экране действует до сих пор. Кстати, Андрей Тарковский в «Солярисе» несколько издевательски пародирует этот полет в сцене автомобильного путешествия по Токио.

Одними спецэффектами мы любуемся в восхищении, другими — в приятном страхе. Но бывает и так, что творимые на экране формы ввергают нас в отвращение, задевают самые чувствительные нервы, продолжая странным образом притягивать. Так творил эксперт по путешествиям в иррациональное Дэвид Линч, создавший в своем первом фильме гротескную пугающую живую материю, словно из другого мира. Мутировавшее дитя героя фильма — зрелище не из приятных. Но самое интересное, что это до сих пор один из самых загадочных эффектов в истории кино. Линч так и не раскрыл секрета создания реквизита. Очевидно, это отчасти механизированная кукла. По слухам, для большего правдоподобия режиссер использовал фрагменты плоти или даже зародыш некоего животного. Как бы то ни было, экспериментальный фильм оценили в Голливуде. Джордж Лукас предложил Линчу снимать «Возвращение Джедая» и получил отказ. А ведь могло получиться совсем другое кино!