Отмотай назад: Выясняем, зачем режиссерам нужны временные аномалии

В Okko вышли уже три эпизода сериала «Сансара», в котором Павел Деревянко пытается вернуться в настоящее. Каждый новый день героя — вчерашний. Решили разобраться в фильмах про путешествия во времени и временные петли, вместо того чтобы собирать их в очередную подборку. Что у них общего, что разного и зачем в принципе режиссеры снова и снова завязывают время в морские узлы?

Что хуже: застрять во временной петле или, оказавшись в прошлом, случайно убить собственного дедушку и никогда не родиться? Или намножить путешествиями во времени столько собственных двойников, что придется разжиться крепкой лопатой?

Разбираемся, в чём все-таки принципиальное различие между героями, которые попадают в передряги со временем, и что между всеми ними общего. 

Кажется, я застрял: кто живет в Дне сурка?

«День сурка» не раз признавали одной из лучших комедий прошлого века, самым пересматриваемым фильмом всех времен (что иронично). Он также оказывался на верхних строчках в списках лучших сценариев — и действительно, у фильма Харольда Рэмиса поразительный хай-концепт. Сейчас сложно представить мир без идеи застрявшего в одном дне человека, но когда-то она была в новинку.

Да, концепция временных петель существовала. Крис Маркер снял свою «Взлетную полосу» в 1962-м, и там герой в детском возрасте видел собственную смерть. Уже появилась повесть Роберта Хайнлайна «Все вы зомби», по которой 50 лет спустя сняли такой же спорный, как книга, фильм «Патруль времени» с Итаном Хоуком. Курт Воннегут уже написал ироничный роман «Времятрясение». Однако широкого распространения идеи временной петли как постоянно повторяющегося отрезка времени, в котором, как белка в колесе, вертится главный герой, не было. Сюжет не был бродячим. Сценарий Харольда Рэмиса его таковым сделал. Но зачем? Почему эту идею так живо подхватили режиссеры и с тех пор никак не могут оставить в покое? Что означает это проживание одного и того же дня?

Означает стагнацию. Все герои, которые застревают во времени, перед этим застревают в собственных поведенческих моделях. На фоне постоянно меняющегося мира они не замечают того, что сами не меняются. Филу Коннорсу понадобились, как было указано в первых вариантах сценария, тысячи лет, чтобы перестать вести себя неподобающе. Персонажу Кристин Милиоти из «Зависнуть в Палм-Спрингс» чуть меньше, но тоже прилично — чтобы взяться за книжки и понять, что она сама в состоянии решать проблемы, не дожидаясь помощи парня. Героине «Счастливого дня смерти» — чтобы победить зло в маске, за которым в хоррорах, как мы знаем, может скрываться любой общественный или персональный страх.

Самоубийства и обеды

В недавнем ромкоме (хотя комедия та еще — про самоубийцу в депрессии) «Милая встреча» главная героиня сознательно устраивает себе День сурка, раз за разом возвращаясь в один и тот же день, потому что только в нем она была счастлива. До — всё было плохо, после — наверняка будет так же, как раньше. Значит, выход один — убить себя или воспользоваться машиной времени, которая маскируется под солярий в маникюрном салоне за углом. Героиня обнаружит, что в тысячный раз шутки того самого парня будут казаться глупыми, а не смешными, но двигаться вперед не захочет, так как для этого придется рискнуть новой встречей с разочарованием.

«Милая встреча» перекликается с другим загробным ромкомом — «Самоубийцы: История любви». Там время тоже замирает, но на это есть понятная причина — герои попадают в подобие лимба, потому что совершили суицид. Теперь они навечно застряли в очень унылом месте (как добавил бы Мартин МакДона, что-то типа Англии), которое не может не напомнить Панксатони, а желание и попытки центральных персонажей выбраться оттуда — потуги Фила на попадание в завтра.

В плане мотиваций, стагнаций и времени на подумать заведомо проигрышной выглядела и выглядит короткометражная картина «12:01 пополудни». Она интересна лишь тем, что временная петля в ней значительно короче, чем в других подобных фильмах, — мир обнуляется через час. То есть у главного героя нет шансов научиться играть на пианино или даже охмурить кого-то, разве что дойти до парка и съесть бутерброд. Суженная до таких размеров петля превращает фильм в хоррор и гимн безысходности, бесконечное повторение без возможности выхода и принятия. Хотя источники коллизии в личности героя всё же просматриваются: он так любил свой аккуратный ланч и общую упорядоченность, что вот, пожалуйста, — кроме тщательного упакованного бутерброда, у него больше ничего не осталось. Перерыв на обед продлится вечность.

Интересно, что эта короткометражка вышла в 1990-м, за несколько лет до «Дня сурка», из-за чего создатели всерьез думали подать в суд за плагиат. В итоге они не стали тягаться с Columbia Pictures, что объяснимо: «12:01 пополудни» сама по себе основана не на оригинальной идее, а на одноименном рассказе Ричарда А. Лупоффа, написанном и опубликованном в 1973 году.

Те, кто попал во временную аномалию, часто перезапускают цикл либо уснув, либо умерев: Фил засыпал, героиня «Счастливого дня смерти» погибала от рук убийцы, Надя из сериала Netflix «Жизни матрешки» и, кстати, персонаж Павла Деревянко из «Сансары» перезапускают время в аномалии смертью по глупости. Героиня «Матрешки» умирает раз за разом, повторяя всё как встарь, — и по поводу ее стагнации тоже вопросов не возникает. Ей тоже надо понять, как измениться, — так она может надеяться на выход из временной дыры. В сериале эту идею даже проговаривает вслух еще один застрявший герой, Алан: «Очень тяжело изменить свою жизнь».

Эта фраза может описать идею и сюжет каждого фильма про временные петли и парадоксы. Для их персонажей всё ломает не парадокс убитого дедушки, а упорное нежелание меняться — неважно, пойдет ли ради этого время вспять, зациклится вокруг одной точки или превратит их в белку в колесе сансары.

Застрять могут не только отдельные персонажи, но целые поколения. Об этом — «Зеркало для героя» Владимира Хотиненко. Оно не столько про зависание в мае 1949-го двух героев, сколько про стагнацию мыслей и идей советского человека, который не может ни двигаться вперед, ни осмыслить прошлое. Забавный факт: создатели «Зеркала для героя» тоже подумывали обвинить Рамиса в плагиате, хотя, конечно, даже хай-концепт в позднесоветской истории иной. Вместо романтическо-комедийной притчи о Филе Коннорсе как генераторе интерпретаций (кто он — Бог? Доказательство смерти Бога? Герой нашего времени?) — социальная сатира с горьким советским привкусом.

Зачем тогда нужны машины времени?

В фильмах с временными петлями и аномалиями не так часто встречаются научные попытки объяснить происходящее, именно поэтому они отдают скорее философией. Отголоски науки чаще появляются в лентах, где герои сами решают поиграть со временем, выступают инициаторами и субъектами. Здесь примеров непочатый край — от Роберта Земекиса до Райана Джонсона, от «12 обезьян» до «Детонатора».

Причин изобретать машины времени или, менее утрированно, придумывать способы переместиться в прошлое или будущее у протагонистов несчетное количество: от личных до вселенских. Разбогатеть, спасти близких, спасти чужих, но ни в чем не виноватых, завоевать вселенную, исправить ошибки, удовлетворить любопытство. Тут уж точно никого не обвинишь в плагиате — с распространением фантастики любой уважающий себя вселенский злодей или безумный ученый нет-нет да отправляется в прошлое, решая старые проблемы, или в будущее — проверять, как оно там.

Про парадокс дедушки можно поговорить отдельно. Это один из первых вопросов, которым режиссеры задаются, когда отправляют героев в прошлое. Смогут ли те повлиять на свое существование? Работает ли эффект бабочки?

Режиссеры делают разные выводы. Одни — что ничего в мире не изменить. Это понимает в последнюю секунду жизни персонаж вышеупомянутой «Взлетной полосы». Он путешествует в прошлое, будущее, переживает Третью мировую, чтобы в последнюю секунду осознать, что в детстве видел собственную смерть, а значит, все его перемещения и спонтанные решения были предопределены. 

То же происходит и с персонажем Мэттью МакКонахи в «Интерстелларе». Потерянные десятилетия и безрассудный полет в черную дыру приводят его к тому, с чего всё началось, и он сам дает старт истории. То же и с «Доводом» — обратное течение времени, убийства, сложные конструкции — всё для того, чтобы история закольцевалась и прошла, как задумывалась. Протагонист останется субъектом, несмотря на таинственные организации и кислородные маски для дыхания наоборот.

Дени Вильнёв, второй действующий король интеллектуального блокбастера, использует подобную конструкцию в «Прибытии», но там вместо галактик и червоточин время движется в обратном направлении в мышлении и таймлайне главной героини, что позволяет ей сделать всё правильно. Но иначе и быть не могло, потому что она видела это в прошлом (то есть будущем!).

При этом в более фантазийных, не стремящихся к научности фильмах прошлое и, как следствие, будущее можно изменить. Джозеф Гордон-Левитт в «Петле времени» знает, что нужно, чтобы разорвать петлю страданий.

Именно потому все, начиная с Марти Макфлая и продолжая армией его последователей, как, например, герои недавнего «Встретимся вчера», где Майкл Дж. Фокс появился в камео, носят с собой фотографию, по которой отслеживают, как там дела с дедушкой и бабочкой. Все ли на месте, или путешествиями они изменили ход истории так сильно, что назад в будущее возвращаться нет смысла?

Интересно справляются с подобным два маленьких фильма — «Ошибка времени» и «Детонатор». В «Ошибке» герои физически не перемещаются во времени, а лишь заглядывают в будущее с помощью таинственного аппарата в доме напротив. Машина делает снимок из завтрашнего дня, при этом нет ни возможности влиять на прошлое, ни опасений, что ты случайно столкнешься с самим собой или убийцей Кеннеди. В «Детонаторе», напротив, столкновения с самими собой становятся для героев главной проблемой. Путешествуя во времени, они плодят двойников, с которыми непонятно что делать («Украдем у самих себя паспорт?»), а те начинает создавать дубликаты машины. Вот тебе, пожалуйста, мессия и последователи. Как доказать, что именно с тебя всё началось?

Конец истории

В ромкоме «Бойфренд из будущего» (в оригинале — About Time) Ричарда Кёртиса, режиссера «Реальной любви» и сценариста «Yesterday», главный герой может перемещаться в прошлое. По пути он что-то меняет в жизни, но чаще лишь заново переживает счастливые моменты. То есть путешествие во времени здесь — та же память.

Такую же функцию перемещения выполняли в фильме Алена Рене «Люблю тебя, люблю» — потоком воспоминаний, из которых герой не может (не хочет?) выбираться. Отсюда же торчат концы петли в «12:01 пополудни»: в коротком метре время просто тряхнуло, но в оригинальном рассказе у главного героя, который застрял во времени, погибла жена, и он завис в дне накануне ее смерти.

Машинам времени не под силу отменить чью-то гибель, это лишь шаг к принятию. Протагонист в «Доводе» движется вспять, но это ничего не меняет. Ничего не меняется и для героя чехословацкого «Хэппи-энда», в котором он начинает с гильотины, а заканчивает в материнской утробе. Бенджамин Баттон со временем молодеет, но его жизнь это не удлиняет. Гермиона раскручивает маховик времени, но это помогает лишь с уроками. Мстителям не вернуть Наташу и Вижна, но всё, что плохо кончилось, с чего-то началось.

Если впереди только смерть, возможно, на обратной перемотке у героя будет время понять, как мы с ним там оказались.