Маршрут построен: Шанхай в кино — реальный и воображаемый

Дипломатические отношения между Шанхаем и кинематографом установились быстро — уже в 1896-м. Не прошло и года с легендарного киносеанса в Париже, как братья Люмьер приехали с той же программой в будущую колыбель китайского кино. Однако представление о Шанхае у многих зрителей почти наверняка смутное (неслучайно его так облюбовали нуары), что мы и попытаемся исправить киноманской прогулкой по реальным и полностью вымышленным местам портового города с замысловатой культурной идентичностью.

Город грехов: Шанхай, снятый не по прописке

В Голливуде, да и вообще западном кинематографе, Китай и Шанхай долгое время служили синонимом Другого: местом, где концентрируется диковинное, непривычное, часто — враждебное. Во многих фильмах порталом туда служил Китайский квартал, откуда в Америку проникали магические артефакты или опиум, а ни один уважающий себя приключенческий фильм вроде «Кинг-Конга» (1933) не обходился без стереотипного «Чарли» (так китайцев и шире — азиатов — стали называть в честь выдуманного детектива Чарли Чана).

Иногда, впрочем, американское кино все-таки покидало родной континент, чтобы показать зрителям невиданные земли. Эти фильмы нередко обещали китайский материал уже в названии, хотя в «Шанхайском экспрессе» (1932) Джозефа фон Штернберга Китай, понятно, снят в декорациях студии Paramount, а сам Шанхай не показан дальше вокзала. За него в политическом детективе с Марлен Дитрих, играющей легендарную обольстительницу времен Гражданской войны в Китае, можно выдать и «Пекин 1931-го», и любую другую остановку вдоль железной дороги. Все они похожи на вавилонские трущобы с легким азиатским колоритом.

Фон Штернберг не последний, кто рифмует нрав города с опасной привлекательностью роковых блондинок. В классическом нуаре Орсона Уэллса «Леди из Шанхая» (1947) героиня Риты Хэйворт изображает русскую девушку, которая приехала из Китая, — и снова суеверный тандем геотега и цвета волос сулит недоброе.

Через десять лет после «…экспресса» фон Штернберг отправился в «Жестокий Шанхай» (1941), где уже можно увидеть декорации улиц загадочного восточного города, чей портовый центр находился под «международным управлением» (поэтому дорожное движение в открывающей сцене регулирует индус).

Здесь представление о Шанхае как космополитическом «городе грехов» закрепляется: казино «Мамаши» Джин Слинг (Она Мансон) привлекает пройдох и игроков со всего мира (среди прочих мелькают мигранты из послереволюционной России), а все социальные и экономические интриги объясняются женской злопамятностью.

Роковую мифологию Шанхая вместе с казино как местом силы подхватил Стивен Спилберг в фильме «Индиана Джонс и Храм судьбы» (1984), где он вместе с Джорджем Лукасом как будто пытался добродушно переосмыслить бульварные приключения начала века. Однако эта часть франшизы, с ее вульгарной экзотикой и карикатурным изображением героини Кейт Кэпшоу, состарилась хуже прочих.

Шанхайский отрезок фильма длится меньше 15 минут, но можно подметить еще кое-что: Индиана Джонс (Харрисон Форд) и Коротышка (Ке Хюи Куан, недавно получивший «Оскар» за роль во «Всё везде и сразу») удирают на машине мимо бара с названием «Оби Ван». Степень остроумия этой отсылки в исполнении Джорджа Лукаса, вдохновленного на создание «Звездных войн», помимо прочего, японскими самурайскими фильмами, оставим на усмотрение читателя.

Съемки шанхайской гастроли Индианы Джонса проходили в Макао, дельте Жемчужной реки. Однако Стивен Спилберг не последний раз заглянул в эти места — и локацию следующего его визита также можно увидеть в фильме Штернберга. В «Жестоком Шанхае» мимолетно возникает как будто документальный кадр реки Хуанпу, вдоль которой и расположилось большинство торговых представительств мировых держав.

Два взгляда на военное положение

Поближе рассмотреть набережную Вайтань, где концентрировались колониальные банки и торговые представительства европейских компаний, можно в спилберговской «Империи солнца» (1987). Фильм основан на частично автобиографическом романе Джеймса Балларда, чье детство действительно прошло в (до)военном Шанхае.

Этот участок улицы Сунь Ятсена часто именуют просто Бунд. Местная архитектура, тщательно копировавшая стиль зданий в Ливерпуле или Суррее, осталась преимущественно нетронутой, поэтому часто фигурирует в исторических фильмах о Шанхае. На месте и мост Вайбаду, сегодня разделяющий современную и колониальную части города. По нему в фильме хлынула паникующая толпа из гранд-отеля, когда в 1941-м японские войска вошли в город.

Кстати, название отеля впервые появляется на дзоте (тоже выглядит как шутка), мимо которого едет на машине юный фанат самолетов Джейми Грэм (Кристиан Бэйл). По пути на вечеринку британских семей он с родителями пересекал уже упомянутый мост через реку Сучжоу, впадающую в Хуанпу, и видел построенный в 1928-м (кино)театр «Капитолий».

Дом семейства Грэм тоже снимали на натуре, во всё том же «шанхайском сеттльменте». Пользуясь дипломатической неприкосновенностью, Джейми и его родители, как и десятки других иностранцев, не замечали активную войну между Китаем и Японией, тянувшуюся с 1937 года.

А вот британские интерьеры и японский концентрационный лагерь Спилберг снимал уже в Европе. Аутентичное аристократическое жилище нашлось в графстве Чешир. Лагерь выстроили в испанском муниципалитете Херес, в 80 милях от Севильи.

О японской оккупации 1940-х более детально рассказывает «Вожделение» (2007) Энга Ли, отмеченное двумя призами Венецианского кинофестиваля (за лучший фильм и работу оператора Родриго Прието). Юная Цзячжи (Тан Вэй), увлеченная освободительными идеями студенческого театрального кружка, старалась заманить в ловушку чиновника-коллаборациониста И (Тони Люн Чу Вай), который, в свою очередь, боролся с протестными настроениями в городе.

Несмотря на долю натурных съемок (ради них 3000 квартир [попросили](https://www.focusfeatures.com/article/production_notes _lust caution) снять кондиционеры), 1940-е по большей части воспроизвели на Шанхайской киностудии. В частности, для воссоздания Нанкинской улицы украсили 182 витрины, среди которых индийская ювелирная лавка Chandni Chowk Jewellery, названная в честь старинной рыночной площади в Дели (переводится как «Лунный рынок»). В сюжете она сыграла ключевую драматическую роль.

Из других значимых мест — кинотеатр Majestic, построенный в 1941-м архитектором Робертом Фань Вэньчжао. В эффектном здании на улице Цзяннин крутили голливудские фильмы — в частности, «Подозрение» (1941) Альфреда Хичкока. На нем плакала Цзячжи, еще не подозревая, что тоже будет разрываться между любовью к стране и И.

Есть город боевой: единоборства и триады

И снова Макао. Именно здесь (а еще в Гонконге) снимали культовый боевик с Брюсом Ли «Кулак ярости» (1972), где показан Шанхай 1910-х. В частности, знаменитая сцена «Вход собакам и китайцам запрещен» демонстрирует ворота парка Луиша де Камоэнса. На самом деле речь о парке Хуанпу — расположенном в северной части Бунда древнейшем сквере Шанхая, куда с 1890-го по 1928-й действительно не допускали китайцев. На архивных фото аналогичной таблички не обнаружили, но духу «международного сеттльмента» она не противоречит (разве что реальный запретительный список был несколько обширнее: например, в бан также угодили велосипедисты).

Лозунг Sick man of Asia, указывающий на унизительные договоры Китая с западными державами и Японией, — тоже росчерк эпохи. А вот додзё легендарного мастера ушу Хо Юаньцзя и улицы района Хункоу — реплики или даже фантазия о Шанхае той эпохи.

Раз вспомнили боевые искусства, грех не поговорить про китайский преступный мир, который невозможно представить без триад. Шанхайская даже стала своего рода брендом. Неслучайно о местном подполье 1930-х решил рассказать Чжан Имоу, попавший в опалу после неоднозначного эпоса «Жить». Обычный гангстерский фильм «Шанхайская триада» (1995) должен был чуть успокоить цензоров.

Блеск, отчаяние и разборки преступных королей жизни, которых через 20 лет вычистит Коммунистическая партия, показаны глазами деревенского юноши Шуйшэна (Ван Сяосяо), приехавшего помогать дяде, чей босс господин Тан — негласный властитель Шанхая.

В этом смысле «Шанхайская триада» напоминает «Славных парней» (1990) Мартина Скорсезе — и даже начинается с панорамы Бунда в духе голливудских гангстерских драм: в шумный эклектичный мегаполис приплывает корабль с теми, кто ищет здесь лучшей жизни. Погружение в эту опиумную грезу займет у Шуйшэна всего семь дней.

Съемка из первых рук

Более аутентичное представление о Шанхае 1930-х можно получить из «Богини» (1934) Юнгана У, снятой на свежеобразованной местной студии Lianhua Film Company. Манящие вывески центральных улиц здесь чередуются с трущобами, где обитает главная героиня.

«Богиня» — немой фильм о матери-одиночке (находившаяся на пике славы Жуань Линъюй), которая зарабатывает секс-услугами, чтобы ее сын получил достойное образование. Однако криминогенная обстановка в городе толкает ее всё дальше в объятия тьмы — в лучших традициях американских нуаров.

Реке Сучжоу, пересекающей весь Шанхай и упомянутой в «Империи солнца», посвящен одноименный поэтический фильм Лоу Е — представителя «шестого поколения» китайских кинематографистов. Картину без разрешения властей показали на кинофестивале в Роттердаме, за что режиссер получил двухлетний запрет на профессию.

«Тайна реки Сучжоу» (2000) — романтический фильм-эссе, начинающийся с закадровых рассуждений оператора, который любит снимать грязь, пот и кровь местной жизни. В мельтешении первых кадров можно увидеть уже знакомый мост Вайбаду, а в туманной дымке за ним — телебашню «Восточная жемчужина», построенную в 1994-м. 468-метровая достопримечательность деловой Мекки, района Пудун, она часто фигурирует в блокбастерах, где мегаломанские здания должны подчеркивать масштабы поединков (см. «Трансформеры: Месть падших» или «Фантастическая четверка: Вторжение Серебряного серфера»).

Посвященный замызганной романтике 90-х, фильм Лоу Е — экспрессивная (в чем-то карваевская) драма с двумя замысловато пересекающимися любовными линиями: рассказчика-оператора и танцовщицы дайв-бара Мэймэй (Чжоу Сюнь), курьера Мардара (Цзя Хуншэн) и 16-летней дочери торговца травяной водкой Мудан (тоже Сюнь).

Прекрасные чувства здесь так же обманчивы и несут разочарование, как и эклектичные пейзажи, где за яркими неоновыми вывесками и резными дверями скрываются в лучшем случае бары, а то и криминальные притоны. И всё же один из финальных кадров приглашает полюбоваться всё той же «Восточной жемчужиной» в закатных лучах.

Познакомиться с кофейнями и галереями Шанхая помогает мелодрама «Миф любви» (2021), где разведенный учитель рисования мистер Бай (Сюй Чжэн) влюбляется в женщину, у которой за плечами также один изживший себя брак. Многофигурное размышление о любви начинается в здании Шанхайского центра драматических искусств, построенном в 1995-м.

Размышляя о том, каким мужчине надобно быть в отношениях и каких удовольствий искать от жизни, Бай кочует между хипстерскими кофейнями: например, на Тайюаньской (здесь реально есть местечко для ценителей) и Нанкинской улицах.

Последняя, кстати, еще и главная торговая улица города, полностью пешеходная и скрывающая много занятных заведений (например, в комнате 888 в доме 580 Бай находит караоке).

Наконец, в элитном культурно-ресторанном кластере Bund18, месте с богатой историей, расположенном в самом сердце некогда «международной территории», у мистера Бая случится сольная экспозиция.

Непосредственно Bund18 находится в бывшем здании Chartered Bank of India, Australia and China, построенном в 1923 году. Предыдущее шанхайское пристанище банка разрушило отголосками Великого землетрясения Канто. Здесь, в историческом здании с колоннами и видом на деловой район Пудун (а также реку Хуанпу), Бай почувствует себя настоящим художником.

Прогулка по Шанхаю завершена, но только на сегодня, ведь город и дальше будет привлекать внимание не только туристов, но и кинематографистов со всего мира.