Из чего состоит «Последний ронин» Макса Шишкина

В Okko появился «Последний ронин» — полнометражный дебют клипмейкера Макса Шишкина. В брутальном и стильном постапокалиптическом боевике главную роль сыграл Юрий Колокольников. Рассказываем, как устроен мир постсоветского беспредела и с какими трудностями столкнулась команда во время съемок.

Как устроен мир «Последнего ронина»

Представьте бескрайние песчаные пустоши, высохшие до корней деревья, стальных блох, напоминающих псов из «Черного зеркала». Это мир, в котором каждый сам за себя, а единственная ценная валюта — патроны. Концепция проекта долгое время была на полке кинокомпании «Централ Партнершип» («ЦПШ»). С этой идеей продюсер Владимир Маслов пришел к Максу Шишкину, дебютанту и клипмейкеру, который снимал видео для Элджея, Лолиты, Ивана Дорна и других поп-звезд.

После ядерной катастрофы человеческая цивилизация откатилась чуть ли не к первобытному строю. Выжженные пустоши стали прибежищем охотников-одиночек и банд мародеров. В этот опасный мир нас вводит закадровый голос — он как бы обращается к зрителю, но на самом деле устремлен к ностальгическим 1990-м, голосом которых был Леонид Володарский.

Именно Ронин становится проводником по пустошам. Его нанимает мрачная девочка Мария, чтобы тот проводил спутницу за Стену, где должна свершиться месть. Мы оказываемся на рынке. Здесь, объясняет Ронин, можно купить у кланов что душе угодно, но воровство и насилие строго запрещены и сурово караются. Каждый клан отвечает за свою отрасль. От каждого по возможностям, каждому по потребностям. В долине каждый, кто нападает первым, должен понести наказание. Следовательно, проявлять агрессию нежелательно, «человек должен уметь договариваться» — подчеркивает герой Колокольникова.

Постапокалипсис Шишкина — песочница гика-синефила, которая состоит из «Бегущего по лезвию», «Терминатора», «Книги Илая» и видеоигры/сериала «Одни из нас». Несмотря на многообразие источников вдохновения, по-настоящему заблудиться в сюжете невозможно. «Последний ронин» доступно и подробно объясняет, как устроены клановые системы и правила в его мире. Не все кланы появляются на экране, но вот самые заметные.

Каннибалы — скорее религиозная секта, чем вооруженная община. Адепты поклоняются языческому богу и едят других людей, выращивая на их телах грибы. Как мы видим в эффектной сцене, грибы активируют режим зомби-берсерка.

Гонцы — неприкасаемые одиночки, на которых возложена задача обеспечивать коммуникацию в пустыне. Убивать их нельзя, за их безопасностью присматривают ищейки.

Купола — общество боевых монахов. Они хранят священную книгу из человеческой кожи и мумию воина, эффектно расположившуюся в мавзолее-оружейной. Именно к ним приходит Ронин за помощью в последнем деле.

Пустыня, сказки и Жан-Клод Ван Дамм

Велик соблазн сказать, что пустынная постапокалиптика Шишкина выросла только из бензиновой классики Джорджа Миллера, но стартовой точкой «Ронина» скорее является «Ровер» 2013 года. Это минималистичный вестерн с Гаем Пирсом и Робертом Паттинсоном о нескольких плохих днях в австралийской глубинке. Именно этот фильм стал источником эстетического вдохновения для режиссера, хотя до начала его сотрудничества с «ЦПШ» оставалось еще несколько лет.

Шишкин описывает себя как человека, стремящегося объединить артхаусное и зрительское кино. Но это на уровне визуала, тогда как материал слеплен из другого теста — народно-сказочной мифологии. Семь дней и семь ночей герой Колокольникова добирается до города за Стеной. Ему нельзя спать, так как испытание сном — классический сюжет, прекрасно описанный в «Морфологии волшебной сказки» Владимира Проппа. Мы заранее знаем, что ни к чему хорошему это не приведет. Так и происходит. Цена — пробуждение в гостях у безумных каннибалов. Есть еще и царь Кощей (Даниил Воробьёв), который скучает в окружении придворной свиты и навороченных стволов. Он воплощает все пороки постапокалиптического времени. В этом смысле весь фильм — беззастенчивое ган-порно, в котором оружие поглаживают, начищают, разбирают, собирают и в конце концов любуются им.

К «Ронину» сложно относиться без подозрения. Но иностранные лекала жанра выглядели бы совсем чуждо, если бы не голливудский бэкграунд Юрия Колокольникова. Кроме того, роль Короля должен был исполнить Жан-Клод Ван Дамм — еще один символ постсоветского детства, как и тетрадь с зарисовками боевых поз, которую носит с собой Ронин.

Тяжелый люкс (пост)апокалипсиса

Съемки «Ронина» проходили в Казахстане, ближе к границе с Китаем. Представьте себе волнение режиссера-дебютанта, который тщательно выбирал пустынные локации для съемок. Однако на месте в первый день работы он с ужасом обнаружил, что песчаные дюны Лунного каньона зацвели впервые за последние 30 лет. В таких условиях можно было бы снимать разве что ремейк «Властелина колец» — эпизоды в пасторальном Шире.

Но съемочная команда не сдавалась. Они преодолели сотни километров в поисках подходящих локаций. И не зря: сеттинг самых атмосферных сцен подкинула сама реальность. Вспомним здание, испещренное дырами от пуль, или заброшенные бетонные панельки; по сюжету и в жизни — свидетели старого жизненного уклада.

Отдельного внимания заслуживают костюмы. Они выглядят чуждыми жанру, особенно учитывая попытку адаптировать его для постсоветского зрителя. Однако, если вы следите за Шишкиным в его тг-канале или смотрели клипы автора, то знаете, что в вопросах стиля главные ориентиры для него — Николас Виндинг Рефн и Гаспар Ноэ. Неудивительно, что в фильме много столь необычного апокалиптического люкса: от экзоскелета Короля в духе дизайнера Эльзы Скиапарелли до кожаного плаща Ронина, вдохновленного одновременно Нео и «Баленсиагой», а также безупречного кимоно, фасон которого напоминает традиционные костюмы самураев эпохи Эдо.

Художник-постановщик Эльза Серова собрала мудборд на 40 страниц с подробным описанием внешнего вида Ронина и Марии. Кожанка последней, которую случайно нашли в итальянском винтажном магазине, напоминает куртку героя Райана Гослинга из фильма «Драйв». Только у Марии вместо скорпиона на спине красуется вышитая красными нитями гарпия. Этих героев также объединяет то, что отцы оставили их на произвол судьбы, они — травмированные одиночки в жестоком мире.

Хоть «Последний ронин» состоит из цитат и отсылок, фильм реанимирует безнадежные клише экшен-жанра. Он движется и звучит иначе: начинается как дань уважения вестернам и эстетике комиксов, не боится быть медленным и гипнотическим благодаря оператору Василию Григолюнасу («Топи» и «Герда») и композитору Mimiko, который подготовил киберпанковские синты еще на этапе раскадровок.

В то же время «Последний ронин» не дает заснуть и удивляет динамикой в нужных моментах. Именно боевые эпизоды составляют главное достоинство фильма. За дизайн экшена отвечали сразу трое: Шишкин, постановщик трюков Александр Шеин и Дмитрий Кукрин, каскадер и оператор экшен-камеры. Именно Шеин разрабатывал первую базу хореографии на основе стилей самбо и айкидо. Всё это попадало на черновое видео, куда вносил правки режиссер. Лишь после нескольких кругов правок, монтажа, раскадровок и черновых съемок предварительный вариант попадал в руки актерам и каскадерам. Чтобы всё это заработало, Шишкин консультировался с командой «Джона Уика».

Самым сложным эпизодом режиссер называет бой Ронина против четверых головорезов в начале фильма: «Погодные условия постоянно менялись, по задумке общих и средних планов было больше, плюс сам характер драки, когда один боец окружен соперниками… Это устроено гораздо сложнее с точки зрения взаимодействия».

Еще один штрих: боевой стиль говорит о персонажах не меньше, чем их образ. Об этом Шишкин рассказывает на примере постановки боя между Ронином, Королем и Вождем дикого племени. Разработка этого эпизода шла дистанционно: режиссер — в степях, проработка движений — в московском спортзале, по зуму.

«Задача изначально стояла в сценарии: Вождь движется тяжело, размашисто, зверино; Ронин — техничнее и резче, его движения более угловатые под стать грубоватой технике владения мечом; а Король, напротив, наиболее быстрый в силу комплекции, более изящный, [его движения — прим. ред.] плавные и техничные. У каждого противника были свои сильные и слабые стороны в технике ведения рукопашного боя», — делится режиссер.

Технически наиболее сложным эпизодом стал бой, снятый одним кадром в начале фильма. Однако эмоциональная финальная дуэль далась команде куда сложнее: «На ее съемку нам дали всего шесть часов. В идеале такую сложную драку (в мире нет аналогов этой дуэли, к слову) нужно снимать отдельной сменой».

«Ронин» — пример фильма, который выглядит дорого в своем исполнении, хотя стоит, по словам Шишкина, в четыре раза меньше, чем «Майор Гром: Игра».

Какое впечатление производит фильм

Несмотря на кажущуюся простоту и рок-н-ролльный стиль, «Последний ронин» — это тщательно продуманный продукт, созданный постмодернистом-синефилом. Он гармонично объединил множество отсылок и кодов поп-культуры со своим видением постапокалиптического мира, пускай местами это выглядит чересчур формально.

Как низко может пасть человек в разрушенном мире? Каждый решает сам для себя. Глядя на Марию, радующуюся ботинкам, снятым с трупа, Ронин заключает: ребенок не должен проходить через весь этот ужас. Он не знает другой жизни, но ему хватает дальновидности, чтобы понять, насколько ненормально всё происходящее.

Множество отсылок и аллюзий создают впечатление, что режиссер не нашел собственный голос. И это усложняет восприятие: чем дольше всматриваешься в фильм, тем сильнее «вчитываешь» туда уже свой поп-культурный опыт и начинаешь видеть в нем «Гарри Поттера», «Старика Логана» и «Дорогу».

Фильм, созданный с особой тщательностью и наполненный элементами бесчеловечного дарвинизма и насилия, на расстоянии оказывается пропитан ностальгией. Это и остается в памяти зрителя: не недостатки сценария и не шероховатости, а ощущение, будто молодой режиссер пригласил нас поиграть в песочнице с игрушечными терминаторами, роботами-блохами, куклой Дороти из «Страны Оз» и игрушечными пистолетами.

Выходя из этого мира, мы уносим с собой песок, оставшийся в ботинках, и ожившие детские воспоминания.