Джим Керри: Гуттаперчевый мальчик

Джим Керри — не только талантливый комедийный актер. Диапазон его возможностей гораздо шире. Но отчего-то раз за разом ему приходится это доказывать. Рассказываем об актере, которому совсем недавно исполнилось 60. Любить мы его от этого меньше, конечно же, не стали.

Для тех, кого сегодня зовут миллениалами, Джим Керри часто был первым комиком, которого они стали узнавать, ждать, безоговорочно любить (за исключением, возможно, некоторых советских артистов в нашем случае). У публики постарше отношение к Джиму было амбивалентным. От его фигуры нельзя было отмахнуться, но для многих распирающее кривляние Керри было синонимом дурного вкуса современной массовой культуры.

Оглядываясь назад, историю взлета, падения и возрождения комика легко подать в виде назидательного урока. Во всяком случае, оказавшись в центре мирового внимания, Керри воплотил в жизнь все стереотипы, связанные с артистами его жанра. Веселый клоун, разумеется, оказался в жизни очень грустным человеком. Столь же неизбежно он половину карьеры пытался выйти за пределы клоунского амплуа — и эти попытки сами по себе были трагикомическими.

О восхождении Джима к киношным вершинам слышали многие. Паренек из бедной канадской семьи грезил Голливудом и каждую свободную минуту корчил рожи перед зеркалом. Бросив школу, он ушел в стендап и занялся пародией. Весьма небезуспешно: так, Клинт Иствуд лично оценил, как его изображает молодой наглец, и даже подружился с Керри. Более удачным попаданием в цель можно назвать разве что ранние пародии Максима Галкина на нашего президента.

Впрочем, успех в кинематографе пришел не быстро. Хотя сегодня пройтись по ранней фильмографии актера интересно. Например, оценить выступление в одной музыкальной группе с Николасом Кейджем в «Пегги Сью вышла замуж» Фрэнсиса Форда Копполы. Или посмотреть на молодого Керри в роли Смерти из черной комедии «Нервы на пределе».

Первым крупным прорывом Керри на телевидении было участие в популярном шоу In Living Color, где Джим был единственным белым парнем в команде. В нем донельзя наглядно материализовалось клише о «белой вороне» — с этим клише актеру придется пройти всю жизнь. Шоу подарило Керри «золотой билет» — фильм по собственному сценарию от такого же молодого и амбициозного Тома Шедьяка. Комедия называлась «Эйс Вентура: Розыск домашних животных». Критиков и даже коллег Керри по цеху тошнило. Эксперты и искушенные зрители возненавидели Джима. Но публика была в восторге — главным образом, дети и подростки.

Фактически это нехитрый секрет успеха раннего Керри — он был большим ребенком. Существом в вечном движении, пробующим мир на прочность, склонным к игре в хаос. Юные фанаты раскрыв рот смотрели на взрослого, который дурачился на экране на полную катушку, как детям редко позволяют. Неуемная пластика Керри обратила на себя внимание уже на заре карьеры: если многие стендаперы, и тогда и сейчас, выступают, застыв столбом у микрофона, Джима словно невидимый черт бросал по всей сцене. Сюда же относится также совершенно детское гримасничание актера: никто не делал столько рож в минуту крупным планом. Главное же его отличие — в безостановочности этого потока несложного юмора. И великие, и средние комики прошлых лет традиционно работали на контрасте: тишина, напряжение, потом — взрывная реприза. Керри допускал только паузы для вдоха, чтобы благодарный неискушенный зритель не умер от смеха.

Таковы были теперь уже классические комедии Джима с ним в главной роли: две части «Эйса Вентуры», «Тупой и еще тупее», «Маска», «Лжец, лжец». Керри ревел белугой, пародировал Брюса Ли, бегал в балетной пачке, танцевал джигу с полицейским спецназом, избивал сам себя, дразнил обывателей, на глазах превращался в мультяшного героя, рыгал, пукал, пел и восклицал. По сюжету эти ужимки могли объясняться магическим заклятием («Маска», «Лжец»), а могли подаваться как данность — такой уж, мол, человек. Зритель верил, гомерически хохотал, в то время как серьезные актеры по-прежнему относились к Кэрри с нескрываемым презрением. Например, Томми Ли Джонс в «Бэтмене навсегда», где Керри играл идиотического злодея Загадочника, едва мог находиться с Джимом на площадке и угрожал ему побоями.

Впрочем, режиссеры начинали ценить актера. Между «Маской» и «Лжецом» появился «Кабельщик» Бена Стиллера — чернющая комедия о чокнутом работнике службы кабельного телевидения с повадками серийного убийцы, который одержим желанием превратить клиентов в своих «друзей». От того, как кабельщик пытается устроить их жизнь, люди лезут на стену. Фильм довольно популярный у нас, но на Западе выламывающийся из канона Керри, с его безобидным идиотическим юмором. Надо сказать, до этой роли Джим воспринимался как надоедливый, но добрый клоун — пусть порой в трикстерской маске бога Локи. Но Кабельщик оказался сколь жалким, столь и страшноватым, криповым. Пожалуй, полностью расцвел этот образ только сейчас, в эру интернета — мелкий пакостник разросся в вездесущего сталкера. Тогда роль показалась зрителю слишком мрачной для Керри (теперь это кажется ироничным), и большим успехом фильм не стал. Впрочем, вскоре Джима ждал тот успех в «серьезном» кино, о котором он втайне грезил.

Речь, конечно, о «Шоу Трумана» Питера Уира. Фильм был довольно беспросветной антиутопией, также опередившей телевизионную эпоху девяностых. Труман — персонаж реалити-шоу о счастливой жизни, про что знают все зрители, актеры и статисты, за исключением самого героя. Всю жизнь проживший в красочной кукольной Америке любимец публики начинает подозревать, что мир слишком хорош, позитивен и слишком заточен под него. Пытаясь поставить под сомнение счастливую иллюзию своей вселенной, Трумэн рискует жизнью и, что еще важнее, рейтингами шоу — такого ему не простят.

Как обычно, трудно здесь не искать параллелей с судьбой Керри. Его персонаж ведет себя неестественно, поскольку неестественной была среда, в которой он вырос. Труман — кукла с нарисованной улыбкой для увеселения публики, и стать человеком он может только после того, как его мир рухнет. Так или иначе, за первую драматическую роль Джим получил «Золотой глобус», однако никаких номинаций на «Оскар» (о чем он мужественно шутил) — времена в киноакадемии были не те, что сейчас.

Керри немедленно захотел пойти дальше, снявшись у Милоша Формана в «Человеке на Луне». Если в «Шоу» он играл своего рода деревянного мальчика Пиноккио, задача в новой картине была гораздо сложнее. Это был байопик Энди Кауфмана, крайне странного американского комика и загадочного человека. Сама его жизнь стала грустной репризой и бесконечным шоу. Страстное желание Керри понять такого человека объяснимо, но на беду он решил вживаться в образ по «актерскому методу». То есть, ходил в гриме, не откликался на настоящее имя, подобно своему персонажу издевался над людьми и орал на съемочную группу. Поведению Джима был в 2017 году посвящен целый документальный фильм, который мало помог пошатнувшейся репутации артиста.

Можно спорить, окупились ли усилия в итоге: хотя внешне Кауфман получился похож и Керри снова получил «Глобус», эталонным фильм не назовешь. Кажется, погружение в образ что-то поменяло в самом Джиме. Будучи типичным эксцентрическим характерным комиком, человеком пластики и мимики, он стал работать по «методу» в духе Марлона Брандо и Роберта Де Ниро — разительно несообразное решение, вероятно, способствовавшее провалу многих ролей впоследствии.

Еще одно несоответствие, которое с годами бросалось в глаза все больше — контраст между внешностью Керри и его образами. Техника актера была, конечно, совершенно удовлетворяющей комическому амплуа, но внешне Джим в молодости — классический голливудский плейбой двухметрового роста. Если бы условный Дэнни ДеВито всю жизнь мечтал сыграть Гамлета, это было бы комедией положений, но Керри словно действительно недополучил часть «по праву» полагающегося обожания публики. Даже, как ни смешно, ни одной нормальной эротической сцены в кино.

На переломе веков работы Керри были не слишком удачны — тяжеловесный, снова трагический «Мажестик», пустоватый «Гринч», где за гримом не видать лица Джима. Но чуть позже звезда Керри вновь ненадолго засияла на полную мощность. Вернувшись к работе с Шедьяком («Эйс Вентура», «Маска»), актер снялся в главной роли суперхита «Брюс Всемогущий». Фильм был о том, как неудачливый журналист временно поменялся работой с самим Богом, получив соответствующие силы. Вывод следовал очевидный — миру под властью клоуна чуть не наступил конец. «Брюс» оказался последней канонической комедией с Джимом.

Затем была несколько недооцененная экранизация мрачной детской книги «Лемони Сникет: 33 несчастья». Многократно меняя грим, Керри изображает маниакального графа Олафа, который в разных личинах пытается убить подопечных ему детей ради наследства. Здесь Джим оказался еще более жутким, чем в «Кабельщике». Наконец, выдающаяся роль в «Вечном сиянии чистого разума» французского фантазера Мишеля Гондри. Тонкий фильм о памяти, личности и смертности чувства стал культовым среди грустных романтиков нулевых годов. А Керри с похмельной щетиной и в натянутой на брови шапке, стеснительный художник, какими воображали себя многие, блистал на пару с Кейт Уинслет.

Ничего близкого к этому в последующей карьере Джима, увы, до сих пор не случилось. Разве что внезапная роль гея-рецидивиста из романтической гей-комедии «Я люблю тебя, Филлип Моррис» — пусть сам фильм до сих пор не шедевр. Серьезные роли в триллерах не удавались настолько, что и сам Керри махнул на них рукой. Все более редкие комедии в духе девяностых («Аферисты: Дик и Джейн», «Всегда говори „Да»») были уже явными самоповторами. А когда Керри попытался воскресить образ бессмертного придурка Ллойда в продолжении «Тупого и еще тупее», стало ясно, что дыхания ему уже не хватает.

В конце концов, Керри вроде бы успешно вернулся к работе с Гондри в сериале «Шучу», но шоу прожило только два сезона. Джим играл детского телеведущего, у которого в реальной жизни умер один из детей и случилось множество других горестей. Это, увы, слишком уж близко к реальному Керри, у которого покончила с собой бывшая девушка, и который сам годами борется с депрессией. Впрочем, и другие работы бесхитростного Джима говорили нечто о нем самом.

С самого начала Керри играл хороших парней, у которых явные трудности с самоидентификацией. Иные подвержены разного рода проклятьям: всегда говорить правду или «да», наводить шухер в мирном городе, скрыв лицо зеленой маской, жить ненавистным монстром на горе, падать под грузом божественного всемогущества. У героя глупой комедии «Я, снова я и Ирэн» раздвоение личности, а в «Вечном сиянии» и в «23» Джоэла Шумахера персонажи Керри стирают свои воспоминания и личность. Жизнь Трумана оказалась фикцией телешоу, а Кабельщик добровольно решил превратить в телепрограмму свою жизнь. Герой «Филлипа Морриса» — гей-изгой за решеткой, а герой «Тупого и еще тупее» — американский Иванушка-дурачок, которому никогда не улыбнется счастье. Смейся, паяц.

Молодой Керри заклинал далекий Голливуд и выписал себе самодельный чек на 10 миллионов долларов, поклявшись однажды его обналичить. Платить пришлось с процентами. Сегодня Керри пишет картины, несет чепуху в интервью, кэнселит собственный удачный выход в «Пипец 2» и довольствуется ролью злодея в детском фильме «Соник». Однако главное, что человек с тысячью лиц-гримас ухитрился не потерять своего собственного. Клоунский грим не стал маской Джокера. Бастер Китон при всем желании не смог бы улыбнуться с экрана, а у Керри есть надежда.

Вечная беда, жалкая «маленькость» его персонажей позволяла им оставаться людьми, а не карикатурами. Он гуманист, наш Джим — смеялся с нами, а не над нами. И сейчас мы не смеемся над растерянным, погрустневшим и повзрослевшим мальчишкой, потому что неизбежно отчасти видим себя. Пересматривая старые фильмы и надеясь на новые, посмеемся вместе, ведь смех убивает страх.