Безумный максимум: Любимые приемы и колесницы Джорджа Миллера

Сегодня режиссеру «Безумного Макса» Джорджу Миллеру исполняется 80 лет. Возможно, в круглую дату знаменитый австралиец вкатывается, работая над картиной «Безумный Макс: Пустошь» — шестой частью франшизы о гонках по пыльному постапокалипсису на устрашающих тарантасах. А возможно, придумывает, как ему экипировать нового «Тора». Но не исключено и то, что ему пришла в голову идея нового мультика о пляшущем и говорящем зверье. О методах Джорджа Миллера и о том, почему они такие, — в нашем материале.

Кирпич с неба упал

Кинокарьера Джорджа Миллера началась буквально со свалившегося на голову кирпича. В 1971 году, будучи студентом-медиком, 26-летний Миллер в ожидании стажировки в больнице устроился работать на сиднейскую стройку. Он болтал с другим рабочим, когда с 14-го этажа между ними грохнулся кирпич. «В те времена еще не носили касок. Я получил экзистенциальный толчок», — вспоминает он. Незадолго до этого Джордж и его младший брат Крис выиграли конкурс студенческих фильмов в Университете Нового Южного Уэльса — призом был мастер-класс по кинорежиссуре в Мельбурне. Ехать Миллер не хотел, но после кирпича передумал. На следующий день он сел на мотоцикл и проехал 900 километров до Мельбурна. Сняв после мастер-класса короткометражный фильм о насилии в кино, он вернулся, честно закончил стажировку, но из медицины все-таки ушел.

Ограничения — это свобода

Свой полнометражный дебют и первый из пяти фильмов серии «Безумный Макс» Миллер в 1978 году сделал со съемочной группой из 35 человек и новичком на экране Мэлом Гибсоном в главной роли. Режиссер рассказывает, что картину сняли на непригодный к использованию объектив камеры фильма «Побег» со Стивом МакКуином и Эли МакГроу от классика Сэма Пекинпа. Все линзы объектива со съемочной площадки Пекинпа, кроме одной, были разбиты, и аренда отдала его новичкам почти даром.

В остальном производство «Безумного Макса» тоже строилось на экономии и ограничениях. Изначально сценарий был написан о современном режиссеру мире, машины должны были гонять по улицам Мельбурна. Однако финансовые рамки породили идею об «антиутопическом будущем» как времени действия. «Мы не могли себе позволить автомобильные погони посреди улицы. Не могли позволить себе дополнительные машины и каскадеров в них. Мы не могли расставить статистов по улицам, трамваям или автобусам, не могли использовать здания, поэтому мы решили переместить всё на несколько лет вперед», — говорит кинематографист.

Сцены снимали на переулках, где не нужны были массовки и машины, в старых и ветхих зданиях, где никому бы в голову не пришло просить денег за ренту, — так и создавался особенный стиль вселенной Безумного Макса.

Тоска по немому кино

Миллер считает, что был одним из первых режиссеров, всерьез заинтересовавшихся боевыми сценами: на съемках первого «Безумного Макса» он не стал оставлять их на откуп каскадерам и помощникам, а конструировал экшен-эпизоды без разговоров сам. Он признается, что стремился воссоздать чистоту ранних немых фильмов, которые могли рассказать историю одним движением. «Как можно взять серию событий, ни одно из которых само по себе не является экстраординарным, и создать последовательность кадров, подобную музыкальному отрывку?» — задался вопросом Миллер.

Его дороги

«Безумного Макса» Миллер снимал для большого экрана — и мечтал повторить на экране то, что так впечатлило его в детстве. Маленький Джордж рос в сельской местности Квинсленда и поражался местной автомобильной культуре: район представлял собой совершенно ровные дороги, выжженную землю без ограничений скорости, что влекло за собой живописнейшие аварии. С их последствиями Миллер имел дело и уже взрослым — та самая медицинская стажировка в 26 лет у него проходила в отделении неотложной помощи.

Безумный Макс на колеснице Бен-Гура

Джордж Миллер не скрывает, что на его авторский стиль повлиял эпизод с гонкой колесниц в «Бен-Гуре» Уильяма Уайлера. В нём режиссер считает идеальным всё: контуры, расположение камер, монтаж, четкую последовательность действий, при которой каждый момент сообщает зрителю что-то новое. «Они не просто расставили множество камер и решили, что делать с отснятым материалом. Плюс разыгрывалось главное соперничество между двумя лучшими друзьями». В «Дороге ярости» Миллер старался аналогично простроить продуманную последовательность действий в экшен-сценах без слов, уподобляя ее последовательности действий в диалоговых сценах.

Миллер и новые технологии

Джордж Миллер отказался использовать технологию ИИ-омолаживания Шарлиз Терон для роли в «Фуриосе» (2024) и вместо этого на роль ее молодой версии во вселенной Безумного Макса выбрал Аню Тейлор-Джой. Однако он не полностью против вмешательства технологий в лица: Тейлор-Джой недавно рассказала, что с помощью специального софта для съемок некоторых сцен ее лицо замиксовали с лицом юной актрисы Алилы Браун.

Режиссер не сомневается: красота кино в том, что оно постоянно меняется. Он радуется и тому, как технологии позволили поросенку заговорить в его «Бэйбе», и тому, что благодаря им затанцевал пингвин в другом проекте для семейного просмотра «Делай ноги». «К тому времени, как мы приступили к съемкам «Дороги ярости», я осознал: „Боже мой, мы можем делать то, о чём даже не мечтали во времена целлулоида“».

Ручное управление

Автор постоянно ищет способы усовершенствовать работу съемочной группы. В «Дороге ярости» для оптимизации взаимодействия всех со всеми он использовал большой стол, за которым сцены репетировали перед каждым трюком. Каждому участнику съемок давали соответствующую игрушку: маленький байк для актера на мотоцикле, машинку с камерой для оператора — так все могли смоделировать свои перемещения, прежде чем повторить их в реальности.

Первые шаги в Голливуде…

Выехав из Австралии на «Безумном Максе», первые шаги в голливудском кинематографе Миллер сделал на съемках хоррорной микроантологии «Сумеречная зона: Фильм» (1983). В новелле Миллера «Кошмар на высоте 20 000 футов» Джон Литгоу сыграл впечатлительного летчика, убежденного, что на крыле его самолета, направляющегося в Лос-Анджелес, хозяйничает гремлин.

…и первый голливудский триумф

«Иствикские ведьмы» (1987), основанные на романе Джона Апдайка 1984 года, — полноценный голливудский дебют Миллера. Фильм хорош не только Джеком Николсоном в роли похотливого сатаны, обхаживающего трех скучающих женщин из маленького городка. Эта картина попробовала показать колдуний и колдовство как нечто не обязательно роковое и злокозненное, но как феминистский бунт.

Привет медицинскому прошлому

Драма «Масло Лоренцо» (1992) стала еще одним жанровым опытом Миллера — здесь Ник Нолти и Сьюзан Сарандон пытаются найти спасение для неизлечимо больного сына. Главные герои не поверили медицине, отказавшейся спасать их ребенка от адренолейкодистрофии, а Миллер не поверил критикам, не представлявшим, что он способен на слезовыжимательную драму. Итог — номинации на «Оскар» за лучшую женскую роль и лучший сценарий.

Режет легко

Над своими фильмами Миллер работает в дуэте с женой — режиссером монтажа Маргарет Сиксель. Именно Сиксель помогает ему взглянуть на картину целиком и нещадно вырезать лишнее. По словам Миллера, он беспощадно вырезает даже эпизоды, которые безупречно сняты, если они не поддерживают темп картины и обесценивают более важные драматургически моменты. Например, из начала «Дороги ярости» он вырезал сцену, где девушка сперва предлагает представителям Цитадели своего ребенка как будущего воина, а получив отказ, обнажает истекающую молоком грудь и предлагает себя как кормилицу.

«Это очень циничная сцена, но она была полезной: в ней давалось понять, что люди — это товар, а материнское молоко в этом мире важно. Проблема была в том, что позже уже есть сцена с кормилицами», — объясняет он. Очень важно, по мнению Миллера, следовать за главными персонажами (в данном случае за Максом и Фуриосой), не отвлекаясь на второстепенных.

История — это всё

Одной из важнейших своих режиссерских черт Джордж Миллер называет любопытство к историям. «Рассказывание историй имеет фундаментальное значение для того, кем мы являемся как люди, в этом нет никаких сомнений. Мы запрограммированы на это. Я думаю, именно так работает наш мозг — как индивидуально, так и коллективно», — не сомневается он.