А без музыки не хочется начинать: Аниме-опенинги, которые никогда не пропускаешь

Открывающие титры в аниме не просто прелюдия. В индустрии этим скоротечным компонентом вещания нередко занимается отдельная команда. Аудиовизуальный поток шифрует ключевые темы и даже сюжетные намеки: в том числе поэтому «интро» обычно меняется каждый сезон. Лучшие опенинги засматривают до дыр, а композиции становятся хитами. Ну и нельзя обойти стороной мем про контрастность опенингов и эндингов: открывающая заставка разгоняет кровь пропорционально тоске, которую оставляет в сердце нарезка на финальных титрах. Мы попробовали собрать по-настоящему зажигательный чарт опенингов — и пошли в хронологическом, а не оценочном порядке.

«Могучий Атом» (1963–1966)

Может быть, первый (по сути) аниме-сериал в истории не совсем соответствует критериям нашей выборки, но обойти его стороной было бы несправедливо. Автор оригинальной манги Осаму Тэдзука собственноручно занимался адаптацией (и вообще направлял молодую индустрию), не стесняясь подражать американским коллегам — в первую очередь Уолту Диснею и братьям Флейшер. Уже по опенингу можно сказать, что перед нами история, вдохновленная как минимум «Суперменом»: робомальчик Атом, созданный гениальным ученым, потерявшим сына, борется с разными чудищами в воде и на суше. Примечательно и то, что изначально в заставке не было песни: добавить детский хор пришло в голову чете композиторов Джеку и Филлис Брэнделл Сондерсам, когда американский телеканал NBC купил несколько эпизодов для телетрансляции. Находка так понравилась японским продюсерам, что хор появился и в оригинальной версии.

«Драконий жемчуг» (1986–1988) — Makafushigi Adventure!

Благородное ретро, графическая мощь которого не растратилась за почти полвека. Экранизация манги недавно ушедшего из жизни Акиры Ториямы, вдохновленной сюжетом «Путешествия на Запад», сочетает очарование древней мифологии и лихих приключений для подростков. Фактурные персонажи, перетекающие друг в друга пейзажи, пластика единоборств и слэпстика, ну и смутное обаяние сверхзадачи — собрать все жемчужины — всё это мелькает на экране под вокал Хироки Такахаси. Правда, западный зритель (в первую очередь американский) познакомился с махиной «Драгонболла» под другую композицию: занимавшаяся дистрибуцией аниме Funanimation славилась тем, что адаптировала песни для каждого рынка.

«Красавица-воин Сейлор Мун» (1992–1997) — Moonlight Legend

Самая известная японская школьница, Усаги Цукино, конечно, удостоилась музыкального номера, от которого екает сердце у всех, кто рос в 1990-е. Moonlight Legend была абсолютным хитом на родине. Композиция Тэцуи Коморо на слова Канако Оды настолько удачно «села» на историю о девочке-волшебнице, что ее использовали в течение четырех сезонов (первые два — в исполнении айдол-группы DALI, а затем — версию их коллег из Moonlips). Мечтательные переливы, в которых слышны надежды юности, помноженные на энергии космоса и магии, прекрасно сочетаются с клипом в духе девичьего дневника, где собраны яркие образы и подростковые опасения, прозрения на счет социальных устоев и, разумеется, следы первой любви. Кстати, существует атмосферный кавер Moonlight Legend на традиционном японском инструменте сямисэн.

«Евангелион» (1995) — A Cruel Angel’s Thesis

Кажется, почти бесспорный фаворит большинства подборок, до сих пор лидирующий по опросам японских и иностранных зрителей, а также напоминающий о себе в бесчисленных (видео)мемах. Вокал Ёко Такахаси нередко трогает даже тех, кто крайне скептично относится к детищу Хидэаки Анно — религиозно-фрейдистскому противостоянию подростков в огромных роботах с ангелоподобными сущностями. Разнообразие и темп видеоряда, где вперемешку мелькают библейские отсылки, меха-исполины, герои-тинейджеры и квазинаучные символы, помогают настроиться на предстоящее зрелище. Любопытно, что почти 30 лет спустя Такахаси продолжает репетировать Cruel Angel’s Thesis по два часа в день, отдавая должное как сложности композиции, так и связанному с ней успеху.

«Ковбой Бибоп» (1998–1999) — Tank!

Еще одна культовая вещица, которая может быть знакома даже тем, кто аниме особенно не смотрит. Синъитиро Ватанабэ в большинстве своих работ активно использует матрицы западной поп-культуры — и в «Ковбое Бибопе» он вдохновлялся нуаром, вестерном, а также, конечно, космической оперой. Саундтрек не стал исключением: однако в зажигательном опенинге звучит не блюз, джаз или, собственно, бибоп, а музыка, стилизованная под произведения биг-бендов 1960-х, когда в США были особенно популярны шпионские сериалы. Собственно, Tank! в исполнении Seatbelts, сочиненный выдающейся композиторкой Ёко Канно, сопровождает видеоряд в духе титров «бондианы»: с обилием силуэтов, газетными шрифтами, сочными космическими макетами и яркой цветовой гаммой, от которой трудно оторвать глаз. Неудивительно, что в игровой адаптации Netflix опенинг решили переснять.

«Наруто: Ниндзя в стране снега» (2004) — Go!

Сериал по культовой манге Масаси Кисимото стартовал в 2002-м, но особое место в сердцах анимешников занял четвертый опенинг, сопровождавший приключения самого целеустремленного ниндзя Конохи с 78-го по 103-й эпизоды. Песня рок-группы FLOW идеально соответствует идеалам и натиску титульного героя — «мечтателя с кулаками» (fighting dreamer), который призывает не сдаваться даже в самых тяжелых ситуациях. Оптимизм и гуманизм вкупе с юношеским задором до сих пор поставляют «Наруто» новых фанатов, а не самый, возможно, изобразительно богатый видеоряд концептуально обоснован форматом свитка-летописи: персонажи хоть и двигаются, но подчинены течению Истории.

«Юри на льду» (2016) — History Maker

Трудно представить без достойного разогрева спортивные драмы, персонажи которых сольно или в команде стремятся стать «быстрее, выше, сильнее». Вдвойне важную роль опенинг играет в сюжете о фигуристе Юри Кацуки, который был готов махнуть на всё рукой и повесить коньки на гвоздь, пока его тренером не вызвался быть кумир — российский гений Виктор Никифоров. Песня Дина Фудзиоки и видеоряд в духе олимпийских презентаций будоражат соревновательный дух, который не раз понадобится всем персонажам сериала, чтобы преодолеть физические и ментальные трудности на пути к мечте. Впрочем, главная победа тут — понять и принять себя, а также найти тех, кто готов сделать то же самое.

«Атака титанов», 2-й сезон (2017) — Crimson Bow and Arrow

Первое и, возможно, мощнейшее интро к самому главному сериалу последних лет. Композиция Linked Horizon быстро погружает в жестокий мир Хадзимэ Исаямы, где остатки цивилизации прячутся за исполинскими стенами от плотоядных великанов. В песне звучит и закономерный вопрос о месте человека в новой пищевой цепи (или иерархии видов, если угодно), и торжественность марша, которым защитников человечества от людоедов могли бы провожать в поход, а резкий видеоряд иллюстрирует расстановку сил. Уже в середине первого сезона опенинг изменится — как и сама франшиза, регулярно удивлявшая зрителей твистами и новыми загадками.

«Выдающиеся звери», 1-й сезон (2019) — Wild Side

В «Зверополисе» для взрослых — с сексом, насилием и сложной социальной динамикой — опенинг поистине отдельное искусство. Сочетание кукольной и классической анимации предупреждает о смешении техник: правда, в самом сериале студия Orange использует 3D, но делает это мастерски. Зарисовка в духе «Ну, погоди!» анонсирует множественные дихотомии: хищники — травоядные, любовь — ненависть, быть — казаться, убить — быть убитым. Наконец, фанк-группа ALI выдает задорную песню с легкой мелодикой французского шансона, которую приятно слушать и без видеоряда. Любопытно, что все участники группы — хафу, то есть родились в семьях, где один из родителей не японец. Это невольно рифмуется с дуальностью всего опенинга и сериала.

«Человек-бензопила» (2023) — KICK BACK

Даже учитывая, что «Человек-бензопила» — экранизация одной из самых популярных манг последних лет, фурор, вызванный опенингом, превзошел самые смелые ожидания. Заинтересовались даже киноманы, зачастую почему-то выносящие японскую мультипликацию из числа потенциальных фетишей. Дело в том, что студия MAPPA напичкала открывающее видео киноцитатами, ведь Тацуки Фудзимото, автор оригинала — известный синефил. Так что поиски отсылок — в диапазоне от «Атаки помидоров-убийц» и «Бешеных псов» до «Евангелиона» и «Актрисы-призрака» — несколько затмили и качество анимации, и исполнение Кэнси Ёнэдзу, который недавно написал заглавную песню для «Мальчика и птицы» Хаяо Миядзаки. С эндингом придумали еще оригинальнее: каждый из 12 эпизодов заканчивается индивидуальным клипом под новую песню (в соответствии с темой, сюжетом и настроением серии).

«Магия и мускулы», 2-й сезон (2024) — Bling-Bang-Bang-Born

Ну вот мы и добрались до современности: в начале этого года все сходили с ума от уморительной песенки Creepy Nuts. Прилипчивая и ритмичная, как мечущийся по маленькой комнате мячик, композиция собрала два миллиона просмотров за пять дней (спустя пять месяцев — уже 93 миллиона), а также вирусилась в «Тик-Токе» и других социальных сетях, где люди повторяли движения главных героев или накладывали Bling-Bang-Bang-Born на видео из других сериалов и ситуации из жизни. По опенингу можно лишь смутно догадываться, что аниме посвящено невероятно сильному «маглу» в школе волшебства, которую он должен окончить с отличием. Однако сатирический настрой — а также любовь Мэша Бёрндэда к штангам и профитролям — угадывается без подготовки.

«Иллюзия рая» (2023) — Innocent Arrogance

Еще один пример опенинга, который интересно рассматривать и в отрыве от аниме тоже. Им занимался Вэйлин Чжан, специализирующийся на изобретательных интро (см. «Магическую битву» и «Волшебных разрушительниц»). Мастер решил подойти к задаче с богатой палитрой техник: от фотореализма до стилизации под восьмибитные игры. Сериал по манге Масакадзу Исигуро также стремится к максимальному разнообразию: здесь и загадочный постапокалиптический мир, и независимое развитие двух параллельных сюжетов, связь которых лишь слегка проясняется под занавес сезона, и монстры, нередко вдохновленные древними существами, и подростковые приключения в духе «Очень странных дел», и скрупулезный подход к человеческой самоидентификации. Главным героям предстоит, порой почти буквально, найти себя и разобраться, что определяет человека в условиях нарушенных социальных, цивилизационных и прочих условностей.