40 лет «Бесконечной истории»: Ничто не умирает

В 1984 году в западногерманский прокат вышла «Бесконечная история» — и покорение мира стало делом времени. Захватывающий и обжигающий фильм не просто отложился в памяти поколений, его посмотревших: с тех пор отпечаток «Истории» можно заметить во всех образцах жанра подросткового фэнтези. Коротко вспоминаем, как это было.

История и предыстория

Третируемый одноклассниками и оставшийся без матери юный книгочей Бастиан импульсивно крадет в букинистической лавке роскошный фолиант под названием «Бесконечная история». Спрятавшись там, где его не будут искать, на школьном чердаке после занятий, мальчик отправляется по страницам книги в путешествие вслед за своим героем-сверстником, охотником зеленых равнин Атрейю. Тот должен найти лекарство для Императрицы, от жизни которой зависит вся страна Фантазия. Императрица болеет, и вместе с ней распадается Фантазия, которую поглощает метафизическое Ничто.

Атрейю сперва на верном коне Артексе, а затем с помощью дракона удачи Фалькора одолевает ужасное Болото Печали и много других препятствий, чтобы спросить у Оракула о лекарстве для Императрицы. Он узнаёт, что спасти правительницу может только человеческий ребенок из человеческого мира, которого Атрейю на миг видит в волшебном зеркале. С этого момента Бастиан начинает подозревать: ребенок-спаситель — это он сам. Фантазия зависит от него, читателя, и подчиняется его воле. Бастиан в конце концов попадает в Фантазию во плоти и идет совершать подвиг рука об руку с Атрейю. Однако за каждое сотворенное им как человеком в вымышленном мире чудо мальчик расплачивается воспоминанием о своем мире. Когда же Бастиан в конце концов вернется в реальность к отцу, окажется, что прошли лишь сутки, а не многие месяцы.

Таков примерный пересказ книги Михаэля Энде, которая в начале 1980-х была детским бестселлером, а теперь уже перешла в категорию классики. Наследует «Бесконечная история» много чему — можно вспоминать и «Алису в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, и «Хроники Нарнии» Клайва Стейплза Льюиса, и «Синюю птицу» Мориса Метерлинка. В старых детских книгах мир фантастический, куда попадает ребенок, незримыми нитями связан с обычным миром, и в этом кроется главная тайна. Энде был живым автором, а его книга с почти постмодернистской интертекстуальностью и «взрослыми» эзотерическими образами была современной и актуальной.

Однако своевременность магического фэнтези, как ни трудно поверить сейчас, была неочевидной до конца 1970-х. Когда-то именно Голливуд подарил миру грандиозную экранизацию сказки Фрэнка Баума «Удивительный волшебник из страны Оз». Однако в 1960-е годы американские фильмы для детей о чудесах опирались, например, на британский материал, как в случае с «Мэри Поппинс» или «Чарли и шоколадной фабрикой». Многие экранизации книг для детей, в том числе в Европе, делались по остаточному принципу за небольшие деньги для телеэкранов. Поколения школьников росли в лучшем случае на «твердой» кинофантастике в духе времени — скорее «взрослой», но и весьма наивной.

Отдельно надо отметить, что ситуация обстояла иначе в Восточной Европе и, конечно, в СССР. Советские авторы создавали утонченное фэнтези для детей, где иной мир соприкасается с реальным, — даже американский Волшебник Изумрудного города, придуманный Баумом, был апроприирован Александром Волковым и продолжен серией уже русских книг. Не уступали книгам тогдашних авторов их экранизации вроде «Королевства кривых зеркал», «Тайны железной двери» или «Старика Хоттабыча». Взаимопроникновению реальностей были посвящены и необычные фильмы по оригинальным сценариям, такие как «Приключения желтого чемоданчика», «Снежная сказка», «Новогодние приключения Маши и Вити» и сонм других, не говоря о многочисленных мультиках.

Фэнтези вернулось в строй в Америке после краха левосоциального Голливуда. «Звездные войны», изменившие правила игры, сами были скорее фэнтези в сай-фай-обложке, а там подоспели и настоящие образцы жанра: «Экскалибур» Джона Бурмена, мультфильм «Властелин колец» Ральфа Бакши. Интересно, что это картины на «английские» темы, а вот «Конан-разрушитель» по Роберту Говарду был уже чисто американским продуктом, правда с отсылкой к европейской мифологии и с немцем Арнольдом Шварценеггером в главной роли. Короче говоря, почувствовав холодок надвигающегося десятилетия, зритель обратился от реализма к сказочному эскапизму.

Фантазия и воплощение

«Бесконечная история» также пришла в Голливуд из Европы, точнее, из Германии, став копродукцией США и ФРГ. Продюсер Бернд Айхингер взялся за экранизацию по просьбе своих детей. Режиссером он позвал Вольфганга Петерсена, прежде соратника Райнера Вернера Фассбиндера и Вернера Херцога по немецкому новому кино, уже прославившегося в мире жесткой военной драмой «Подводная лодка». Что до самого Энде, сперва он был счастлив — видимо, поверив в магию кино, способную воплотить его визионерство. Писатель парадоксально позабыл, что «Бесконечная история» каждому представляется своей, а потому быстро разочаровался и даже требовал остановить съемки. Безуспешно, впрочем, — права на свою Фантазию он продал за довольно смешную сумму.

Визуальный замысел Петерсена и Айхингера Энде назвал китчем и уподобил убожеству ночного клуба. Конечно, сейчас мы не назовем это справедливым. Возможно, воображение Настоящего Читателя будет всегда ярче любого фильма, но в 1980-е это был достойный результат, а сейчас — ностальгически-любимый. «Полеты» дракона Фалькора на фоне зеленого экрана с наложенными американскими каменистыми равнинами наивны, да, но как обаятелен сам дракон! В книге у него была китайская львиная голова, а в фильме Фалькор превратился в добродушного белоснежного летающего пса, которому надо чесать обеими руками за гигантским ухом: ведь это и есть идеальный дракон для воина-мальчишки. Аниматроника сказочных персонажей — никакого CGI еще не было — оказалась также на высшем уровне. В случае Фалькора его облик был то умилителен, то благороден, в случае черепахи-всезнайки Морлы — и смешон, и противен, а у посланника тьмы гигантского волка Гнорка — ужасающ.

Вообще, художники фильма сотворили чудо, визуализировав столько задумок и персонажей книги в полутора часах картины, да так, чтобы ни один из образов не забывался. Даже если у них всего ничего времени на экране, как у Ночного Эльфа верхом на летучей мыши и у Коротышки на скоростной улитке. Где-то образы пришлось существенно додумать, как в случае с величественными воротами Оракула. А уж Камнеед, лишь вскользь упомянутый Энде, вырос в подлинно трагического персонажа, последнего из скальных титанов — можно поверить, такие когда-то населяли и Землю.

Живые картины Фантазии сопряжены с эпическим синтезаторным саундтреком в духе набиравших силу 1980-х. Надо отметить, фильм делали сразу в немецкой и американской версии, ко второй музыку писал Джорджо Мородер, к первой — Клаус Дольдингер, чью композицию «Полет на драконе удачи», словно захлебывающуюся от восторга, надо признать лучшей. К слову, если в американской и большинстве переведенных с английского версиях этого дракона зовут Фалькор, в немецкой, как и в книге, — Фухур, на обобщенно-азиатский манер. Тогда, видимо, американская публика еще не была готова к подобной «инклюзии». Зато самый дорогой на тот момент немецкий фильм (бюджет — 25 млн долларов) собрал в прокате США вчетверо больше.

Главной удачей американской стороны в создании «Бесконечной истории» оказались юные актеры на роли Бастиана и Атрейю. Баррет Оливер целых два года ждал, чтобы достаточно повзрослеть для Бастиана, — прямо в духе своего персонажа. Бастиан мечтателен и робок, Атрейю смел и горд, но вместе они — единое целое. И в это веришь, хотя мальчики почти не встречались на съемочной площадке. А Тами Стронак в образе Императрицы кажется не по годам мудрой. Трое актеров не стали звездами, когда подросли, как оно обычно и бывает. И как столь же часто, но никому не впрок происходит с франшизами, следующие два фильма по «Бесконечной истории» были гораздо хуже. Второй из них уж действительно исказил и примитивизировал историю Энде, а о третьем, пожалуй, умолчим из человеколюбия.

Философия и последствия

Петерсен изначально понимал, что не потянет всю книгу с ее историями внутри историй и десятками персонажей. Он остановился на моменте, когда Бастиан встречает Императрицу и понимает, что может управлять Фантазией. Тоже, пожалуй, верный ход, открывающий зрителю, как и читателю, дорогу в собственные фантазии, иногда и не нуждающиеся в реальных киносиквелах. Может быть, пролет Фалькора над Ванкувером, чтобы напугать школьных хулиганов, кажется эстетам слишком прямолинейным — однако это и есть вполне правдоподобная мечта начитанного мальчика-аутсайдера.

В целом фильм сколь можно старается передать философские идеи книги о том, чем становятся заброшенные и прогнившие мечты в реальности и как в отсутствие воображения человек подчиняется тьме. Довольно жалко выглядел маститый критик Винсент Кэнби, когда риторически вопрошал, может ли мир, находящийся Нигде, быть поглощен Ничем, и называл картину гидом по экзистенциализму для младшего подросткового возраста — будто это что-то плохое. Энде, безусловно, вдохновлялся идеями, например, своих земляков Хайдеггера и Юнга. Пожалуй, после «Бесконечной истории» стало даже странно спрашивать, может ли «сказка» быть серьезной. Нашему читателю, впрочем, не придет в голову утверждать обратное хотя бы после опытов Эдуарда Успенского и Кира Булычёва. А уж без книг Николая Носова про Незнайку и впрямь не обойтись на философском факультете.

Во второй половине 1980-х фэнтези-кино взлетело быстро: как в своем детском изводе, так и в фильмах для young adult. Только в ближайшие годы были сняты «Леди-ястреб» Ричарда Доннера, «Легенда» Ридли Скотта, загадочный «Лабиринт» с Дэвидом Боуи и советско-шведский «Мио, мой Мио» по книге Астрид Линдгрен с юным Кристианом Бэйлом в главной роли. В 1990-е истории про попаданцев и псевдосредневековые мотивы испытали некоторую стагнацию, хотя и оставались в Америке в постмодернистских фильмах для детей вроде «Ведьм» Николаса Роуга, спилберговского «Капитана Крюка» или «Джуманджи».

Затем, как известно, пришли «Гарри Поттер» и «Властелин колец»: фэнтези окончательно победило. И влияние рискованного замысла нескольких немцев 40 лет назад здесь переоценить невозможно. Особенно важна в этом жанре фигура стремительно взрослеющего ребенка, которого мир обязывает превратить мечты в жизнь. Сегодня никто не стесняется вписывать и вчитывать в фантастическую литературу young adult с ее адаптациями сложные смыслы, от того же «Гарри Поттера» до «Моста в Терабитию» и богатого пласта авторской мистической мультипликации. Следы «Бесконечной истории» присутствуют и во взрослой фантастике, будь то, к примеру, фильмы Тима Бёртона, «Лабиринт Фавна», экранизации Стивена Кинга или Нила Геймана: они отчасти про детей, а значит, и для детей, несмотря на любые возрастные рейтинги.

Духовным продолжателем «Бесконечной истории» следует также признать современное фэнтези-аниме. Этот жанр с его любовью к философическим конструкциям давно доказал, что является не «просто мультиками». В общем, фильм Петерсона — это почти что аниме-история во плоти. И символичным кажется то, что первый фильм Хаяо Миядзаки «Навсикая из Долины ветров» вышел в 1984-м, когда и экранизация Энде. А недавний «Мальчик и птица» про путешествие героя за призраком матери в сказочный мир волшебной башни — просто версия «Бесконечной истории», и этим многое сказано.

Возвращаясь к музыке: фирменным знаком американской и мировой киноверсии стала песня из титров The NeverEnding Story, ушной червь, от которого вы никогда не избавитесь. Она была написана Мородером и исполнена певцом Лималем. Недавно песенку вернули широкой публике: а именно в конце третьего сезона питающегося ностальгией по 1980-м сериала «Очень странные дела». Ее поет один из героев в романтическом эпизоде на фоне угара холодной войны. История оказалась бесконечной, эпоха вернулась вместе с ее страхами и эскапизмом: мир снова замер в ужасе, а спасут его те, кто честно следует по тропе своих мечтаний.